Правила семьи Райс. Тетралогия (СИ) - Гринберга Оксана - Страница 96

К тому же Райар принес клятву, а главный магистр Ордена во время торжественной церемонии связал его магическими обетами.

На этом посвящение в Орден закончилось, а оберегать мудрость оказалось довольно скучно. Да и глупо – никто ее не спешил похищать.

Все, что Райару приходилось делать, – это отправлять из богатой казны Ордена, в который входили знатнейшие семейства Хастора, ежемесячный перевод в Гуртеш. Они платили некой семье, которая ухаживала за могилой неизвестного ему мага.

Вот, собственно говоря, и все, потому что за эти годы не было ни единой попытки проникнуть в хранилище.

Но все изменилось вчера, когда из Триронга пришли тревожные вести.

«Тот, кто войдет в Хранилище, да не покинет его живым никогда. Тот, кто прикоснулся к тайне, да не будет носить в себе это знание»…

Так звучали слова клятвы, которую дал Райар во время посвящения, поэтому сейчас он в спешке вернулся в Триронг.

В замке находился маг‑чужестранец, который попытался добрался до хранилища, но ожидаемо не смог открыть дверь. Сейчас он сидел в темнице – обездвиженный, лишенный магии и одурманенный ядовитым газом.

Его участь была незавидна – по законам Ордена ему надлежало умереть. И лишить его жизни придется Райару. Именно таков был обет, который он принес, став главой Ордена.

Заодно Райар получил алый плащ, уважение драконьих семейств Хастора и свою небольшую армию из полусотни всадников, входивших в Орден, которых он тренировал, когда у него выдавалось свободное время. Заодно его всегда усаживали на почетное место во время приемов во дворце, и он оказался вхож в ближний круг советников короля.

Все эти годы Райар пользовался привилегиями главы Ордена Черных дракона, но теперь настал его черед выполнить свой долг.

…На войне ему доводилось убивать, и счет отнятых жизней шел на десятки. Но все происходило в сумасшествии боя, где либо ты, либо тебя, и после битв Райар ни разу не испытывал угрызений совести.

Наоборот, радовался, что не его.

Теперь же ему предстояло хладнокровно лишить человека жизни.

Но другого выхода не существовало – устав Ордена и принесенные им магические клятвы не позволяли Райару освободить пленника и отпустить того на все четыре стороны, даже если бы он захотел это сделать.

Причина крылась не только в том, что этот маг слишком много знал, поэтому ни в коем случае не должен был покинуть Орлиное Гнездо. Главная проблема заключалась в данном Райаром обете.

Семь лет назад его связали клятвой, и если он не исполнит свой долг, оставив в живых того, кто прознал про охраняемую Орденом тайну, то магические узы прикончат его самого.

– Ваша светлость! – к нему подоспел личный слуга, вырвав Райара из размышлений.

На мокром от дождя лице с повисшими рыжими усами играла довольная улыбка – Гернон Рихтер был явно рад возвращению хозяина.

– С прилетом! Мы уже готовим для вас горячую ванну, а то погода нынче стоит ужасная. Заодно я распорядился насчет обеда.

– Спасибо, Гернон! Но обед и ванну чуть позже, – отозвался Райар.

Потому что хладнокровно убить человека после того, как он примет ванну и плотно пообедает, будет совсем уж противоестественно, размышлял Райар. Даже кощунственно. Сперва ему стоит покончить с делами Ордена, после чего он вернется к привычной жизни.

Да, сначала выполнит свой долг, а затем уже смоет с себя кровь.

– Вот что, Гернон, накорми Севурга, – распорядился Райар. – Мы летели из Меерса без остановок, и тот слишком устал для охоты. Позволь ему выбрать самую жирную овцу. Даже двух, он заслужил!

Сказав это, Райар зашагал к хозяйскому корпусу, где начинался вход в подземелье, но по дороге его догнал еще один слуга и принес крайне неожиданную весть.

В дверь замка только что постучала юная и очень замерзшая леди. Заодно и промокшая, не без этого.

Сказала, что путешествует по Хастору с двумя стражами, и этой ночью на них напали разбойники. Им удалось отбиться, но один из ее охраны ранен, поэтому она просит у графа Триронга убежища и помощи.

– Но почему в Орлином Гнезде? У нас тут не приют для бездомных, – нахмурился Райар, не желавший никого видеть. Предстоящая казнь занозой засела у него в голове. – Скажи той девице, чтобы она убиралась. Вернее, она может остановиться в городе и…

– Я уже сказал, милорд, но она отказалась уходить. Говорит, что вы ее знаете. Ее зовут Аньез Райс, и вы у нее в долгу!

Мне отвели просторную и теплую – слава Трехликому! – комнату на втором этаже гостевого крыла. Я была счастлива этому факту до невозможности, потому что перед этим замерзла до ужаса, и никакая магия мне не помогла.

На подъезде к Триронгу на нас обрушился штормовой ветер и дождь. Вначале я думала, что это ерунда и непогодой магов не пронять, но полупрозрачный пузырь от дождя и ветра, который я сплела из воздушных заклинаний, напугал непривыкших к магии лошадей.

Настолько, что они отказывались слушаться и буквально впадали в истерику, стоило мне в очередной раз попытаться раскинуть над нами стихийный «зонтик».

Порядком с ними намучавшись, решили обойтись без магии. Поэтому всю дорогу до Триронга боролись с непогодой, которая пыталась сбить нас с ног порывами ветра, а заодно и залить дождем, словно гнала назад, в Гуртеш.

Но мы упрямо продвигались все дальше и дальше, кутаясь в плащи, которые я приобрела у трактирщика, прикинув, что с нашим посещением он обогатился на приличную сумму.

Братья Торсоны молча ехали рядом, поглядывая по сторонам, а заодно косились в небо – опасались возвращения дракона и нового нападения. Но мне казалось, что на зализывание ран у наших неприятелей уйдет значительно больше времени, чем у нас, так что до Триронга мы должны добраться без проблем.

К тому же Максимильян этим утром выглядел совершенно здоровым. Рана почти затянулась, и единственное, на что он жаловался, так на болевшую от похмелья голову. От последнего я его быстро вылечила – еще в Калинках обнаружила подходящие заклинания, потому что сей недуг там был довольно распространен.

Но это добавило мне тревожных мыслей, так как явиться в замок лорда Кеттера я собиралась под видом «промокшей и несчастной девушки с раненым охранником».

Промокшей я была, несчастной – не очень. Да и Максимильян выглядел здоровее многих нераненых, лишь с легкими следами похмелья на лице.

Наконец я решила, что станем импровизировать на месте, так как понятия не имела, что нас могло ждать в Триронге.

Еще через полтора, а то и два часа – я давно уже сбилась со счета времени – мы въехали в приморский городок. По обе стороны главной улицы потянулись серые каменные дома. Лошади угрюмо цокали подковами по мокрой мостовой, а там, где дорога не была вымощена, проваливались в грязь по самые бабки.

Наконец впереди показалось море, но здесь, в заливе Триронга, оно оказалось немного другим – вовсе не таким радостным и сверкающим на солнце, как в Меерсе. Оно было по‑настоящему зимним – темные и словно налитые свинцом волны с яростным ревом обрушивались на прибрежные скалы.

Где‑то неподалеку находился порт, потому что я увидела кривоватый и облезший указатель. Но туда мы не поехали, потому что наш путь лежал наверх, в скалы, на вершине одной из которых мрачным изваянием стоял казавшийся неприступным серый замок.

– Думаю, нам именно туда, – мысленно поежившись, сказала я братьям Торсонам. – Но на всякий случай я уточню.

Уточнила. Спросила у первого попавшегося горожанина, где обирает граф Триронга. Оказалось, именно там, наверху, в «Орлином Гнезде».

– Мы добровольно лезем в западню, – хмуро сообщил мне на это Теодор, разглядывавший замок, приложив ладонь ко лбу, чтобы дождь не заливал глаза.

– Напротив, – нервно улыбнулась ему. – Граф Триронга у меня в большом долгу. Вообще‑то, я спасла ему жизнь, причем два раза подряд. Надеюсь, он – человек слова и не страдает провалами в памяти, так что вон нас не выставят. Наоборот, окажут всяческое гостеприимство.