Главный принцип леди Айлин 2 (СИ) - Росса Ольга Геннадьевна - Страница 17

Я уже не понимал, что происходит с отцом. Никогда не видел его слёз. Думал, герцог ди Бёрнхард сделан из стали и огня. У меня не было слов, я не знал, как реагировать на извинения.

— Присядь, мой мальчик, — в его голосе послышались ласковые нотки; он никогда так меня не называл.

Обескураженный, я поднялся и сел в соседнее кресло. Смотрел на отца и не узнавал его. Герцог осунулся, постарел, гордая осанка превратилась в сгорбленность. Неужели смерть Дилана так надломила его?

— Понимаю, вы убиты горем, Ваша Светлость, — еле выдавил я из себя, собравшись с мыслями.

— Ничего ты не понимаешь, — тяжело вздохнул он. — Время не повернуть вспять, ничего нельзя исправить, — он говорил загадками. Кажется, герцог спятил, не справившись с утратой. — Мне нет прощения, но прежде чем я отправлюсь вслед за Диланом, хочу, чтобы ты знал.

Он замолчал, направив тяжёлый взгляд на зашторенное окно.

— Ничего не понимаю, — растерялся я окончательно. — За что вы просите у меня прощения? За то, что считали меня убийцей Дилана? За подозрения в незаконности моего дара феникса?

— И за это тоже, — он снова посмотрел на меня. Слова давались ему с трудом. — Я ведь с самого твоего рождения верил в то, что ты не мой сын.

Сердце провалилось в пропасть. Я ошарашенно смотрел на отца и не верил своим ушам. Слова застряли в горле.

— Я никому не говорил о своих подозрениях, даже Кимберли. Гордость и страх не позволяли мне этого, — герцог продолжил свою речь. — Единственный, кому я поведал эту историю, был Дилан; ему тогда исполнилось двадцать три года. Меня раздражало, что он носился с тобой, как с младенцем, души в тебе не чаял. Дилан всегда говорил, что ты будешь сильным магом, и видел тебя своей правой рукой, когда получит дар феникса.

— Так вот почему, когда Дилан закончил академию, он так переменился ко мне и отдалился, — я во все глаза смотрел на отца. Пазл начал складываться. — Только я не понимаю, как вы могли поверить в то, что я не ваш сын? Матушка всегда вас очень любила, как и сейчас. Как вам в голову пришла мысль, что у неё был любовник? Кто надоумил вас?

Злость закипела во мне, я подскочил с кресла и начал расхаживать по кабинету, чтобы успокоиться и не наломать дров. В голове не укладывается, что герцог всегда считал меня неродным. Как он мог?!

— Сядь и выслушай меня! — у него прорезался властный голос.

Взяв себя в руки, я вернулся в кресло. Выходит, отец настроил Дилана против меня, поведав тому тайну своих ложных верований.

— Когда я узнал, что ты погиб вместе с невестой, а потом вы оба возродились, я сразу понял, что вы провели обряд в храме, — герцог начала с самого конца. — А затем появился Бёрни и подтвердил, что духи рода приняли Айлин под защиту. Вот тогда я осознал, как ошибался.

— Если бы я действительно привязал к себе феникса через запрещённый обряд, духи не приняли бы Айлин в род, — продолжил я мысль отца, так как он снова замолчал. — Малинка сама выбрала меня как продолжателя рода. Признаться, я никогда не хотел иметь дар феникса, понимая, какая ответственность на меня ляжет. И был удивлён не менее вас, когда впервые возродился после смерти.

— Я совершил ужасную ошибку. Ты мой сын, Килиан. Мне радостно это осознавать и одновременно горестно, — вздохнул герцог.

— Может, вы уже расскажете, как поверили в то, что любимая супруга вам изменила? Леди Кимберли можно назвать образцовой женой и матерью. Она никогда не давала повода усомниться в своей верности.

— Однако этот повод нашёлся, когда твоя сестра серьёзно заболела, — отец стал мрачнее тучи.

— Лидия? — приподнял я брови. Старшая сестра всегда отличалась отменным здоровьем, наличие четверых детей это подтверждает.

— Когда ей исполнилось семь лет, она вдруг начала чахнуть ни с того ни сего. Целители разводили руками и не могли найти причину, — герцог прикрыл веки, уносясь мысленно на тридцать три года назад. — Нам посоветовали отвезти Лидию на море к деревенской знахарке. Люди говорили, что она с того света больных вытаскивала, причём если от них отказывались даже самые сильные целители. В тот момент я не мог поехать, начался сбор урожая. Ты прекрасно знаешь, как это важно для благополучия семьи.

— Понимаю, — кивнул я. Отец весь отдавался семейному бизнесу. — Получается, матушка поехала без вас.

— Именно. Она взяла с собой Лидию и Дориана, которому на тот момент было четыре года. Они отсутствовали больше месяца. Знахарка три раза в неделю лечила Лидию омовениями морской воды. Ей действительно это помогло, она снова стала здоровой и весёлой, как прежде. Я, конечно, скучал по Кимберли. И когда она вернулась, у нас был второй медовый месяц, — герцог посмотрел на меня, и на его губах промелькнула грустная улыбка. — Я был счастлив узнать, что скоро стану отцом в пятый раз. Ровно до того момента, пока ты не родился. Беременность Кимберли далась тяжело, она еле выносила тебя и родила раньше на месяц.

Отец замолчал, снова отвернувшись к окну. Но я и так понял, что было дальше. Моё преждевременное рождение вызвало подозрение у герцога.

— Ты родился довольно крупным для восьмимесячного младенца и на удивление здоровым, — продолжил он, вернув взгляд на меня. — Я бы и не заметил этого, радуясь, что с Кимберли и тобой всё в порядке, но это не укрылось от моей матери. Леди Даниела высказала мне свои подозрения, что на самом деле ты родился доношенным, а супруга меня обманула, чтобы скрыть факт измены.

Бабушку я практически не помнил, она умерла, когда мне исполнилось четыре года, но знаю по рассказам мамы, что отношения со свекровью у неё всегда были напряжёнными. Родители отца возражали против их брака, ведь они желали женить наследника на богатой именитой невесте, но Мартин пошёл против их воли, так как очень любил Кимберли. В этом мы с ним точно похожи.

— И вы поверили своей матери? — вздохнул я.

— Сначала не верил, но потом сомнения начали разъедать мою душу. К тому же мой хороший друг и компаньон однажды признался, что в обществе ходят слухи о том, что супруга мне изменила, когда была на море. Якобы кто-то видел в курортном городе Кимберли в компании маркиза, огненного мага.

— Почему вы не рассказали всё супруге? Она вообще в курсе того, что вы считали меня неродным? — возмущение кипело во мне.

— Нет, — покачал он головой. — Я боялся, что это может оказаться правдой. Несмотря ни на что, я любил жену и боялся потерять её. Страх и гордость не позволяли мне предъявить Кимберли свои подозрения. Я давно простил её в душе, но, как выяснилось, это Кимберли должна меня простить. На твоё прощение я даже не надеюсь, но хотя бы облегчил душу.

У меня закончились слова. В голове не укладывалось, что отец столько лет ходил с этим грузом. И ведь ни разу не упрекнул жену, не обвинил в измене. Неужели так сильно он любит её, что готов всё простить?

— Ваша Светлость, не знаю, смогу ли я когда-нибудь простить вас, — я поднялся с кресла, — Но вы точно должны поговорить с мамой и вымаливать прощение у неё.

Держа спину прямо, я вышел из кабинете. В груди жгла обида, причиняя невыносимую боль. Зато мне стало ясно, почему отец никогда не любил меня. Возвращаться в столовую не хотелось, и я вышел через бальный зал в сад. Нужно прийти в себя после тяжёлого разговора.

Я бродил по садовым дорожкам, не замечая окружающей меня красоты и влажного воздуха, наполненного цветочными ароматами. Увидев беседку, решил посидеть там. В покое и тишине ещё раз прокрутил в голове разговор с отцом.

И тут меня ошеломила одна мысль. Кто тот лучший друг и компаньон, который поведал герцогу о слухах в обществе о леди Кимберли? Случайно не барон ди Клогер? Ведь, насколько я знаю, с отцом они знакомы со студенческих лет, вместе поднимали производство кофе в Истборне. Именно с ним четыре года назад судился отец, когда барон решил выйти из компании. Они долго не могли прийти к единому решению о разделе. Ди Клогер нашёл лазейку в договоре и требовал непомерную сумму, заявляя, что вложил намного больше. Суд всё же встал на сторону отца, отказав барону в удовлетворении амбиций. Какая чёрная кошка пробежала между ними, непонятно, зато у меня появилась версия и подозреваемый.