Цветы для Элджернона - Киз Дэниел - Страница 8

– Чарли-дурачок, голова-кабачок!

Дети с хохотом кружатся возле него и дразнят, будто мелкие собачонки путаются в ногах. Чарли улыбается им. Ему бы хотелось бросить свои пакеты и поиграть с ними, но при мысли об этом по спине бегут мурашки. Он чувствует, как старшие мальчишки швыряют в него чем ни попадя.

Возвращаясь в пекарню, он видит еще мальчишек, стоящих в темной подворотне.

– Глядите, это же Чарли!

– Привет, Чарли! Что это у тебя? Хочешь, в кости перекинемся?

– Подь сюды! Мы тя не тронем!

Но что-то в этой темной подворотне и в их усмешках таится такое, что по спине снова бегут мурашки. Он пытается понять, в чем дело, но вспоминает только грязь и мочу на своей одежде и то, как орал дядя Герман, когда он вернулся домой весь перепачканный. А потом дядя схватил молоток и побежал искать мальчишек, которые так с ним обошлись… Чарли пятится от мальчишек в подворотне, роняет свою ношу. Снова поднимает и всю оставшуюся дорогу до пекарни мчится бегом.

– Где тебя носило, Чарли? – орет Джимпи из глубины пекарни.

Чарли протискивается через распашные двери и кладет свою кипу пакетов на один из стеллажей. Прислоняется к стене и прячет руки в карманы. Вот бы сейчас покрутить вертушку.

Ему нравится быть здесь, в пекарне, где полы белые от муки – белее закопченных потолка и стен. На подошвы башмаков налипла белая корка, белые крупинки забились в швы одежды, и под ногти, и в трещинки на коже.

Здесь он расслабляется – сидит на корточках, так крепко прижавшись спиной к стене, что кепка с буквой Д наползает на глаза. Приятно пахнет мукой, сладким тестом, хлебом и выпечкой. В печи что-то потрескивает, навевает сон.

Сладко… тепло… сонно…

И вдруг он падает на пол, долбанувшись головой о стену. Кто-то сшиб его с ног.

Это все, что вспомнилось. Вижу отчетливо, но почему так случилось, не знаю. Со мной бывало подобное в кино. Сначала ничего не понятно, потому что все происходит слишком быстро, но на третий или четвертый раз разбираешься, о чем говорят. Надо поговорить об этом с доктором Штраусом.

14 апреля

Доктор Штраус говорит, что очень важно записывать воспоминания вроде вчерашнего. Тогда мы сможем обсудить их у него в кабинете.

Доктор Штраус психиатр и нейрохирург. Я не знал. Думал, обычный доктор. Но, когда я пришел к нему сегодня утром, он рассказал, как важно изучать самого себя, чтобы разобраться в своих проблемах. Я сказал, у меня нет никаких проблем.

Он рассмеялся и подошел к окну.

– Чем умнее ты становишься, тем больше у тебя проблем, Чарли. Твой интеллектуальный рост будет опережать рост эмоциональный. И ты сам заметишь, как по мере твоего развития будет расти желание многое обсудить со мной. Помни: ты можешь приходить сюда всякий раз, когда потребуется помощь.

Если пока собственные сны и воспоминания мне не вполне ясны, то когда-нибудь разрозненные кусочки соединятся в единое целое и я больше узнаю о себе. Очень важно, что говорят люди в моих видениях. Это имеет отношение к моему детству, и я должен припомнить, что тогда происходило.

Я и не подозревал о таком. Когда я стану достаточно умным, то пойму все слова из моих воспоминаний, и про мальчишек в подворотне, и про дядю Германа, и про родителей. Но доктор Штраус предупредил, что мне от этого может стать не по себе, будет ощущение, что голова сейчас лопнет.

И теперь я должен приходить к нему дважды в неделю. Мы просто сидим, я рассказываю, что меня беспокоит, а доктор слушает. Это называется терапией: мне нужно выговориться, чтобы почувствовать себя лучше. Я рассказал ему, например, про женщин. Про тот танец с Эллен, который привел меня в возбуждение. И что я чувствовал себя как-то странно: одновременно дрожал и потел, а в голове гудело так, что чуть не стошнило. Наверное, потому что всегда считал подобное запретным и грязным. Но доктор Штраус сказал, что случившееся со мной после вечеринки – это поллюция, обычное дело для мальчиков.

