Замуж за незнакомца - Рэй Теона - Страница 13

– Вот еще что: мисс Лонгвей сказала, что бывала в лавке позавчера, а я ее имени в журнале не обнаружила. Мисс Торвик тоже забывала записывать?

– Мисс Торвик – тяжело больная женщина, – ответил Рио, едва заметным жестом подзывая лакея, чтобы тот поменял тарелку. – Я попросил ее уйти с работы вчера вечером, по пути в работный дом мистера Лота. Объяснил, что женюсь и что лавка будет принадлежать моей супруге. Мисс Торвик не в обиде, я продолжу платить ей жалованье до самой смерти, так как она отработала у меня больше пятнадцати лет. Сначала управляющей домом, а когда стало совсем невмоготу выполнять такой объем работы, она попросилась на покой. В то время я открывал книжную лавку и предложил ей место продавца.

Я скомкала и бросила салфетку на книгу, разочарованно пыхтя. Рио ловко уворачивался, слушал и говорил то, что считал нужным, пропуская мимо ушей все остальное. Или же все-таки нужно спрашивать прямо в лоб? Но мама предупреждала, что…

Да к черту маму. Ничего она о мужчинах не знает, раз ее собственный муж собирался продать ее в бордель. Не помогла ей женская мудрость, и мне незачем к ней прислушиваться. Вот бабушка говорила, что учиться нужно на своих ошибках, так я и буду поступать впредь.

– Она обучала меня с младенчества до двадцати лет, и я видел ее чаще родной матери. Потом я уехал на войну, а когда вернулся, то узнал, что мисс Торвик больна: ее ошибочно лишили силы. Совет обвинил заслуженного магистра империи в предательстве, не выяснив всех обстоятельств, и полностью опустошил ее резерв магии.

– А кто был виноват на самом деле?

Рио так заговорил меня, что я совсем забыла, что хотела. Стала переживать за незнакомую мне мисс Торвик до влажных от слез глаз, и мятая салфетка вернулась в руки, теперь я вытирала ею мокрые дорожки на щеках.

Рио долго молчал, обдумывая ответ, а потом качнул головой.

– Уже неважно.

Я думала о мисс Торвик и ее нелегкой судьбе, о лавке, по которой она наверняка скучает, и о муже размышляла, что уж. Рио открылся мне, пусть и на чуть-чуть, но я почему-то была уверена, что ранее он ни с кем не говорил по душам. Наивность или глупость способствовали симпатии к Рио, возникшей во мне, пока он делился сокровенным.

Этот вечер мог бы запомниться мне таким: спокойным и тихим, в уютной обстановке в приятной компании и с, наверное, вкусной едой, которую я так и не попробовала.

Вторая моя ошибка в жизни с чародеем – верить, что с ним может быть спокойно.

Когда я дотянулась до своего еще почти полного бокала, наверху раздался методичный стук. Я вскинула голову, прислушиваясь, но лучше бы лишилась слуха прямо в этот момент. Стук сменился бегущими шагами, топотом и визгом, а сразу после – детским жалобным плачем.

Я дернулась в сторону Рио машинально, как к единственному сильному существу в этой комнате, способному меня защитить, но осталась на месте, вцепившись пальцами в край стола.

– Еще один Люсик?!

– Не, это питомцы, – отмахнулся Рио.

Что за питомцы и почему они плачут детскими голосами, я так и не узнала, потому что в холле раздалось верещание как минимум десятка девушек. Муж с едва слышным ругательством поднялся из-за стола и быстрым шагом отправился спасать незваных гостей, а я помчалась следом за ним, не желая оставаться в одиночестве ни в одной комнате этого дома. И без приглашения я сюда больше не войду, и с приглашением тоже. Если наверху буянят не иллюзорные люсики, то я не имею никакого желания с ними встречаться.

По холлу носилась стайка разноцветных девушек с закрытыми глазами. С вытянутыми перед собой руками они натыкались друг на друга, стукались лбами, отчего кричали еще громче. Близняшки Пенроуз вжимались в стену, рыдая и обнимая друг друга так крепко, будто прощались.

– Я найду тебя, Джо! – обещала Беатрис срывающимся голосом. – Мы обязательно попадем в рай, слышишь? Я тебя там найду!

– Я не хочу умирать! – Джо сползла по стенке на пол, и сестра вместе с ней. – Зачем мы сюда пришли? Это все из-за тебя!

И обе еще пуще залились слезами.

