Магнат (СИ) - Шимохин Дмитрий - Страница 5

И именно в этой толчее я впервые его заметил.

Это был абсолютно ничем не примечательный человек. Среднего роста, в недорогом, но приличном пальто, с серым, невыразительным лицом. Сначала я увидел его у газетного киоска, потом он мелькнул у багажного отделения. Он не делал ничего подозрительного, что самое интересное, даже не смотрел в мою сторону. Но у меня вдруг возникло ощущение… даже не знаю, как его передать. Будто бы на сапоге у меня повис шмат глины, и я никак не могу его стряхнуть. Мое чутье, отточенное годами в службе безопасности, било тревогу. Уж очень подозрительно выглядел этот субъект, чересчур ненавязчиво вертелся вокруг меня, слишком профессионально использовал толпу как прикрытие, то исчезая за спинами пассажиров, то снова появляясь в поле зрения, но уже в другом месте. Определенно, это был хвост — профессиональный, осторожный, опытный соглядатай.

Вскоре в толпе выходящих на перрон пассажиров показалась и внушительная фигура Кокорева. С окладистой бородой, в цилиндре и дорогом сюртуке, он двигался неспешно, с достоинством хозяина жизни. За ним семенил приказчик с багажом.

— Владислав Антонович! — гулко прогремел он, заметив меня. — Рад видеть! Не ожидал такой встречи прямо у вагона. Порадовали вы меня, старика!

— Просто решил не терять времени, Василий Александрович, — ответил я, крепко пожимая его руку.

Мы вышли на привокзальную площадь, где извозчики, щелкая кнутами и горяча своих кляч, наперебой предлагали услуги. Купец придирчиво осмотрел упряжки и выбрал ту, где лошади были, по его мнению, наиболее резвы и упитанны.

— В контору! На Ильинку! — скомандовал Кокорев, и мы уселись в пролетку.

Извозчик лихо гикнул, и наш экипаж тронулся, вливаясь в шумный поток московского движения. Я мельком оглянулся и увидел, как мой серый знакомый, ничуть не мешкая, подскочил к другому извозчику, что-то коротко ему бросил, и они тронулись следом за нами, держась на почтительном расстоянии.

Инстинкт требовал немедленно действовать: приказать извозчику гнать, попытаться оторваться, запутать след в лабиринте переулков. Но разум говорил иное. Я не знал, кто это. Люди пана Сакульского? Вряд ли. Те действовали бы более прямолинейно, да и зачем я ему сдался? Конкуренты Кокорева? Возможно. А может, и кое-кто посерьезнее. Полиция? Третье отделение?

Так, что же делать? Наверное, прежде всего, не паниковать. Сейчас любая попытка оторваться была бы признанием того, что мне есть что скрывать, да и Кокорев может зря всполошиться. Нет. Лучше сделать вид, что я ничего не заметил. Позволить им пока следить, изучить повадки, попытаться понять, кто они и чего хотят. На войне лучший способ победить врага — это сначала дать ему поверить, что ты его не видишь.

— Что-то не так, Владислав Антонович? — заметил мое напряжение Кокорев, внимательно глядя.

— Все в порядке, Василий Александрович, — спокойно ответил я, поворачиваясь у нему. — Просто обдумываю наш разговор.

Наконец экипаж остановился у массивного трехэтажного особняка на Ильинке, в самом сердце московской деловой жизни. Я-то думал, что контора Кокорева в Петербурге на Литейном, где мы познакомились, была его главной цитаделью, но оказалось, это лишь представительство в имперской столице. Главная контора Кокорева находилась здесь, в Москве.

Внутри все было устроено с купеческой основательностью: дубовые панели, тяжелые конторские столы, за которыми скрипели перьями десятки приказчиков. В воздухе стоял гул, похожий на гудение пчелиного роя — здесь делались большие дела.

Мы прошли сразу в кабинет Кокорева. Он разительно отличался от приемных аристократов. Никаких французских гобеленов и фарфоровых безделушек. Огромный письменный стол, кожаные кресла, массивный несгораемый шкаф и большая карта Российской Империи на стене, испещренная какими-то пометками.

— Ну-с, Владислав Антонович, излагайте, — произнес Кокорев, усевшись в свое кресло и сцепив руки на внушительном животе. — Чем порадуете?

Я решил не ходить вокруг да около.

