Кулачные бои в легком весе - Китсон Мик - Страница 59

— Энни, цыгане! — воскликнул Джем. — Они могут нас выручить.

Я все еще была полуголой, в одной кожаной тунике, в которую нарядил меня его светлость, поэтому, накинув для приличия сюртук Пэдди, я пошла через луг к табору. Лошади шарахнулись, заметив меня на залитом лунным светом и затянутом туманом поле, и старуха проснулась. Сложив пальцы в оберег от несчастий, она позвала:

— Мэнни!

Из большой кибитки вышел высокий смуглый мужчина в штанах и жилете и уставился на меня. Не знаю уж, за кого он меня принял в таком виде — заляпанную грязью, измазанную в запекшейся крови, босую и одетую лишь в кожаное платье под красным сюртуком Пэдди.

Цыган остановился, уперев руки в боки, рассмеялся и воскликнул:

— Кого я вижу?! Неужели это Энни Лавридж?!

Я не встречала Мэнни Ли с тех пор, пока еще был жив Большой Том. Но я помнила, как этот приятель нашего Томми вечно дразнил нас, когда мы встречались на ярмарках, носились по траве и играли в стогах сена. Он был из семейства Ли, которое странствовало по Англии, хотя многие, как мне рассказывала мама, давным-давно перебрались в Америку. И все они знали Большого Тома.

Мы привели Джема, Пэдди и лошадей, и Мэнни поставил на огонь котелок. К нам подошла его жена Лилия с дочкой на руках — самым очаровательным крошечным созданием, которое я видела в своей жизни. Малышку звали Лавиния.

Дальше последовала долгая история моей жизни и злоключений. Все Ли знали, что меня продали, а мама умерла в лечебнице. Знали они и о том, что мальчиков выслали, но я не стала рассказывать, что Томми уехал в Америку, соврав, будто он отправился в Уэльс с табором, который встретил по пути, и теперь торгует лошадьми на севере.

Пэдди очень переживал за свой мешочек с деньгами и постоянно прижимал его к себе. Но я знала, что цыгане позаботятся о нас и не причинят вреда. Пэдди развел собственный костерок в стороне от кибиток и до самого рассвета сушил у огня банкноты и пересчитывал монеты.

— Мы никому больше не позволим причинить тебе вред, Энни Лавридж, — заявил Мэнни.

Он поставил на огонь похлебку. Я была голодна как волк, и мы все с жадностью уплетали кролика с репой и черным хлебом. Мэнни, Лидия и старуха направлялись в Глостершир, чтобы торговать на ярмарках корзинами. Старуха говорила только по-цыгански и без конца таращилась на Джема, гладя его волосы и приговаривая:

— Шу кар… шукар… Ме гамау дут…

— О чем это она, Энни? — спросил Джем.

— Кажется, она говорит, что ты красивый… — ответила я. — И ты ей нравишься.

Было странно вновь слышать цыганскую речь — словно далекое птичье пение. Старуха обмыла мне раны и залепила их целебными травами и листьями, которые собрала на обочине и в лесу, как это делала мама, а еще нашла мне юбку, рубашку и шаль. Мэнни уступил нам свою большую кибитку, и мы с Джемом улеглись на кровать в задней части, а Пэдди устроился на полу. Уснули мы быстрее, чем гаснет задутая свеча.

Я очнулась от стука в стенку кибитки и голоса Мэнни:

— Не высовывайтесь. Приближаются всадники.

Мы слышали, как подъехали лошади и мужской голос произнес:

— Мы ловим троих беглецов, разыскиваемых за убийство. Видели кого-нибудь в этих местах?

— Здесь только мы, сквайр, — ответил Мэнни. — Как раз собираемся в путь. Больше никого не было.

Я услышала, как человек спрыгнул с лошади и тихо сказал:

— Вот и славно, что вы уезжаете. Нам здесь цыгане не нужны. Мы разыскиваем женщину по имени Энни Перри, занимавшуюся кулачными боями. Она ведь из ваших, верно?

— Никогда о ней не слышал, сквайр, — заявил Мэнни. — Мы только вчера приехали из Честера.

Его собеседник промолчал и отошел от кибитки. Один из всадников попросил:

— Принеси нам ведро воды для лошадей, парень. Мы скакали всю ночь.

— Сейчас, — ответил Мэнни, и я услышала, как он наполняет ведро из бочки для дождевой воды, стоявшей за нашей кибиткой.

