Бремя власти II (СИ) - Ладыгин Иван - Страница 13

— Поддержим, Соломон! — хором бухнули они.

Я лишь кивнул, скрывая ухмылку. Десяток парней с добрыми кольтами всегда служили неплохим аргументом в любых переговорах. Пусть теперь все видят, что на улицах Петербурга начала формироваться новая сила.

Мы сразу же двинулись в путь.

И уже через полчаса мы наткнулись на «Медвежью Берлогу». Правда, встретила она нас не тишиной, а какофонией ада. Мы только свернули на знакомую улочку, как воздух разрезал душераздирающий треск пулемета, перемежающийся дикими воплями, взрывами и звоном бьющегося стекла. Из окон бара лились зарево пожаров и клубы дыма.

— Вот те на! — выругался Вадим, инстинктивно хватая свой револьвер. — Прорыв⁈

— Похлеще, — процедил Семен, его желтые глаза сузились, ноздри дрогнули. — Чую кровь… много крови. Порох. А что до скверны… То нет… Это человеческая вонь. Грязь и страх.

Мой внутренний аналитик взвизгнул от восторга. План «мирных переговоров» с Песцом летел к чертям. Но открывалась другая, куда более аппетитная возможность. Криминал столицы трещал по швам? Ну, и отлично. Значит, пора было подгребать эти обломки под себя. Какой-то шальной авторитет, судя по всему, начал первым это делать… Но мне это было только на руку.

— Ребята, — мой голос прозвучал холодно и четко, заглушая грохот выстрелов. — Видимо, Песцу требуется наша помощь. Сложилась неравнозначная ситуация: нарушение криминального паритета. Будем восстанавливать справедливость и получать за это дивиденды. Начнем с тыла. Но без лишнего шума. На выходе — никого не оставляем. Всем все понятно?

В ответ послышались хриплое «Понял!» и зловещий щелчок предохранителей. Мы растворились в тенях, как стая голодных волков, и обошли горящую «Берлогу» через вонючий переулок, заваленный мусором. Дверь в подсобку была выбита. Внутри царила кромешная тьма, пропитанная запахом крови, пороха и разлитого алкоголя.

А то, что последовало дальше, никак нельзя было назвать боем. Началась резня. Грязная, жестокая и беспощадная. Мы вошли в главный зал через черный ход и сразу оказались у спин нападавших. Они орали, стреляли в уже неподвижные тела, смеялись пьяным, жестоким смехом. Не видели нас. Не ждали, чувствуя за собой абсолютное превосходство.

Первые выстрелы моего кольта срезали двоих у самого входа в подсобку. Звук залпов утонул в общем грохоте. Васька шагнул вперед, его артефактный кулак с глухим стуком протаранил спину здоровяку с обрезом. Хруст костей был отвратительно громким. Остальные тоже не спали. Вадим и Семен работали как часы: они жонглировали короткими и точными выстрелами в головы или спины. Другие охотники, вытянув клинки из ножен, ринулись врукопашную.

Никто не кричал: «Сдавайся!». Вместо этого я слышал только предсмертные хрипы, мат и глухие удары стали.

Я двигался как тень, экономя последние крохи силы. Пули из кольтов шли точно в цель: колено, шею, основание черепа. Мне было жалко растрачивать серебряные патроны на людей, но иного выбора не имелось.

Один тип развернулся, увидев меня: его глаза округлились от ужаса. Мой клинок скользнул по горлу, открыв багровый веер. Кровь брызнула на закопченную стену. Грязь под ногами превратилась в липкую, скользкую жижу.

Двое новичков из наших, парнишка с оспинами и коренастый детина, слишком увлеклись, полезли напролом в узкий проход к бару. Их встретил шквал огня из-за опрокинутой стойки. Пули хлестнули по ним, как град. Парнишка упал сразу, дернувшись, как эпилептик. Коренастый взревел, схватившись за развороченный живот, пока второй залп не сбил его с ног.

Адреналин и бравада — плохие советчики в настоящей мясорубке. Цена урока — две жизни. Дорого. Но на войне как на войне. Мы подавили огневую точку гранатой, кинутой Вадимом. Свист осколков и оглушительный грохот — это было последнее, что услышали те, кто там сидел.

Зал стих. Точнее, заглох в последнем хрипе умирающего. Вокруг стелились дым, гарь и запах смерти. Мы стояли среди этой разрухи и тяжело дышали. Пар валил от нас, смешиваясь с дымом. Васька вытер артефактный кулак о брюки трупа. Семен брезгливо сморщился. Вадим перезаряжал револьвер с каменным лицом. Живых врагов здесь не осталось. Только мы… Но возле входа в угрюмый кабинет Песца мрачно маячили тени крепко сбитых фигур.

Я указал охотникам на дверной проем, и мы тихо заняли свои места. Я присел на одно колено и аккуратно высунул голову. По мне сразу же пальнули из всех орудий. Но общую картину я успел разглядеть.

Степан Песец стоял, прислонившись к стене, весь в крови — своей и чужой. Его лицо было разбито и представляло из себя один сплошной кровоподтек. Единственный глаз горел дикой, звериной яростью. Рядом, опираясь на здоровенную дубину, тяжело дышал лысый бармен. Перед ними, отгородившись от выхода трупами, стоял какой-то местный пижон. За ним — ватага головорезов.

Его фиолетовый костюм был забрызган грязью и живым багрянцем. Жуткая улыбка неправдоподобно ширилась и казалась абсолютно безумной в отсветах полыхающих пожаров. В каждой руке он держал по странному предмету: в левой — шарообразный артефакт, мерцающий ядовито-зеленым светом, в правой — связку гранат, обмотанную колючей проволокой. Его черные глаза-пуговицы метались между выходом и Песцом.

— О-о-о! — заскрипел он, и этот звук резанул по нервам. — У нас гости! Как неожиданно! Прелестно, Степашка! Тебя пришли спасать?

Я еще раз высунул голову, но уже в другом положении. Несколько пуль прошили дерево рядом. Я успел точными выстрелами срезать двух бугаев.

В этот миг несколько моих «соклановцев» метнули в проем парочку молний и ледяных копий. Послышались крики, мат, шипение и бульканье. Я вновь заглянул в кабинет — все головорезы отправились в мир иной на перевоспитание. Все, кроме их лидера.

Отморозок качнул связкой гранат. Мои охотники инстинктивно пригнулись, завидев мою реакцию. Они навели стволы на стенку кабинета. Вадим вытер пот со лба.

— Бросайте пушки, ублюдки! — рявкнул он.

Весельчак лишь захихикал, высоким, истеричным смехом.

— Бросим! Обязательно бросим! Но сначала… поиграем! — Он резко швырнул зеленый шар под ноги Песцу и Бармену. Тот не взорвался. Он… распустился. Как ядовитый цветок. Выпустил облако едкого, шипящего газа, мгновенно заполняющего помещение.

Песец и Лысый закашлялись, закрывая лица. Клоун в этот момент метнул связку гранат в нашу сторону! Прямо в середину группы охотников.

— Рассыпаться! — заорал я, отпрыгивая в сторону. Васька Кулак рванул за укрытие стойки. Вадим и Семен бросились врассыпную.

БА-БАХ! Оглушительный взрыв потряс руины таверны. Осколки, проволока, битое стекло — все смешалось в смертоносном вихре. Кто-то из охотников вскрикнул. Еще один. Я пригнулся за опрокинутым столом, чувствуя, как осколки цокают по дереву. Газ шипел, отравляя все вокруг.

Из зеленого облака вывалился друг Песца, ревя от ярости и боли. Видимо, газ обжег ему кожу. За ним, спотыкаясь, вылетел Песец. Он вытирал кровь с лица. Весельчак, хихикая, уже отступал к разбитому окну, доставая что-то из кармана фиолетового пиджака… еще один артефакт, похожий на кривой кристалл.

— Не уйдешь! — проревел Васька Кулак, вынырнув из-за стойки. Его артефактная кисть свистнула в воздухе, но Весельчак был быстр и юрк, как змея. Удар пришелся в стену, оставив в ней глубокую вмятину.

Я выхватил кольт. Выстрел прозвучал мгновенно. Пуля чиркнула по плечу Весельчака, сорвав клок фиолетовой ткани. Он взвизгнул от ярости и возбуждения и швырнул кристалл на пол между нами. Тот вспыхнул ослепительной вспышкой тьмы, будто черная дыра полыхнула… На миг все погрузилось в абсолютную, давящую черноту. Яростный шепот заполнил голову, холод пробрал до костей.

— Скверна! Малая толика! — услышал я хрип Семена где-то рядом. — Берегитесь!

Тьма рассеялась так же внезапно, как и появилась. Весельчака и след простыл. Остались только разбитое окно, клочья фиолетовой ткани на гвозде и его скрипучий, удаляющийся хохот где-то на улице.

— Убежал, гад… — сплюнул Вадим, поднимаясь из-за укрытия.