— Дело куда прозаичнее, Василий Александрович. И касается оно не Сибири, а ваших дел здесь, в центральной России. И, в частности, Главного общества железных дорог.

Кокорев помрачнел. Эта тема была для него больной.

— Опять эти французы? Что еще они удумали?

— Они не удумали, они действуют. Чтобы не платить за землю под строительство моста, они нашли способ отнять ее почти даром. Есть там одно поместье, принадлежащее сиротам, фамилия их Левицкие. Так вот, французы науськали на них соседа, некоего господина Мезенцева. Тот затеял судебную тяжбу из-за смежного участка на берегу реки. Расчет простой: разорить сирот судами, а потом, когда имение пойдет с молотка, за бесценок его выкупить.

Кокорев слушал внимательно, его цепкий взгляд не отрывался от моего лица.

— Что ж, я не удивлен. От этаких мерзавцев можно ожидать всякого! Но чем я могу тут помочь?

— Пока ничем. Тут мы уже предпринимаем меры, результат которых откроется со дня на день. Я, собственно, желал поговорить с вами про этого Мезенцева и выяснил одну любопытную деталь, которая, как мне кажется, вас заинтересует.

Сделав интригующую паузу, я продолжил.

— У господина Мезенцева есть свой винокуренный заводик. И, как мы знаем, по законодательству Российской империи он обязан весь произведенный спирт сдавать вам, как главному откупщику по этой губернии.

Кокорев кивнул.

— Да, Владимирский откуп за мной. И что же?

— Все дело в том, — усмехнулся я. — что этот самый Мезенцев на деле занимается коммерцией. Гонит водку «налево», продает ее по окрестным деревням и кабакам за полцены. Он не только у сирот землю ворует, Василий Александрович, он и у вас из кармана тащит. Я сам третьего дня приобрел у него несколько бочонков этого напитка!

Лицо Кокорева окаменело. Глаза его сузились, превратившись в две холодные щелочки.

— Корчемство… — процедил он сквозь зубы. — Вот же мерзавец! А еще дворянин! И у вас есть доказательства?

— Разумеется, на руках у меня ничего нет. Никаких бумаг не оформлялось — я отдал деньги и получил водку. Но их легко достать. Просто нужен человек, пронырливый и толковый. Он может сыграть роль заезжего купчика, которому срочно нужно «угостить артель». Мы устроим, как бы это назвать… контрольную закупку. Купим у приказчика Мезенцева бочонок-другой этой левой водки. А в момент сделки рядом могут случайно оказаться свидетели. Ваши люди, например, или кто из приставов. И тогда господину Мезенцеву придется несладко.

Я смотрел на Кокорева и видел, как в его глазах загорается огонь. Это была не просто жажда наживы. Это был азарт охотника, которому указали на наглого браконьера, орудующего в его лесу.

— Хм… — протянул он, поигрывая набалдашником трости, — идея недурна. Откупная система, конечно, доживает последние дни, государь ее скоро прикроет. Но наказать мерзавца, да еще и взыскать с него по суду все убытки и штрафы… Это дело богоугодное и для репутации полезное.

Он поднял на меня взгляд, и я почувствовал, что мои акции в его глазах здорово поднялись в цене.

— Хорошо, Владислав Антонович, — решил он. — Действуйте. Дайте знать вашему человеку, пусть готовится. А я пришлю пару своих крепких ребят, которые засвидетельствуют все как надо. Посмотрим, как запоет этот господин Мезенцев, когда его прижмут к стенке.

Я понял, что первый, самый важный шаг сделан. Я стал для Кокорева не просто случайным знакомым, а полезным человеком, союзником. Теперь, после этой маленькой совместной операции, можно будет переходить и к делам по-настоящему крупным. К делам на миллионы. К ГОРЖД и «Сибирскому Золоту».

[1]Простите, сударь, боюсь, я не понимаю вашего местного наречия.

Глава 3

После встречи с Кокоревым пролетело два дня, и я ждал появления его крепких ребят, а там бы Изя вместе с ними сделал дело. Вернувшись в гостиницу после утренней прогулки, во время которой снова убедился в неотступном внимании появившегося «хвоста», я увидел, что меня ожидает посыльный от Кокорева. В записке, написанной размашистым купеческим почерком, было всего два слова: «Жду. Срочно».