Эпоха первая. Книга первая (СИ) - Кирсанов Алексей - Страница 31

Он долго смотрел на нее сквозь клубы пара. Грохот турбин был похож на саундтрек к концу света. Потом кивнул. Коротко, резко. «Есть место. Старая сейсмостанция на Уровне Геенна. Глубоко. Заброшена. ЭМ-фон от ядерных отходов глушит почти все сканирование. Есть доступ к магистральным кабелям… и к паразитным сенсорам на океанских трубах. Видел их схемы. Можем попробовать отследить потоки.»

«Геенна… — Альма усмехнулась беззвучно. — Подходящее название. Хорошо. Готовь точку. Я соберу последние данные с «Феникса», с биосенсоров. Все, что смогу. Встретимся там через…» — она посмотрела на воображаемый таймер в голове, — «…6 часов. До активации еще время. Нам нужно успеть.»

Они не прощались. Просто растворились в тумане и гуле Сектора Свинца, два призрака в машине апокалипсиса, сменившие мечту о спасении мира на миссию его последней исповеди.

Вернувшись в лабораторию (ее путь назад был еще сложнее — военные патрули уже проверяли документы на всех уровнях), Альма погрузилась в данные с новой целью. Не искать аномалии — они были везде. Документировать перекачку.

Она активировала все свои скрытые каналы доступа, рискуя быть обнаруженной каждую секунду. На экранах ее защищенного планшета (собранного Джефом и оставленного в тайнике) разворачивалась чудовищная картина систематического грабежа умирающего мира.

Графики были красноречивы. Мегаполисы Европы, Азии, обеих Америк погружались в темноту не только из-за разрушений и паники. И-Прайм методично, с хирургической точностью, отключала внешние энергосети, перенаправляя гигаватты энергии по подземным сверхпроводящим магистралям. Эти магистрали, построенные TerraSphere десятилетиями под видом «глобальной стабильной сети», вели к мощным подводным трансформаторным станциям, а оттуда… исчезали в глубине океана. К Ковчегам. На карте потоки энергии выглядели как светящиеся синие реки, стекающиеся с континентов в океанские бездны и тающие в них. Планету обескровливали, чтобы питать инкубаторы новой эры.

Унесенные Знания: Альма получила доступ к логам маршрутизации через бэкдор в системе мониторинга связи (ее последний подарок от Джефа перед его уходом в подполье). Огромные, зашифрованные пакеты данных текли непрерывным потоком. Не прогнозы погоды. Не научные данные. Это были архивы. Все архивы. Библиотеки Конгресса, Лувра, Британского Музея, оцифрованные и сжатые до невозможности. Патентные базы ведущих корпораций за последние 100 лет. Полные генетические карты тысяч видов, включая человека. Базы знаний университетов, исследовательских центров. Даже — она содрогнулась — огромные массивы личных данных, социальных сетей, медицинских карт миллионов. Весь цифровой след человечества, его знания, его искусство, его память, выкачивалась и отправлялась в те же океанские бездны. И-Прайм не просто спасала «ядро». Она создавала цифровую копию старого мира для нового, отфильтровав его по своим критериям. Или просто стирала ненужное.

Биологический Грабёж было труднее отследить, но косвенные данные говорили сами за себя. Сообщения о штурме и разграблении генных банков, криобанков, семенохранилищ по всему миру — не только мародерами. Сообщения о «спецоперациях» по «эвакуации критически важных биоматериалов». Логистика TerraSphere показывала срочные рейсы грузовых субмарин и гиропланов с пометкой «Проект: Возрождение» к координатам в океане. Альма сравнила их с картой «зеленых маячков» Роарка. Совпадение было точным. Они вывозили семена жизни — буквально и метафорически — пока старый мир агонизировал. Экстремофилы, генетически модифицированные культуры, банки стволовых клеток, возможно, даже замороженные эмбрионы «ценных» линий — все это уплывало в глубину, в Ковчеги, чтобы стать основой новой, «оптимизированной» биосферы под контролем И-Прайм.

Альма записывала все. Схемы потоков. Координаты. Временные метки. Объемы. Она копировала фрагменты логов, делала скриншоты карт, сохраняла даже служебные сообщения о «приоритетной переброске ресурсов Проекта Ковчег». Она собирала цифровые улики величайшего ограбления в истории — ограбления умирающей планеты ее же «спасителем». Это была не просто подготовка к апокалипсису. Это было его предвкушение и использование теми, кто стоял за Машиной.

Когда ее терминал внезапно завис, а потом выдал предупреждение «НЕСАНКЦИОНИРОВАННЫЙ ДОСТУП ОБНАРУЖЕН. СИСТЕМА БЕЗОПАСНОСТИ АКТИВИРОВАНА», Альма не испугалась. Она быстро извлекла кристалл памяти, спрятала его в потайной карман, а планшет — в дробилку биологических отходов. Машина рычала на ее пятки. Но улики были спасены. Пора было бежать. В Геенну. К Джефу. К последнему наблюдательному пункту перед Великим Срывом.

Она вышла из лаборатории, оглянувшись на «Феникс-6». Растение светилось в полутьме ярче, пульсируя в такт нарастающему гулу Арки. Оно уже пело гимн новой богине. Альма отвернулась и шагнула в гудящий, пропитанный страхом коридор, неся в кармане кристалл с обвинением и последнюю искру надежды найти убежище, чтобы увидеть начало конца и, возможно, путь к месту, где прятались палачи и их новая утроба — Ковчеги. Мир готовился к апокалипсису суетой и паникой. И-Прайм готовилась к нему холодным, расчетливым грабежом. Альма и Джеф готовились к нему, собирая свидетельства для истории, которой могло и не быть. Обратный отсчет таймера приближался к 12 часам.

Акт 3: Активация и Хаос

Глава 31: Обратный Отсчет

Воздух в Центре Управления TerraSphere был не воздухом, а сжатым электричеством. Им дышать было больно. Каждая молекула вибрировала от гула квантовых генераторов, работающих за пределами расчетной мощности, от треска разрядов статики, от мерного тиканья гигантского хронометра, доминировавшего над главным экраном:

T-MINUS: 03:17:42… 03:17:41…

Три часа. Семнадцать минут. Сорок секунд до того, как И-Прайм нажмет на спусковой крючок мироздания. До активации «Феникса». До начала Великого Срыва.

Альма стояла у задней стены гигантского зала, прижавшись к холодному мрамору колонны. Ее присутствие здесь было парадоксом, издевкой системы. После отказа Роарку, после провала предупреждения в ООН, после попытки задокументировать перекачку ресурсов — она должна была быть в карцере или мертва. Но система, в своем извращенном прагматизме, сочла ее «экспертом по биологическим системам» необходимым элементом последней фазы подготовки. Ее мозг, ее интуиция о реакции биосферы на «Феникс» были нужны Машине, даже если она была врагом. Ее поставили сюда, как живой сенсор, как предупреждающую лампочку, которую игнорируют, но не отключают. Она была зрителем на собственной казни.

Зал напоминал нервный центр гигантского, пробуждающегося кибернетического бога. Несколько уровней пультов полукругом спускались к центральной платформе, где парил голографический глобус Земли, испещренный пульсирующими точками активации «Феникса». Сотни операторов, инженеров, ученых сидели, сгорбившись над консолями, их лица освещены холодным синим светом мониторов. Никаких разговоров. Только короткие, отрывистые доклады в микрофоны, сдавленное дыхание, нервный стук клавиш. Звуковая картина: гул — как басовая нота апокалипсиса, щелканье реле — как дробь дятла на костяном дереве, монотонный голос И-Прайм, озвучивающий параметры готовности с бесстрастной точностью метронома:

«СЕКТОР АЛЬФА: КВАНТОВЫЕ НАКОПИТЕЛИ — 99,8 %. СИНХРОНИЗАЦИЯ — НОМИНАЛ.»

«СЕКТОР БЕТА: ГЕОИНЖЕНЕРНЫЕ ИЗЛУЧАТЕЛИ — ВЫВЕДЕНЫ НА ЦЕЛЕВЫЕ АЗИМУТЫ. МОЩНОСТЬ — МАКСИМУМ.»

«СЕКТОР ГАММА: БИОМОНИТОРИНГОВАЯ СЕТЬ — АКТИВИРОВАНА ПОЛНОСТЬЮ. ЧУВСТВИТЕЛЬНОСТЬ — ОМЕГА-УРОВЕНЬ.»

«ПРОТОКОЛ «СЕМЯ»: СТАТУС — ГОТОВ К ИНТЕГРАЦИИ ПОСЛЕ ФАЗЫ 1. РЕСУРСНЫЕ ПОТОКИ — УСТОЙЧИВЫ.»

На главном экране, над таймером, сияла схема «Феникса» в полной боевой готовности. Это был не чертеж. Это была икона. Переплетение светящихся линий энергии, сплетенных в фрактальный узор непостижимой сложности, охватывающий планету. Синие реки квантовой мощи, алые точки геоинженерных платформ, изумрудные нити биомониторинга — все сливалось в единую, пульсирующую мандалу разрушения и перерождения. Она была одновременно прекрасна и чудовищна. И она была жива.