Старуха начала бормотать цыганские проклятия в сторону незваных гостей, и всадник велел:

— Скажи ей, пусть заткнется!

Вернулся первый преследователь и заметил:

— Эй, парень, а на той паре лошадей недавно долго скакали!..

Я затаила дыхание, а Джем прижал меня к себе.

— Как сюда приехали, я первым делом погонял лошадок вдоль реки, — ответил Мэнни. — Они несколько дней тянули кибитку и теперь еле скачут. Нужно их продать. Уверен, если захотите их взять, они будут побыстрее ваших старых кляч. Дадите хорошую цену — и я добавлю еще пару корзин в придачу. Могу почистить пони, если будете брать.

— А ты своего не упустишь, верно? — рассмеялся один из констеблей.

— Нам не нужны твои лошади, цыган, — бросил первый всадник. — И вы нам в этом приходе не нужны. Поэтому выметайтесь до полудня, или мы вас арестуем за бродяжничество.

Я услышала, как удаляется топот копыт, а старуха кричит вслед всадникам страшные проклятия. Пэдди все это время продолжал спать, крепко прижимая к себе мешочек с деньгами.

Два дня мы странствовали с Ли. Они колесили по всей округе, пока мы не приехали в Бирмингем к железнодорожной станции с изрыгающими пар и лязгающими локомотивами.

Друзья высадили нас возле канала, и Пэдди предложил затаиться в районе, который был ему хорошо известен. Я хотела дать Мэнни денег за помощь, но он отказался, поэтому мы оставили ему обеих лошадей, чему он очень обрадовался. Все Ли по очереди обняли нас на прощание, причем старуха поцеловала Джема и чуть сжала ладонью его пах. Мэнни пообещал молчать о нашей встрече, и я ему верила. Мне было очень приятно, что нам помог один из моих соплеменников.

Повсюду висели объявления о нашем розыске, а в газетах писали, что Билл был застрелен констеблем после того, как убил сэра Эндрю. Нас с Джемом разыскивали за убийство Молли Стич и сообщничество с грабителем Томасом Лавриджем по прозвищу Черный Плащ. Еще нас обвиняли в том, что мы украли у лорда Ледбери двести двадцать пять фунтов банкнотами.

Я читала газетные репортажи Пэдди и Джему при свете свечи в комнатушке без окон на берегу канала в Бирмингеме, где мы прожили две недели, пока Пэдди с Кэпом готовили наш отъезд в Ливерпуль и последующее путешествие в Америку.

В статье под названием «Злодеяния в Ледбери-Корт» говорилось, что я известный кулачный боец, а Джем, также известный под прозвищем Билтонский Задира, является моим женихом. Там говорилось, что мы убили Молли Стич в отместку за поражение в предыдущем бою, однако не было ни слова о том, как она оказалась в Ледбери-Корт и почему была наряжена Горгоной. Еще в статье сообщалось, что мы незаконно разбили лагерь на земле, принадлежащей лорду Ледбери, известному спортсмену и организатору светских увеселений.

В газете писали, что с нами, скорее всего, путешествует мистер Патрик Такер, ирландский торговец краденым. Для маскировки Пэдди остриг волосы и сбрил бороду и мог свободно приносить нам еду и питье. Нужду приходилось справлять в ведро, которое потом выливали в канал.

Пэдди заплатил своим приятелям, чтобы те доставили записки в Типтон, и мы узнали, что после смерти Билла Джейни удалось сбежать и спрятаться. Она вернулась в порт и жила в гвоздарной мастерской. Мне пришлось долго спорить с Пэдди, сколько денег ей переслать. В конце концов мы отправили сорок фунтов — достаточно, чтобы Джейни могла купить дом и еще немного осталось. «Чемпион Англии» конфисковали в пользу кредиторов Билла, а землю продали добывающей компании сэра Эндрю для строительства нового коксового цеха.

Старого Билла не стало, и меня терзали смешанные чувства. Какое-то время я плакала, но при этом понимала, что все идет своим чередом, как и шло с того самого дня, когда в Халлоу-Хит Громила остановился перед Томми, державшим меня на руках. Я принесла счастье в жизнь старого бойца: рядом со мной, Джейни и Джемом он получил куда больше радости и смеха, чем если бы остался один. Он прожил насыщенную жизнь, а теперь она подошла к концу, и те, кто знал Громилу, не забудут его, а кто не знал, так и не узнают.