Я ликовала. Зрелище радовало глаз и душу, отмщенное сердце пело. Девушки, доведшие меня днем до истерики, сейчас получали по заслугам. Рио не торопился их вытаскивать, стоял, скрестив руки на груди, и выжидательно поглядывал на меня.

– Ладно, – рассмеялась я, – спасай. Хватит с них.

Муж даже не пошевелился, я не заметила, как он снял чары, а близняшки и все остальные внезапно остановились. Захлопали мокрыми глазами, не веря своему счастью, принялись обниматься и выскакивать на улицу одна за другой, все, кроме сестер Пенроуз.

– О, мистер Гилтон! – Джо бросила сестру и кинулась к чародею. – Какого страху мы натерпелись, как хорошо, что вы пришли!

– Вы бы ничего не натерпелись, если бы постучали в дверь и я вышел вас встречать, – холодно заметил Рио. – Чем могу быть обязан?

Беатрис, всхлипывая, встала рядом с Джо.

– Мы хотели поздравить вашу супругу с днем рождения, – прошептала Беатрис дрожащими губами.

Рио обернулся ко мне. Я никогда раньше не умела читать по глазам, но теперь прочитала: «Сама скажешь или это останется в тайне?»

Сама скажу. И будь что будет. Не найду я себе мужа, и черт с ним. Слишком опрометчивое решение, возможно, но, видят боги, я всей душой жаждала увидеть, как вытягиваются лица близняшек. Хотела этого даже сильнее, чем выйти замуж.

– Поздравляйте, – обронила я, делая шаг вперед. – Миссис Гилтон перед вами.

Девушки застыли будто громом пораженные. Их лица, обычно сияющие самодовольством, теперь казались фарфоровыми, безжизненными. Кукольные глаза расширились, губы приоткрылись в немом удивлении. Отмерев, они переглянулись быстро, тревожно, ища друг у друга подтверждение, что им не послышалось.

Не говоря ни слова, обе поспешно выскочили за дверь. Если они еще не успели растрепать об Атали Иллс, работающей в лавке, то теперь можно было не сомневаться – завтра я проснусь знаменитой в кругах множества подружек Пенроуз.

С их уходом исчезло и мое настроение. Опустошенная осознанием, что больше мне нечего надеяться в будущем на семью, я едва сдерживала слезы. Хотя что плакать? Сама ради минутного удовольствия рассказала все главным сплетницам города, так кого винить, кроме себя.

Наверху снова кто-то забегал и заверещал, не вызвав на этот раз у меня никакой реакции.

– Пойду я, – бросила я Рио и, не забирая из гостиной пальто, ушла к себе домой.

Не хотелось разреветься при муже, а слезы уже подкатывали.

В темноте тихой лавки я нащупала на стене выключатель, и сумрак рассеялся мягким светом. Если бы я в растерянности не озиралась по сторонам, то так бы и не заметила книгу в черно-красной обложке, купленную днем Элизой Лонгвей.

Вот же она, стоит… Ошарашенная, я двинулась к ней, вспоминая, не была ли она в двух экземплярах. Да нет же, не была! Я видела ее мельком, когда бегала тут вдоль стеллажей за женщиной с эротикой. Детектив, который я сегодня продала, стоял лицом в зал и сейчас находится на том же самом месте.

Голова шла кругом от всего навалившегося на меня за последние сутки. Прошли только сутки моей новой жизни, а воспоминаний столько, словно я прожила так по меньшей мере лет десять.

На всякий случай я проверила полку с любовными романами, точно помня, что Элиза оставила приличную дыру между книгами, забирая восемь томов.

Но все они оказались на месте.

Я вернулась к детективу и быстро, не думая, сдернула с него ленту. Если люди читают и не умирают – я надеюсь, – то и со мной ничего не случится. Но я должна, просто обязана понять, что такого в этих книгах! Иначе я сойду с ума.

Решительно раскрыла книгу на первой странице и пробежалась взглядом по первым строчкам.

ГЛАВА 9

«Дождь лил как из ведра, стирая очертания улиц и превращая город в картину, нарисованную акварельными красками. Детектив Эдвард Клей стоял под навесом старой типографии и смотрел на тело, лежащее на мокрой брусчатке. Убитый был одет в дорогой костюм, на запястье – часы, стоившие больше, чем вся квартира детектива. Но взгляд Клея задержался не на них, а на бумажной лилии, вложенной в ладонь мертвеца – белой как снег и совершенно сухой…»