Я - его оруженосец. И, да, я девушка! Принц не в курсе! (СИ) - Луна Кармен - Страница 34

А где-то у моих ног довольно фыркнул Снорри.

— Наконец-то, — мысленно прокомментировал он. — А то я уже думал, вы так и будете ходить вокруг да около до второго пришествия.

Глава 21

Если кто-то думает, что после триумфального разоблачения узурпатора и романтического предложения руки и сердца жизнь превращается в сказку с надписью «и жили они долго и счастливо», то этот кто-то явно не знаком с законами жанра, согласно которым счастье героев должно пройти через максимальное количество препятствий, как экзамен на прочность. Потому что на следующее утро после нашего триумфа в мои покои ворвался канцлер королевства с лицом человека, который принес не просто плохие новости, а новости категории «ваша жизнь только что превратилась в греческую трагедию».

— Ваше величество, — сказал лорд Камден, входя без стука и держа в руках документ, который выглядел подозрительно официально, — мы нашли кое-что в личных покоях Рикарда.

Арно сидел за столом и завтракал с видом человека, который наконец-то может есть, не опасаясь отравления. Я устроилась в кресле рядом, все еще не веря, что могу открыто находиться рядом с ним, не прячась под видом мальчика-оруженосца.

— Что именно? — спросил Арно, откладывая чашку с чаем.

— Еще одно завещание короля Эдмунда, — объявил канцлер, и атмосфера в комнате мгновенно изменилась, как будто кто-то открыл окно в середине зимы.

— Еще одно? — переспросила я, чувствуя, как сердце начинает биться быстрее.

— Да, миледи. Более позднее. Написанное за неделю до смерти его величества.

Арно протянул руку:

— Покажите.

Канцлер передал документ, и я видела, как лицо Арно меняется по мере чтения. Сначала удивление, потом непонимание, потом что-то похожее на отчаяние.

— Что там написано? — тихо спросила я.

Арно медленно поднял голову:

— Условия изменились.

— Как изменились?

— Читай сама, — он передал мне документ.

Я взяла пергамент и прочитала. С каждой строчкой мое сердце уходило все глубже в пятки:

«Дополнение к завещанию короля Эдмунда де Монталье. В свете надвигающейся угрозы войны с восточными королевствами, изменяю условия наследования. Мой сын Арно может вступить на престол только при условии заключения брака с принцессой союзного государства для обеспечения мира и стабильности королевства. В случае отказа от данного условия престол переходит к моему кузену Ричарду де Валенси. Написано собственноручно в здравом уме и твердой памяти.»

— Боже мой, — прошептала я.

— Документ подлинный, — сказал канцлер. — Мы проверили почерк, печати, чернила. Написан действительно за неделю до смерти короля Эдмунда.

— И что это означает практически? — спросил Арно, хотя по его лицу было видно, что он уже понимает.

— Это означает, ваше величество, что ваш брак с леди Мэйрин де Ленуар невозможен. Палата лордов уже собирается на экстренное заседание. Принцесса Изабелла — единственная доступная кандидатура из союзного королевства.

Тишина в комнате была такой плотной, что ее можно было резать ножом и подавать на завтрак.

— А если я откажусь? — тихо спросил Арно.

— Тогда корона перейдет к Ричарду де Валенси. А он, как известно, сторонник жесткой политики и военных решений конфликтов.

— И войны с восточными королевствами не избежать, — понял Арно.

— Именно так, ваше величество.

Я смотрела на Арно и видела, как он борется сам с собой. Он только что обрел трон и любовь, а теперь должен выбирать между ними.

— Сколько у нас времени? — спросил он.

— Палата лордов требует решения в течение трех дней. Иначе они сами выберут короля.

— Понятно. Оставьте нас, лорд Камден.

— Ваше величество…

— Оставьте нас, — повторил Арно более твердо.

Когда канцлер ушел, мы остались наедине с нашей катастрофой.

— Мэйрин, — начал Арно, но я подняла руку, останавливая его.

— Не надо, — сказала я. — Я понимаю.

— Нет, не понимаешь. — Он встал и начал ходить по комнате. — Это невозможно. Я не могу жениться на Изабелле, когда люблю тебя.

— Но ты должен.

— Почему?

— Потому что ты король. И твой долг — перед народом, а не перед собственными чувствами.

Он остановился и посмотрел на меня:

— А если я откажусь от трона?

— И позволишь Родерику развязать войну? Позволишь тысячам людей умереть ради нашего счастья?

Арно сжал кулаки:

— Тогда что ты предлагаешь?

— То, что предлагаешь ты, — тихо сказала я. — Ты женишься на Изабелле ради мира. А я…

— А ты что?

Я встала и подошла к окну, глядя на город внизу. Обычные люди занимались обычными делами, не подозревая, что в замке их правитель выбирает между любовью и войной.

— А я найду свое место в этой новой реальности.

— Мэйрин, посмотри на меня.

Я обернулась. В его глазах была боль, равная моей.

— Я не могу жить без тебя, — сказал он. — Не могу представить свою жизнь, в которой нет тебя.

— Я уезжаю.

— Куда?

— В поместье Ленуаров. Восстанавливаю родовые земли. Живу как подобает дочери древнего рода.

— Одна?

— Со Снорри. И с воспоминаниями о том времени, когда мы были счастливы.

Арно обнял меня так крепко, будто боялся, что я исчезну прямо сейчас.

— Я не хочу тебя отпускать, — прошептал он в мои волосы.

— И я не хочу уходить. Но иногда любовь означает отпустить того, кого любишь.

— Это не любовь. Это жестокость.

— Это жизнь, — грустно сказала я. — Такая, какая она есть.

Мы стояли в объятиях друг друга, зная, что это может быть последний раз.

— Если бы все было по-другому… — начал он.

— Если бы, да кабы, — перебила я. — Но все именно так, как есть. И мы должны с этим жить.

— Сколько времени у нас есть?

— До объявления о помолвке? Два дня.

— Тогда давай проведем эти два дня так, будто нет ничего, кроме нас.

Я подняла голову и посмотрела ему в глаза:

— Обещаешь не говорить о долге, политике и завещаниях?

— Обещаю.

— Тогда да. Два дня только для нас.

И мы их провели. Два дня вне времени, вне реальности, вне жестокого мира, который требовал от нас невозможного выбора. Мы гуляли по садам, читали друг другу стихи, танцевали под музыку, которую играл только ветер в листьях.

А еще мы любили друг друга с отчаянием людей, которые знают, что время уходит, как песок сквозь пальцы.

И когда настал третий день, мы оба знали, что сказка закончилась.

— Я объявлю о помолвке сегодня, — сказал Арно за завтраком, который мы едва касались.

— Я знаю.

— А ты?

— А я уеду сегодня же.

— Мэйрин…

— Не надо. Мы все сказали друг другу. Больше нечего добавить.

Но было. Было одно слово, которое я не произнесла вслух, но которое жило в моем сердце. Слово «прощай».

Потому что я знала — мы не увидимся больше никогда. Он станет королем с красивой женой, а я стану воспоминанием, которое будет храниться в тайных уголках его сердца.

А еще я знала, что это правильно. Потому что иногда любовь означает не борьбу за счастье, а принятие того, что счастье невозможно.

По крайней мере, в этой жизни.

— Снорри готов к отъезду? — спросил Арно.

— Готов. Он понимает ситуацию не хуже нас.

— А Солас будет скучать.

— И Снорри тоже.

Еще одна небольшая трагедия в нашей большой трагедии — разлука двух друзей, которые только начали понимать друг друга.

— Мэйрин, — позвал Арно, когда я направилась к двери.

— Да?

— Я буду любить тебя всегда. Что бы ни случилось.

— И я тебя, — ответила я. — Но этого недостаточно, правда?

— Недостаточно, — согласился он.

И я ушла, не оборачиваясь. Потому что если бы обернулась, то не смогла бы уйти вообще.

А в коридоре меня поджидал Снорри с выражением собачьей морды, которое ясно говорило: «Ну вот, опять нам предстоит начинать все с начала».

— Поехали домой, — сказала я ему.