Преследующая Призрака (ЛП) - Кент Рина - Страница 4

— Подожди.

Но я не останавливаюсь.

Тем не менее, я вижу его наклоненную голову периферийным зрением. Как будто он решает головоломку. Затем его губы дрогнули в улыбке. Или то, что напоминает улыбку. Это настолько поразительно, что мои губы приоткрываются.

Я судорожно сглотнула и практически втолкнула Хейли в заднюю дверь ресторана.

Когда мы оказываемся внутри, мои плечи опускаются с облегчением. Пальцы тянутся к браслету и нащупывают голую кожу.

Что за...?

Я судорожно проверяю свое запястье. Браслет, последняя память о Зои, исчез.

Глава 2

Светлячки должны быть такими пикантными?

Я пристально смотрю на браслет, который нашел на земле, и на то место, где его возможный владелец только что скрылся в ресторане.

На серебряной цепочке изображен светлячок с каким-то желтым драгоценным камнем под крыльями.

Я попросил женщину подождать, но, видимо, ресторан казался куда интереснее.

А может, она убегала от меня.

Я и не замечаю, насколько пугающим могу показаться иногда.

Даже сбросив привычный капюшон и переодевшись в вполне удобную одежду. Я начинаю думать, что это не столько связано с моей одеждой, сколько со мной.

— Эй, Призрак! — Тень выпрыгивает из окна на первом этаже заброшенного здания на другой стороне улицы и в несколько шагов добирается до меня. Понятия не имею, какого черта он там делал, но, опять же, Тень предпочитает окна, даже если входная дверь безопасна.

Он проводит рукой по светлым волосам и стряхивает пыль со своей белой футболки. Его руки украшают разноцветные татуировки китайских тигров. Они скалятся, как и дикая сторона того, кто их носит. Широкая ухмылка растягивает его губы, когда он показывает большим пальцем в сторону угла.

— Таракан пошел туда.

Я бросаю последний взгляд на черный вход в ресторан и убираю браслет в карман.

Не в моих привычках хранить то, что мне не принадлежит, но если Светлячок хочет вернуть свой браслет, то ей придется прийти и забрать его.

При мысли о том, что я снова увижу эти пылающие голубые глаза, мои губы подрагивают.

— Ты только что улыбнулся? — Тень смотрит на меня широко раскрытыми глазами. Этот человек был не только свидетелем, но и совершил сам бесчисленное количество убийств, но никогда не выглядел таким потрясенным.

— Что в этом плохого? — говорю я, когда мы ускоряем шаг вслед за нашим парнем. Он бы не ушел далеко.

— Ты никогда не улыбаешься. Прекрати это делать. Этот взгляд будет преследовать меня в дневных снах.

— Ты имеешь в виду кошмары?

— Это одно и то же, приятель, — он бежит вперед и огибает угол.

Когда я догоняю его, Тень уже держит Джонни за воротник и прижимает к кирпичам старого здания. Этот переулок в разы хуже предыдущего. Здесь больше мусора и сильнее пахнет отходами, но меня это не беспокоит.

Нас бросали в места и похуже этого. Через несколько лет это становится... нормальным.

Не знаю, что это говорит о нас.

Сквозь здания пробивается солнечный луч, подчеркивая безумный взгляд стальных серых глаз Тени. Взгляд убийцы.

Я бросаюсь к нему, мои плечи напрягаются.

Должно быть, остатки наркотика «Омега» дурманят его мозг.

— Отойди, — говорю я, оказавшись на расстоянии вытянутой руки. С мольбой в глазах Джонни встречает мой взгляд. Его тело трясется, и он выглядит так, будто вот-вот обмочит штаны.

Это его, ебучая, заслуга. Он должен испытать на себе, каково это – быть загнанным в угол кем-то, кто сильнее него.

Но он не заслуживает смерти. Мы уже достаточно убили за всю жизнь.

Судя по тому, каким образом Тень обхватывает шею Джонни, он сломает ее через несколько секунд.

— Я сказал. Отойди на хрен, — выдавливаю я из себя. Когда он крепче прижимает Джонни к себе, я хватаю Тень за руку и отталкиваю его назад. Друг бросается в мою сторону. Я смотрю ему в глаза, не мигая и не двигаясь.