Словом, несмотря на мой стремительный прогресс, он считает, что в вопросах, касающихся женщин, я все еще дитя. Это странно, но я должен выяснить о своей жизни все.

15 апреля

В последнее время я много читаю и запоминаю почти все. Мисс Кинниан говорит, что кроме истории, географии и арифметики, я должен изучать иностранные языки. Профессор Немур дал мне еще несколько кассет, чтобы я слушал их, пока сплю. Я до сих пор не знаю, как работают сознание и подсознание, но доктор Штраус говорит, беспокоиться не о чем. Он взял с меня обещание, что, изучая программу колледжа, я не буду читать никаких книг по психологии, пока он мне не разрешит. Говорит, что это собьет меня с толку и заставит думать о психологических теориях, а не о собственных идеях и чувствах. Но читать романы – это нормально. На этой неделе я прочитал «Великого Гэтсби»[2] «Американскую трагедию»[3] и «Взгляни на дом свой, ангел»[4]. Чего только не вытворяют эти мужчины и женщины!

16 апреля

Сегодня я чувствую себя намного лучше, но еще злюсь из-за того, что все эти люди надо мной потешались. Когда мой IQ будет в два раза выше 70, как обещает профессор Немур, может быть, люди полюбят меня и станут моими друзьями.

Я не очень разобрался, что такое IQ. Профессор Немур сказал, это такая штука, которая измеряет, насколько ты умный, – как на весах в аптеке. Но доктор Штраус всерьез с ним поспорил и сказал, что IQ вообще не взвешивает интеллект, а показывает, насколько высок он может быть, как цифры на мерной чашке. Но все равно нужно чем-то наполнить чашку.

Берт Селдон, который меня тестирует и работает с Элджерноном, сказал, что в каком-то смысле оба неправы. Насколько он понимает, IQ измеряет множество разных вещей, в том числе и уровень знаний. Но это совсем не лучший показатель ума.

Так что я до сих пор толком не знаю, что такое IQ. Все болтают про эту штуку самое разное. У меня сейчас около 100, а скоро будет больше 150, но меня все равно будут пичкать всякой дребеденью. Просто не понимаю: если они не знают, что это такое и где находится, как они узнают, сколько этого у меня? Но лучше промолчу.

Профессор Немур говорит, послезавтра мне предстоит тест Роршаха. Интересно, что это такое.

17 апреля

Прошлой ночью мне приснился кошмар, и сегодня утром, проснувшись, я вызвал свободные ассоциации, как советовал делать доктор Штраус, когда вспоминаешь свои сны. Надо подумать о сне и просто очистить разум, пока в голову не придут другие мысли. Я делаю это до тех пор, пока в голове не становится пусто. Доктор Штраус говорит, это значит, я достиг точки, когда мое подсознание пытается помешать сознанию вспоминать. Это стена между настоящим и прошлым. Иногда эта стена рушится, и я могу увидеть, что за ней.

Как этим утром.

Мне снилось, как мисс Кинниан читала мои отчеты. Во сне я сажусь писать, но больше не могу ни писать, ни читать. Как отрезало! Мне становится страшно, и я прошу Джимпи из пекарни написать за меня. Но когда мисс Кинниан читает отчет, она злится и рвет его, потому что там оказываются грубые слова.

Я прихожу домой, где меня уже ждут профессор Немур и доктор Штраус и устраивают мне нагоняй за то, что я понаписал непристойности в отчете. Когда они уходят, я подбираю разорванные страницы, но они превращаются в кружевные валентинки, залитые кровью.

Это был ужасный сон, но я вылез из постели, записал его и занялся свободными ассоциациями.

Пекарня… выпечка… урна… кто-то пинает меня… падаю… весь в крови… пишу… большой карандаш на красной валентинке… маленькое золотое сердечко… медальон… цепочка… все в крови… и он смеется надо мной…