Сети Госпожи ужаса (СИ) - Чайка Дмитрий - Страница 9

— Я-то не забыл, — протянул Эгисф, криво усмехаясь. — Да только не я на войну басилеев толкаю. Скажи, Хеленэ, он чего добивается этим? Мне уже несколько царей вести принесли, что муженек твой на мятеж их зовет.

— Он за кровь мстить хочет, — прямо посмотрела на него Хеленэ. — Ты брата его убил.

— Это я его убила, — лениво ответила царица, и лежащие рядом с ней Лаодика и Хрисотемида побледнели и спрятали глаза. — Я, сестрица, с мужа своего бывшего за кровь дочери взыскала. Он любимую мою девочку, как овцу зарезал. Могла бы, так еще раз зарубила бы его.

— Значит, все-таки не врут слухи, — неверяще смотрела на сестру Хеленэ. — Менелай мой с порога вестников погнал, когда ему это принесли. На тебя, Эгисф, думает.

— Нет, — царь покачал головой, украшенной легкой проседью. —. Я своего двоюродного брата похоронил с честью. Его тело в царской гробнице лежит, как и подобает потомку великого рода. Пусть мой двоюродный брат Менелай приедет ко мне. Я богом Диво клянусь, что не держу на него обиды. Слишком много крови в нашей семье. Мы преломим с ним хлеб и будем вечно жить в мире. А что касается Агамемнона, то это жена моя месть свершила за убитую дочь. Она в своем праве была.

— Так, на то воля богов! — непонимающе смотрела на них Хеленэ. — Или я не понимаю чего-то…

— Не понимаешь, сестра, — зло оскалилась Клитемнестра. — Та девка, что твоему мужу постель грела, дарданка… Она это. Она слух пустила, чтобы Агамемнон убоялся жертву принести и поход остановил. Очень ей понравилось царицей в Спарте быть.

— Вот оно чего… — едва смогла выдохнуть Хеленэ. — Но тогда и правда Менелаю с тобой, Эгисф, воевать незачем. В крови той виновница есть.

— Она к хозяину своему под крыло убежала, — зло ответила Клитемнестра. — К тому, которому с самого начала служила.

— Да быть не может того, — уверенно ответила Хеленэ. — Ее же силой в этот дом привезли. Она нить сучила на рабской половине. А то, что родня дальняя Энею оказалась, так это просто совпадение. Жила я в той Вилусе. Да она меньше Арголиды в два раза. Там, куда ни плюнь, в родню попадешь.

— Точно тебе говорю, сестра, — убежденно ответила Клитемнестра. — Кто в той войне выиграл? Менелай твой, на котором от ран места живого нет, или Эней? Кому теперь муженек мой новый служит? Кому все цари Ахайи кланяются? Кто боится земли убитых владык разделить и собственный скот вернуть? Да он в свой теменос четверть Пелопоннеса забрал, когда басилеев запада приказал перебить.

— Во-о-от оно ка-а-ак, — Хеленэ сопоставила то, что узнала сейчас, с тем, что слышала еще в Трое, и помрачнела. По всему выходит, что Эней и Агамемнона с Ифигенией погубил, и большую часть своей же собственной родни. Пока троянцы с данайцами насмерть резались, он в сторонке стоял, а потом победу забрал себе.

— Ну что, теперь поняла? — с видом полнейшего превосходства посмотрела на нее Клитемнестра.

— Теперь поняла, — кивнула Хеленэ. — А где Электра? Почему ее за столом нет?

— Она под замком, — зло скривила полные губы Клитемнестра. — На хлебе и воде посидит, пока в ум не войдет. Ей отец-негодяй дороже, чем убитая сестра.

— Ясно, — кивнула Хеленэ. — В Аргосе что происходит? Я ночевала там в усадьбе Сфенела, не стала в город подниматься. Думала на обратном пути к Эгиалее, Диомедовой жене, заехать в гости, поболтать.

— Она не Диомедова теперь, — прыснула в мощный кулак Клитемнестра. — Она Кометова.

— Не поняла.

Хеленэ глупо захлопала ресницами, переводя взгляд с сестры на Эгисфа. Она думала, что это какая-то шутка, но нет. Клитемнестра от души веселится, а глаза ее мужа серьезны, словно два камня. В них даже искорки веселья нет.

— Пока Диомед в походе был, его жена с Кометом сошлась, сыном Сфенела, — пояснил Эгисф. — И жили они хорошо, и торговля началась просто на загляденье, а тут ни с того ни с сего Диомед возвратился. Его уже и не ждал никто. Все надеялись, что его прибьют под Троей. Ан нет, уцелел.

— И что дальше было? — не верила своим ушам Хеленэ.

— Да прогнала его Эгиалея, — расхохоталась Клитемнестра. — Родню свою подбила, а те и проводили ее муженька с честью. Проваливай, сказали, бродяга этолийский, к себе. У нас тут законный род правит.

— А Сфенел как же? — Хеленэ неверяще переводила взгляд с одного на другую. — Они ведь сколько лет друзья.

— А Сфенел промолчал, — глумливо усмехнулась Клитемнестра. — Диомед друг ему, а Комет — сын. Получается, оба царства Аргоса за его детьми останутся. Вот так он забыл и про дружбу, и про то, как вместе с Диомедом кровь проливал. Власть, сестрица, она на всех не делится. Эгиалея — дочь законного царя. Аргос за нее горой стоит, как Спарта за тебя. Тем более сейчас, когда такая торговля пошла.

— А чем ей Диомед стал вдруг немил? Хорошо ведь жили, — растерялась Хеленэ, но тут захохотал даже Эгисф.

— Ой, насмешила! Я не могу! Живот порвется сейчас! — всхлипывал царь, утирая проступившие слезы. — Ну вот не тебе такие вопросы задавать! В Арголиде что, все бабы с ума посходили? Или еще остались те, что в разуме? У вас всех промеж ног зудит, что ли?

— Не равняй меня с блудницами! Я себе мужа по сердцу избрала и ему верность хранила, — хмуро ответила Хеленэ, которая больше не притронулась ни к вину, ни к еде.

Она не могла дождаться, когда, наконец, закончится этот проклятый ужин. Как только упала ночь, она пошла к Царскому Кругу, где лежат усопшие повелители Микен. Она будет молиться, чтобы свершилась ее месть. За Париса убитого, за погубленную жизнь, за постылые ласки ненавистного мужа. Ночь, близость мертвых и жертвы вином и хлебом, — этого должно хватить. Не так часто молят о милости Эрину, дочь Тьмы.

— Богиня, прошу тебя, — шептала Хеленэ, поливая вином камни царских гробниц. — Дай свершиться священной мести. Прими жертвы мои. А если мало тебе будет, то и саму жизнь мою забери. Ни к чему она мне теперь. В Аид сойду бестрепетно, и даже там счастливей буду, чем здесь. Может, хоть в царстве скорби с любимым увижусь.

Глава 5

Год 2 от основания храма. Месяц третий, называемый Дивойо Потниайо, Великой Матери, приносящей весну, посвященный. Милаванда.

Я стоял на крепостной стене и разглядывал окрестности. Роскошное место, лучшее из всех, что я видел. Рядом отличная бухта, река Меандр, самая полноводная в Малой Азии, и множество горных ручьев, питающих город и поля. На берегу Латмийского залива, который через тысячу лет исчезнет под наносами ила, и стоит Милаванда, будущий великий и славный Милет. Сейчас этот город не впечатляет. Крепостца шагов в триста диаметром, плотно застроенная домами жителей, каждый из которых имел свой участок за пределами города. Тут не прокормиться ремеслом. Оно понемногу приходит в упадок, как и торговля.

Гавань Милаванды, которую прикрывает от моря цепочка островов, когда-то была полна кораблей, а теперь она почти пуста. Нет гостей из Угарита, Кносса, Пилоса, Навплиона и Хелоса. Незачем сюда плыть, ведь тончайшая нить торгового пути, что идет из этого порта через города Арцавы до самой Хаттусы и Каркемиша, оборвана навсегда. Чтобы соединить ее снова, нужно воссоздать державу хеттов, а дикарей мушков и каска, опустошающих центр полуострова, истребить или загнать назад в горы. Некому это сделать, а я и мысли такой не имею. Пусть князья, разорвавшие на куски страну Хатти, сами с этим разбираются. У меня нет на это ни сил, ни охоты, ни нужды. Есть и попроще торговые пути.

Море, которое раскинулось передо мной безбрежной синевой, чисто от парусов. Не сезон, да и мало сейчас на море купцов. Города Ханаана разгромлены почти все, а будущая Финикия только-только оживает. Вот еще растут конкуренты на мою голову. Торговцы из Тира, Арвада, Библа, Сидона и Бейрута еще покажут себя, но пока что они только пытаются выжить в море, кишащем хищниками. Великолепная гавань Милаванды приняла едва ли пару купеческих кораблей. Остальные, стоящие здесь — мои. Они ждут, когда их столкнут в воду и отправят в путь.