Обострение (СИ) - Волков Тим - Страница 12

Или, хотя бы, все тот же пенициллин получить — вещь в больнице весьма нужная.

Но есть проблемка… Даже можно сказать ряд трудностей.

Пенициллин — это антибиотик, производимый плесневыми грибами рода Penicillium, эффективен против бактерий, таких как стафилококки и стрептококки. Незаменимое лекарство, которое спасло жизни миллионам людей. Спасет, если быть точным…

Основная задача его получения — найти подходящий штамм плесени и выделить активное вещество. Звучит просто, но в условиях Зарного, где нет микробиологических лабораторий — нереально. А ведь нужно еще и культивировать и извлечь этот самый пенициллин. А очистка и стабилизация… Пенициллин крайне нестабилен: разрушается при нагревании, в кислой или щелочной среде. Нужны низкие температуры. А еще нужны фильтры, хроматограф, ферменты… много чего нужно.

Нет, нужно быть объективным. С пенициллином пока не получится.

Тогда, может… вакцина? Она, правда, уже есть, изобретена, но даже в городе ее не найдёшь, а уж цена ее — продай всю больницу вместе с мотоциклом, и то не хватит людей вакцинировать. Да и эффективность ее очень далека от современных стандартов. Вот если бы улучшить ее, сделать доступнее…

Иван Палыч нацарапал пером в тетрадке слово «План» и принялся дрожащей от возбуждения рукой писать.

Для начала нужно понимание поставленной задачи. Вакцина — это инактивированная (иными словами убитая) бактерия, вводимая инъекционно. Она стимулирует иммунный ответ организма, который начинает вырабатывать антитела против патогена, не вызывая болезни.

Что нужно для ее создания?

Иван Палыч вывел в тетрадке: «Микроскоп, автоклав, центрифуга, стеклянные сосуды, спиртовая горелка».

Написал — и задумался. Микроскоп можно выписать из города. С горелками и сосудами тоже проблем не будет. А вот автоклав и центрифуга… Тут нужно подумать.

Что еще?

Иван Палыч продолжил записывать: «Материалы: агар (для выращивания бактерий), желатин, питательные бульоны (на основе мяса или зерна), химикаты (формалин, фенол, спирт)».

С болезнью, если можно так выразиться, «повезло» — микробы Salmonella typhi, которые вызывают брюшной тиф, обычные, их легче культивировать вне клеток. Значит мороки меньше будет. Образцы можно взять у больных. Материала предостаточно!

Дальше. Полученные бактерии подселить на агар для культивирования. Тут важна постоянная температура в 37°C. Этого тоже можно добиться. Дежурство, строгий контроль.

Далее — инактивация бактерии. Для этого нужно убить саму бактерию, сохранив ее антигены. Для этого можно использовать нагревание до 60°C в течение 30–60 минут. Это убьёт Salmonella typhi, но сохранит структуру бактериальной стенки.

Потом — проверка. Если повторное подселение на питательную среду не даст роста, значит вакцина готова!

Конечная стадия — очистка и подготовка. Отфильтровать, развести вакцину в физрастворе, проверить концентрацию и… сделать всем вакцинацию.

Если все выполнить правильно, то эпидемии можно избежать.

Иван Палыч отложил перо, взгляну на исписанные листы.

«Ставить сразу всем лучше не стоит, — подумал он. — Лучше протестировать на добровольцах, и начать с малых доз».

Да, это правильней.

— Риски… — вслух прошептал он.

Они тоже были, и очень большие. Отсутствие современных методов культивирования и очистки снижает качество вакцины. Есть вероятность загрязнение другими бактериями. Еще инактивированная вакцина может содержать токсины, вызывающие побочные эффекты. Это не очень хорошо. И ресурсы… с ними тоже не так все просто.

За окном что-то скрипнула, фыркнула подъехавшая лошадь.

«Только этого еще не хватало!»

Иван Палыч схватил фонарь и выскочил во двор.

Телега. В кузове, на соломе, двое — старик и женщина.

— Ефим, ты? — подсвечивая керосинкой возничего, спросил Иван Палыч.

— Я, Иван Палыч. Вот, привез тебе еще поселенцев в больницу, бери! Слегли, с Зареченской улицы, к ночи жар, понос, как у всех. К Матрене возили еще прошлым утром, да толку никакого. Она сказала, что грешные слишком они, молиться надо, в церковь идти, свечку ставить. А какая им свечка? Они сами как свечки восковые, на ногах толком не стоят, словно бы тают. Вот, к тебе привез.

— И правильно сделал, — кивнул доктор. — Ефим, помоги в изолятор их перенести.

— Мигом, Иван Палыч!

«Двое за ночь, после трёх, которых доставили утром. А сколько еще по избам отлеживаются, да „святую“ воду Матрены пьют?», — хмуро подумал доктор. Явный рост, прогрессирует болезнь, расходится, как пожар в сухом лесу. Ситуация становится критической. С этим надо что-то делать. Иначе будет поздно.

Подморозило и ночь была холодная. Она сжимала больницу в морозных черных тисках, и лишь керосинка в смотровой, чадя, отвоёвывала клочок света. Но Иван Палыч не замечал холода. Он метался между изолятором, где помогал больным и кладовой, которую сейчас в срочном порядке переоборудовал. Смешно конечно — пыльную кладовку превратить в лабораторию. Однако же намерения доктора были самыми серьёзными.

Комнатка, тесная, с земляным полом и паутиной в углах, пахла плесенью и старыми бинтами. Иван Палыч, засучив рукава, взялся за дело. Ведро с водой, тряпка — и вперед драить стены, счищать грязь, пока они не заблестели, как в операционной. Щели в досках он заткнул паклей, найденной в ящике, чтобы изолятор не дышал заразой. Окно заклеил бумагой, оставив щель для воздуха, — пыль и микробы не должны проникнуть. Стол, старый, шаткий, он укрепил клиньями, протёр спиртом. Пол выстлал соломой, потом сверху положил доски, что остались еще с ремонта после пожара. У порога сделал санитарный проход, туда же поставил ведро. Потом нальет в него раствора, для обработки обуви при входе.

Склянки и мензурки, что пылились в шкафу, Иван Палыч вымыл кипятком, вытер чистой дерюгой, расставил на столе, как шахматы перед ходом. Пипетки, колбы, стеклянные палочки — всё, что нашёл в больнице, заняло место, блестя под керосинкой, что он перенёс из смотровой. Этого конечно же мало, нужна обработка в автоклаве, но пока хотя бы сбить пыль с них и отмыть от грязи.

Горелку спиртовую, старую, но рабочую, он проверил, подлив спирта из запасов.

Так, за работой, не заметил, как ночь истаяла. Отерев пот со лба, доктор оглядел кладовую: чистые стены, стол, склянки — вполне себе лаборатория. Осталось только закупить все и смело приступать к делу. Вакцина будет!

— Батюшки! Да вы чего тут?

Дверь скрипнула, показалась Аглая.

— Постой! Не заходи внутрь! — тут же крикнул доктор. — Тут чистая зона!

Аглая замерла на месте. Потом очень осторожно сделала шаг назад, будто сапер, увидевший бомбу.

— Я тут лабораторию решил сделать, — пояснил Иван Палыч.

Аглая взглянула на доктора, совсем по-матерински покачала головой — мол, чем бы не тешилось дитя, лишь бы не плакало.

— Иван Палыч, да вы ж не спали! Глаза красные, как у кролика, и лицо серое. Ляжете хоть на час, а то сами слегёте, кто нас тогда тянуть будет? Известное же дело — дежурство не обязательно все сидеть. Посмотрели больных — спят, и вы ложитесь. До утра еще встать, все проверить, и дальше отдыхать. А вы… Гробите себя почем зря!

Иван Палыч устало улыбнулся.

— Некогда, Аглая. В город еду, за агаром, мясом для бульона, за химикатами.

— Не надо! — тут же запротестовала санитарка. — Еще вы мясо в городе не брали! Ишь чего удумали — бульон варить! Да вам там костей накладут, а цену возьмут — втридорога. Я вас сама накормлю!

— Да мне не себе! — рассмеялся доктор. — Мне вакцину делать. Я потом тебе расскажу. И покажу. Ты лучше пока за больными смотри: хинин по ложке каждые шесть часов давай, воду только кипячёную, температуру тела измерять. Ну ты и так без меня все прекрасно знаешь, что делать.

Аглая поджала губы, но спорить не стала.

Доктор схватил саквояж и шагнул во двор, где Ефим, запрягая кобылу, пыхтел самокруткой. Телега, скрипя, домчала его до станции, и поезд, окутанный дымом, понёс в город, где ждали аптека, лавка и Гробовский.