Наследник огня и пепла. Том Х (СИ) - Добрый Владислав - Страница 3

— Зачем? — спросил Сперат. — Чтобы вернуться?

Фарид медленно кивнул:

— Чтобы напомнить. Чтобы снова спросить: «Помнишь ли ты, человек, чью кровь ты предал?»

Их было мало. Они были выведены в карманных мирах, где время течёт, как песок в замершем часе. У них — кожа, как бронза, кровь — как пламя, вера — как сталь. Но главное, у них была цель: вернуть своим создателям право на небо.

Он замолчал, и в павильоне воцарилась тишина. Даже Фарид не нарушал её — только проводил пальцем по краю кубка, будто настраивая звон чаши.

А я подумал, что если в мире и правда есть существа, созданные по велению древней воли… то, возможно, один уже здесь. Прячется под маской человека. Сидит и смотрит прямо на тебя, Фарид, жмурясь как сытый кот.

— Спасибо, — сказал я, и только потом понял, насколько серьёзно это прозвучало.

Фарид поклонился:

— Это всего лишь сказка, мой господин. Но вы ведь знаете, как это бывает… В каждой сказке — то, что нельзя сказать иначе.

Из-за занавеси донёсся топот — но не воинский, не тяжёлый. Лёгкий, но решительный. Ветер, ворвавшийся следом, донёс запах духов и вишнёвого уксуса. Кто-то отдёрнул ткань павильона — и в просвете между двумя лучами солнца появилась Адель.

Её лицо было белым. Не в смысле бледности — в смысле цвета. Ледяная маска, выточенная из гнева и воли. Вокруг неё вихрем шёл шлейф — не из ткани, а из людей: две служанки, телохранительница в латах, пожилой писец со свитком, девица с веником лаванды. Как свита у королевы. Или у бури.

Она приближалась быстро. Не стремительно — беспощадно. Как прилив, за которым идёт только одно: кораблекрушение.

Глаза её нашли Волока мгновенно.

Тот стоял в тени, как всегда. Ближе всех, но незаметен. Его рука привычно сжала рукоять кинжала на поясе. Он ещё не понял, зачем.

Адель ткнула в него пальцем, как в вора на суде.

— Ты! Ты! Ты хотел убить моего сына⁈

Воздух сжался. Даже капель, казалось, приостановилась. Волок не шелохнулся. Ни слова. Только поднял брови.

Я не встал. Просто поставил кубок. Очень медленно.

— Адель, — сказал я.

Сперат крякнул. Придвинулся ближе.

— Он же ещё ребёнок, — сказала Адель. Тихо. Словно вытащила клинок.

Глава 2

Веточка хотела поиграть

Я поднялся не торопясь. Не потому что испугался — а чтобы быть ближе. На случай, если Адель всё-таки решит оборвать Волоку уши. В его случае — не фигурально. Моя жена обладала несомненными магическими талантами, и не только в искусстве убеждения.

— Мне решать степень вины моих людей, — сказал я спокойно, но достаточно громко. Если бы моя жена действительно была настроена устроить расправу — она бы не забыла захватить с собой свой боевой молот.

Моя жена действовала решительно, когда речь шла о настоящей угрозе для нашей семьи. Анья, Друг из города, не даст соврать.

Сперат хмыкнул. Хотел было что-то сказать, но тут же прикинул, в какую сторону полетит пыль, и предпочёл промолчать. Один из юных практиков, пришедших с магами, поклонился так низко, что носом коснулся пола, а потом, пятясь, исчез из павильона, не касаясь пятками земли. В большей или меньшей степени его маневр повторили все остальные. Даже громкий голос Дуката уже слышался издалека.

Адель метнула в меня взгляд — сначала гневный, потом обиженный, потом… просто уставший. Она резко развернулась, и её свита, как придворный занавес, метнулась за ней следом.

Кто-то шепнул: «О, Пламенеющая», а кто-то другой — возможно, повар — прошептал в ответ: «А ну, все вон отсюда, пока жива печень». Голоса затихли, стук сапог удалился. Остались только Сперат и Волок.

Я повернулся к нему.

— Ну, Волок, — вздохнул я. — Что ты натворил на этот раз?

Волок даже не дёрнулся. Стоял спокойно, с тем выражением лица, с каким в Золотой Палате слушают отчёт о ценах на зерно — будто знает, что всё это временно и не особенно к нему относится. Только губы шевельнулись:

— Я… ухаживал за рассадой.

— За чьей?

— За той, что в оранжерее вашей жены. Светосолнечные цветы, тёплоночные травы, редкие ростки… Она велела «не давать им умереть от здешнего холода и тупости». Цитирую.

— Продолжай.

— Ну… я посадил семя. Дерева, — он зыркнул на слугу, которому внезапно приспичило именно сейчас убирать стол. Надеюсь, он на подкормке только у Фанго. — Того, что движется.

Я не сразу понял, о чём речь. Лилия, ну конечно. Других движущихся деревьев, кроме Лилии, я не припоминал. Пока.

— Да она не страшная. Почти, — всё же решился оправдаться Волок.

— Почти? — пробасил Сперат.

— Почти, — честно кивнул Волок. — Потому что… ну… она живая. Почти живая. У неё свои желания. Я думал, если в ней что-то и проснётся — то через месяц. А проснулось на третий день.

Я прикрыл глаза. Представил Адель, нашедшую это. Представил, как живая лозка нежно обвивает ручку нашего сына и тянется к нему, чтобы «посмотреть поближе». Нет, Волока она любит. Ничего бы ему не оборвала. Но вот лозе — вполне могла.

— Ребёнок?

— Всё в порядке. Он даже не испугался. Сказал, что «веточка хотела поиграть». Улыбался, кстати. Прямо как вы.

— Вот только не начинай, — буркнул я и снова опустился на подушки. — Ладно. Потом сам с ней поговорю.

Сперат кашлянул и сказал со смешком:

— Он просто исполняет свой долг. Ведь вы же обещали Лилии посадить её семя.

Я кивнул, глядя в сторону, где только что исчез шлейф Адель.

— И всё же, — сказал я, — хорошо, что она пришла без молота. Значит, на самом деле она просто испугалась.

Мы замолчали на пару вдохов. Потом я поднял кубок, повертел его в руке и сказал:

— Ладно. Погожий денёк продолжается. Давайте пить, пока в него не вмешается судьба.

— Исполняю, — кивнул Волок. Я зыркнул на него, подумав что он поднесет вино. Но это работа Сперата. А, это он про Лилию…

Я сделал большой глоток. И только потом нахмурился. Волок в последнее время разговорился. Стал поддерживать беседу. Но всё же обычно говорил только необходимое. А поддерживать дежурную шутку Сперата… нужды в этом у него не было.

Я посмотрел на Волока. Он отвёл взгляд. Сперат опередил меня с вопросом:

— Когда вы, сеньор Магн, отправились в своё безрассудное одиночное путешествие в долину Инсубров, Волок попал в неприятность. Он забрался на стоявший отдельно утёс, и стража долгобородов пришла снимать его. Бородачи решили, что он хочет получше разглядеть их укрепления. Мне удалось убедить их, что с той скалы мало что можно разглядеть.

Сперат замолчал, как опытный оруженосец, уступая мне право нанести решающий удар.

— Так что же ты там делал? — спросил я.

— Посадил семя, — признался Волок. И тяжело вздохнул.

Я отпил ещё вина и блаженно улыбнулся. Действительно, почему бы и нет?

— А где ещё? — спросил я.

— У Красного Волока. Близ Горящего Пика, на кочке посреди болота. И ещё здесь, — он махнул в сторону поместья, — в кадке на крыше. Но это было давно. А потом Леон поставил дверь и стражу. И только тогда я подумал: а вдруг не прорастёт? Решил попробовать в другом месте. А, ещё внутри Горящего Пика. Там, где хранятся запасы… Кажется, всё.

Пока он говорил, Волок бережно достал из своего кошеля свёрток — кусок плотной ткани, в который были аккуратно завернуты семена. Соцветие отдалённо напоминало колос пшеницы, только чуть более плотный и тяжёлый. На веточке оставалось четыре семени: сочно-зелёные в обычном зрении, истекающие золотом в магическом.

— Пошли посмотрим, — мне стало любопытно.

Мы поднялись на крышу. Только благодаря самому Волоку нашли ту самую «кадку». Мелкий засранец умудрился украсть далеко не самую дешёвую вещь в хозяйстве — пивной бочонок. До краёв наполнил его землёй и водрузил между скатами крыши над Большой Гостиной — в самом непроходимом месте.

Деревце выросло. Несмотря на зиму.

Хилое такое, жалкое. Тонкий прутик сантиметров тридцать высотой, с тремя скрюченными веточками. В обычном зрении — почти сухое. В магическом — слабо, но стабильно светилось. Как свеча, оставшаяся после праздника.