Лекарь в мире ЗОМБИ 3 (СИ) - Орлов Сергей - Страница 30

Увидев меня, они отшатнулись в ужасе. Ещё бы — жёлтые глаза, чёрные вены, проступающие под кожей, одежда в крови и гнили.

— Не двигайтесь, — хрипло произнёс я, поднимая руки, показывая пустые ладони. — Я живой и не собираюсь на вас нападать.

«Убей их!» — заверещал голос в моей башке. — «Поглоти их! Они полны энергии! Они ещё живы! Их силы хватит на часы безудержного могущества!»

Я вздрогнул, подавляя этот импульс. Мышцы напряглись, пальцы сами сжались, готовые вцепиться в живую плоть.

— Вижу, вы не ели несколько дней, — сказал я, стараясь говорить спокойно. — Могу… могу вывести вас отсюда… если поможете…

Врачи оставались настороженными, прижимаясь к стене и не сводя с меня глаз.

— Что тебе нужно? — спросил седой, пытаясь говорить твёрдо, но голос дрожал.

— Анестезия, — ответил я. — Наркоз. Самое сильное, что у вас есть.

Врачи переглянулись. На их лицах была смесь страха и непонимания.

— Зачем тебе? — спросил молодой.

Я попытался объяснить, но слова шли с трудом. Голос в голове не затыкался ни на секунду, требуя крови.

— У меня… в голове… голос, — выдавил я, сжимая виски. — Он становится сильнее. И скоро я не смогу… его контролировать.

Старший врач кивнул, словно действительно понял, с чем именно имеет дело.

— Психоз. Часто бывает при таком стрессе, — его голос стал более профессиональным, как будто диагноз вернул ему часть уверенности. — Могу дать галоперидол, феназепам, что-то в этом…

— НЕТ, БЛЯДЬ! — мой рык был настолько громким и нечеловеческим, что врачи вжались в стену. — Таблетки не действуют. Мне нужно… что-то сильнее. Что-то, что отключит сознание полностью.

Седой врач медленно покачал головой:

— Ты сошёл с ума. Хирургическая анестезия без оборудования для мониторинга убьёт тебя. Это не те препараты, которые можно колоть наугад.

Я почувствовал, как тёмная энергия внутри бурлит и рвётся наружу. Сдерживаться становилось все сложнее и сложнее. Одним движением оказался рядом со старшим врачом, схватил его за горло и поднял над полом, прижимая к стене.

— Ты нихуя не понимаешь… — прошипел я, пока чёрные вены на шее пульсировали от напряжения. — Если голос победит, я убью вас обоих. И всех, кого встречу. Я не могу… позволить этому случиться.

Пальцы сжимались на горле врача, который хрипел и пытался разжать мою стальную хватку. Его лицо синело на глазах, глаза выпучились, как у рыбы, выброшенной на берег. Ещё секунда — и я бы просто сломал ему шею.

Молодой врач, дрожа всем телом, метнулся к другому концу операционной. Я услышал звон металла — он возился с каким-то шкафом или сейфом.

— Отпусти его! Я сделаю всё, что ты просишь! — крикнул он с таким отчаянием в голосе, что даже сквозь пелену ярости я расслышал искренний страх.

Я разжал пальцы, и старший врач рухнул на пол, как мешок с костями. Судорожно хватая ртом воздух, этот седовласый мудак отполз в угол, держась за горло и не сводя с меня ошарашенного взгляда.

Молодой доктор трясущимися руками открыл металлический сейф, вмонтированный в стену. Его пальцы лихорадочно перебирали содержимое — флаконы, ампулы, запечатанные шприцы. Он то и дело ронял их на металлический столик, но тут же подхватывал, боясь вызвать моё раздражение неловкостью.

— Садись, — кивнул он на операционный стол.

Я молча опустился на холодную металлическую поверхность операционного стола. Моё тело было напряжено до предела, мышцы дрожали от сдерживаемой ярости. Внутренний голос бился о стенки черепа, требуя освобождения.

— Это пропофол и фентанил, — пояснил молодой врач, наполняя шприц прозрачной жидкостью. — Стандартная комбинация для общего наркоза. Вколю стандартную дозу, которая…

— Тройную, — перебил я, впиваясь в него взглядом.

— Что? — врач непонимающе уставился на меня, шприц в его руке замер.

— Я сказал — тройную дозу. Стандартный наркоз на меня не подействует.