Тень – подпольный боксер. Его удар – не шутка, но я готов принять его, если это выведет его из режима убийства.

Его кулак замирает в сантиметрах от моего лица. Тень моргает, и роботизированный взгляд медленно исчезает. Цвет возвращается к его щекам. С протяжным вздохом он опускает руку и делает шаг назад.

— Блядь. Виноват.

— Это «Омега» виновата, — говорю я.

Если бы нас не заставляли принимать этот ядовитый наркотик с раннего подросткового возраста, мы бы не превратились в машины для убийства, которые понимают только язык крови и насилия.

Мой взгляд устремляется на Джонни, который пытается уползти. Он замирает и поднимает руки вверх.

— Клянусь, я ничего не делал. Ну же, у нас перемирие, так что...

— Заткнись, таракан, — Тень помассировал виски. Симптомы ломки. Скоро они начнут проявляться и у меня. — Еще одно слово, и я вырву тебе язык.

Джонни сжимает губы в линию, но при этом громко сглатывает.

Я приседаю перед ним и берусь за запястье, которое чуть не сломал ранее. Мой тон звучит спокойно, когда я сдавливаю его.

— Больно?

Лицо Джонни искажается от боли, но он судорожно трясет головой.

— Передай сообщение президенту Джо, если он еще слушает тебя, — я продолжаю сжимать его запястье, пока его лицо не краснеет, а шрам не становится уродливо блекло-белым. — Если кто-нибудь из вас еще раз сунется на нашу территорию для продажи этих мерзких наркотиков или будут приставать к девушкам в «Ле Салун», я сожгу всю его контору дотла, — я улыбаюсь. — Понятно?

Его голова качается вверх-вниз. Страх в его глазах и дрожь в теле взывают к той части меня, которая не в себе. Мое зрение застилает красная пелена, как будто в мои вены впрыснули дозу «Омеги».

В голове мелькают пятна крови.

Убить.

Ты ничего не стоишь, если не убиваешь.

Я закрываю глаза и стискиваю зубы. Желание, стремление пролить кровь так велико. Еще больше капель крови плещется за моими веками.

Капля.

Капля.

Капля.

Я не тот человек.

Больше нет.

Мне надоело быть омеговской марионеткой.

Надоело смотреть, как умирают люди, которых я считаю семьей.

Мои глаза открываются, и красный цвет исчезает из поля зрения.

Испуганный взгляд Джонни встречается с моим, но он жив.

Я поборол гипноз «Омеги».

Пусть и частично.

Я дергаю запястье, и кости трещат под моими пальцами.

Джонни воет от боли. Тень ухмыляется, продолжая массировать виски.

— Это чтобы напомнить тебе о необходимости держать руки при себе, — я отбрасываю его вялое запястье и встаю.

Мы должны вернуться в «Ле Салун», пока ситуация не стала еще хуже. Я не смогу контролировать приступы Тени, если не справлюсь со своими собственными.

Тень пошатывается, когда мы выходим из тупика. Я почти протягиваю руку, чтобы поддержать его, но он ненавидит это.

Мы все боремся по-своему. Здесь нет места для жалости друг к другу.

— Мы будем пить сегодня? — спрашивает он, как только мы оказываемся в моей машине. — Алкоголь – это единственное, что поможет мыслям в моей голове не звучать, как гребаная скорая помощь.

— У Кайла день рождения, — я сворачиваю на главную улицу. — Он устраивает частную вечеринку в клубе.

— Слава богу, — губы Тени подергиваются. — Кайл – счастливый придурок, раз знает свой возраст и даже дату рождения.

А мы не помним, потому что один из побочных эффектов «Омеги» – ретроградная амнезия. Мы почти ничего не помним из своей жизни до того, как нас похитили в «Преисподнюю» и превратили в машины для убийства.

Я помню только несколько фрагментов, связанных со встречей с Тенью. Нам было лет по десять-одиннадцать, и его избивали головорезы постарше. Несмотря на свое огромное боксерское тело сейчас, раньше Тень был тощим ребенком. Я не смог усидеть на месте и бросил в бандитов камень. Затем нас с Тенью стали бить одновременно. Туман спасла наши задницы, крикнув: «Полиция!»