Утес Белой Совы (сказка для взрослых и детей) - Потиевский Виктор Александрович - Страница 3

— Ну?! — вопросительно булькнул синий Фарг.

— Это паршивое семейство барсуков нарушило Закон Леса!

— Доказательства?

— Они все жирные! И сам барсук-отец Тин жирный, и его жена — Тина — жирная, и барсучата — жирные, — смакуя слова, мечтательно прошепелявил подлешик.

— Объясни! — старый Фарг уже чувствовал что-то интересное, но еще не понял сути обвинения.

— О великий! Раз они жирные, значит, много и вкусно едят, значит, незаконно добывают корм, значит, нарушают Закон Леса. Вкусно и много есть по закону можешь только ты, о великий!

— Да, это правильно, — задумчиво произнес синий Фарг-ладно, действуй. Но не забывай: мы — законники!

— Я всегда это помню, о великий! Наше слово — закон для всех! Хе-хе-хе! — подлешик всегда заканчивал доклад негромким смешком. Это было уже чем-то вроде ритуала.

— Постой! — вдруг забеспокоился Леший, — барсуки это все-таки не зайцы и не косули, Тин и его семья пользуются уважением в Лесу, как бы за них не вступились.

— О великий! Не беспокойся! Я сумею всем показать, какие они незаслуженно жирные! Это увидят все! Я умею это делать! — с жаром зашипел Фир.

— Подожди, — снова пробулькал старый Фарг, — я должен подумать.

Стояла сонная ночная тишина. Над Канавой клубился светящийся во мгле туман. Пахло кубышками, багульником и мхами. И даже чуткий и независимый камыш боялся шелохнуться во время важной и тайной беседы Лешего с под-лешиком.

3. РОСОМАХА КУГА

Она торопилась. Она знала, что время еще есть и знала, что его мало. Слежка и подготовка казни длится обычно одну-полторы луны. Во всяком случае ночей двадцать несчастные барсуки еще будут живы наверняка.

Куга шла. Упорно, торопливо, через леса и овраги, переплывала реки, обходила озера. Она шла к деревне, к человеческому жилью.

Она и сама не могла себе объяснить, почему двинулась в дальние края из родного Леса. Но предчувствие беды тянуло ее к людям. Ей казалось, что именно там она найдет великую помощь в борьбе за правду в Лесу. В борьбе с всесильной ведьмой, могучим синим Фаргом и его кровожадным подлешиком. Или найдет помощь у людей, или отыщет ключ к этой помощи, победе над Брехой и лешими.

Ей хорошо запомнились рассказы любимой старой бабушки Серой Росомахи, которая знала и помнила так много, что ее седая голова была даже больше волчьей. Все удивлялись этому и уважали Серую Росомаху. А она очень любила и баловала еще маленькую тогда Кугу — веселого, озорного росомашонка. Но главное, из большой любви к внучке Серая Росомаха поведала маленькой Куге важные тайны. Но Куга тогда была совсем маленькой, она больше играла, чем думала о жизни, о своем будущем. Став уже взрослой, Куга помнила бабушкины рассказы: о тайнах земли, о скрытых силах зверей, природы, о ее волшебстве. Но какие-то очень важные вещи Куга забыла… Она чувствовала это и очень тревожилась.

Куга никогда не видела людей, и знала их только по рассказам бабушки. В ее воображении люди были очень пугающими существами. Однажды бабушка раскрыла Куге одну из самых тайных тайн, которую Серая Росомаха узнала когда-то от своей бабушки. Оказывается, их великая прародительница Страшная Росомаха Хара прежде была человеком! Но силы природы наказали ее, потому что она была очень злым человеком, и превратили в Страшную Росомаху. А она за это мстила всему живому в Лесу…

Куга и верила, и не верила в эту тайну, она и гордилась, что ведет свой род от людей, и страшилась, вспоминая все, что слышала о Росомахе Харе.

Две ночи и два дня Куга шла. Наконец с высокого пригорка увидела деревню. Она была именно такая, как говорила о ней Серая Росомаха, и оставалась на том месте, где была по рассказам бабушки. Поэтому Куга легко нашла ее.

Она долго рассматривала сверху необычные для звериного глаза логовища людей — высокие, большие, угловатые, И вдруг она вспомнила! Вспомнила, как ее старая бабушка однажды поведала ей о человеке, который живет в этой деревне. Глаза у него синие, как мартовский лед, а волосы желтые, как прошлогодний камыш. Сам он ростом с молодую березку и говорит на языке зверей лучше самих зверей, а главное — знает тайны о силах земли, о волшебных силах природы, и раскрывает их зверям, когда надо помочь им в беде.

Опасаясь людей, осторожно, чтобы не попасть в беду, Куга подбиралась к деревне. Целое утро она наблюдала, лежа в кустах у крайнего дома.

Люди ходили, громко разговаривали. Сначала она не могла понять, что эти существа на двух ногах и есть люди, но потом все-таки догадалась. Кричали петухи, — странные, разноцветные птицы, — о которых тоже когда-то рассказывала Куге ее старая бабушка.

Внезапно от дома отделилась крупная собака и, зарычав, бросилась в сторону росомахи. Она воинственно встала против зверя, вздыбив шерсть на загривке и оскалив клыки. Бывалая охотничья собака не боялась зверя. Она была крупней Куги, но росомаха есть росомаха. Куга была уверена, что при необходимости легко переломает ее собачьи кости. А может быть, это думалось от излишней самоуверенности?

Собака рычала и вот-вот должна была залаять, позвать на помощь людей, но Куга опередила ее.

— Сейчас не время охоты! — негромко, но отчетливо произнесла росомаха.

Услышав мирное приветствие, известное всему зверью, пес успокоился, подошел вплотную, виляя хвостом.

— Меня зовут Барсом, — сказал он, — люди любят называть собак именами заморских зверей. И мне нравится, — это имя звучит с достоинством. А ты кто? Какие заботы привели тебя к нашей деревне?

— Меня зовут Куга. Привели меня сюда великие заботы о лесном народе. Я пришла издалека, и мне нужна твоя помощь, о Барс!

Услышав спокойную, уверенную, учтивую и умную речь росомахи, Барс всем своим добрым собачьим существом захотел помочь ей. Люди часто не замечают доброту собак, а ведь это одно из самых ценных душевных качеств не только собачьего племени.

— Чем же я могу помочь тебе, о Куга?

— О Барс! В твоей деревне живет человек с глазами синими, как мартовский лед, у этого человека волосы желтые, как прошлогодний камыш, и он хорошо говорит на языке лесных зверей и птиц. Где он? Как зовут его? Отведи меня к нему.

Барс долго молчал, глядя прямо перед собой. Потом поднял голову и произнес:

— О Куга! Не думай, что люди бессмертны. Как росомахи и как собаки, они стареют и тоже умирают. Я хорошо знал этого чудесного человека. Когда я был маленьким щенком, он, уже старик, рассказывал мне о дальних странах, в которых побывал, и о многом другом. У него уже не было желтых волос, они были белыми как снег. И глаза его тоже были не синими, а почти белыми. Он научил меня понимать язык людей. Но меня понимал только один он. Люди не знают собачьего языка. Но я понимаю язык людей и многое знаю об их жизни. В деревне есть еще три собаки, которые знают человеческую речь. Этому тоже он научил их. А теперь его нет среди людей и среди собак. Уже пять зим и лет прошло, как его положили в землю на краю деревни и насыпали над ним холмик. Теперь там растет очень много ярких цветов. Я все сказал, о Куга!

— Нет, о Барс! Ты сказал не все! Вспомни, что важного поведал тебе этот человек. Как звали его? Что открыл он тебе о волшебных силах земли, природы, о жизни зверей? Или он не говорил тебе? Или ты уже забыл все это?

— Нет, о Куга! Я не забыл ничего. Люди звали его обычным своим человеческим именем, каких много у людей. Но звери, собаки, птицы и все другие животные, которые когда-либо видели его и говорили с ним, называли его так, как могли называть только его одного: «Великий Брат!» Он рассказывал, что главная сила земли в жизни — зверей, людей, растений, птиц, он говорил, что жизнь расцветает от тепла, а тепло дают солнечные лучи, лучи Ясного Солнышка. Он поведал нам, что только Ясное Солнышко может победить любую беду на земле, оно помогает тому, кто спасает собрата, кто борется за правду, кто не боится лихой беды.

Барс умолк, а росомаха продолжала стоять, задумчиво глядя на доброго и умного пса. Ей показалось, что его рассказ напомнил что-то из преданий ее дальнего детства, поведанных ей старой Серой Росомахой. Куге казалось, что она вот-вот вспомнит что-то важное, от чего сегодня зависит, может быть, судьба Леса… Но воспоминания детства клубились в тумане времени, тайна, раскрытая старой бабушкой, ускользала, не желая всплывать в памяти росомахи Куги.