Врач поджал губы и покачал головой:

— Это самоубийство. Доза, которую ты просишь… она в несколько раз выше безопасной. Ты можешь просто не проснуться. Я не могу так…

— Делай! — прорычал я.

И это подействовало. Врач осторожно подошёл, всё ещё опасаясь внезапного нападения. Протёр сгиб локтя антисептиком и ввёл иглу в вену. Рука его заметно дрожала, но профессиональная память взяла верх — движения были точными, несмотря на страх. Прозрачная жидкость медленно пошла в кровоток.

Я закрыл глаза, ожидая, что мир наконец погаснет и голос заткнётся. Прошло десять секунд, двадцать, тридцать… И снова ничего.

— Ещё, — потребовал я, открывая глаза, в которых теперь полыхал жёлтый огонь.

— Это убьёт тебя! — возразил молодой врач, отступая. — Я ввёл дозу, которая отправила бы в кому трёх взрослых мужиков!

— ЕЩЁ, БЛЯДЬ! — мой рык заставил задрожать стёкла в шкафах.

Врач, трясясь от ужаса, подготовил новую инъекцию. Его пальцы действовали механически, профессиональная память тела брала верх над паникой. Он ввёл вторую дозу, затем, видя отсутствие эффекта, третью.

Я чувствовал, как препараты разносятся по телу. Где-то на периферии возникло лёгкое головокружение, но голос не затихал. Наоборот, он становился громче, насмешливее.

«Твоё тело больше не подчиняется человеческой химии,» — шептал он. — «Ты эволюционируешь. Ты становишься чем-то большим. Чем-то лучшим.»

Старший врач тем временем медленно приближался сзади, держа в руке что-то блестящее.

Внезапная боль пронзила спину. Острая, резкая, словно раскалённый прут прошил тело между лопаток. В обычных обстоятельствах такой удар был бы смертельным — лезвие вошло точно под левую лопатку, пытаясь достать до сердца. Но мужикам очень не повезло нарваться на псионика.

Я медленно повернул голову и увидел старшего врача, который вонзил хирургический скальпель мне в спину по самую рукоять. Лицо этого старого пидораса исказилось от смеси ужаса и решимости — он знал, что может сдохнуть, но всё равно нанёс удар.

— Ты… ты почти как один из них, — прошептал врач, пятясь к двери, оставив инструмент в моём теле. — Ты намного хуже зомби…

Время словно замедлилось. Я чувствовал, как кровь вытекает из раны, но боль уже отступала — регенерация начала действовать. Лезвие выталкивалось из тела, рана затягивалась, ткани восстанавливались.

Но что-то ещё произошло внутри. Что-то важное сломалось — последний барьер, сдерживавший тьму, рухнул окончательно. Все оттенки света, вся надежда на сохранение человечности в мгновение исчезли, оставляя вместо себя только слепую ярость.

— Вы правы, — мой голос уже не был человеческим, а звучал как смесь шипения и металлического скрежета. — Я действительно больше не человек.

Одним движением, быстрее, чем мог заметить человеческий глаз, я схватил старшего врача за шею. Пальцы сомкнулись с нечеловеческой силой. Хруст ломающихся шейных позвонков разнёсся по комнате, но я не отпустил тело. Вместо этого активировал тёмную энергию Поглощения.

В отличие от энергии зомби, жизненная сила живого человека ощущалась как раскалённый поток, в тысячи раз более насыщенный и мощный. Она хлынула в меня неудержимым потоком, наполняя каждую клетку тела экстазом силы. Тело врача стремительно иссыхало — кожа сморщивалась, глаза западали в орбиты, волосы выпадали клочьями. Меньше чем за десять секунд от живого человека практически ничего не осталось.

Молодой врач закричал и бросился к двери, роняя шприцы и ампулы. Его крик был полон такого отчаяния и ужаса, что в прежней жизни я бы непременно содрогнулся от сострадания. Но теперь я видел в нем только источник энергии, который пытается сбежать.

Два прыжка — и я настиг его у самого выхода. Молодой врач упал на колени, закрывая голову руками и умоляя о пощаде:

— Пожалуйста! Я помог тебе! Я сделал всё, что ты просил! Пожалуйста, не убивай меня! У меня жена и дочь ждут дома!

На мгновение что-то дрогнуло в глубине моего сознания — крошечный огонёк человечности. Образ Насти вспыхнул перед глазами, но голос в голове заглушил этот слабый импульс: