Новый путь истории (СИ) - Ежов Сергей - Страница 11

— Как вы говорите, хватаясь за соломинку. Франция сейчас переживает период неустройства, что позволило нам получить независимость, но вот что очевидно: когда француза подавят сепаратистов на окраинах, то рано или поздно возьмутся за нас.

— Соглашусь, этот ход вполне очевиден, мессир консул. Но почему бы вам, в таком случае, не совершить, что называется, обратный ход?

— Что вы имеете в виду мессир граф?

— Довольно забавную вещь. Совершите вторжение на французскую территорию, и объявите, что королевская власть себя изжила, а потому была свергнута правильно. С другой стороны, революция, несмотря на многие благие деяния, привела к развалу великой державы, а потому тоже должна быть прекращена. Ваша цель — объединить Францию, слегка ограничить церковь, значительно поднять роль науки, закрепить свободы третьего сословия, но с признанием полезности дворянства. А потом, через некоторое время, вы станете императором Франции.

Наполеон слушал меня с всё возрастающим изумлением, и наконец замер с выражением величайшего изумления на лице. Ошалевшими выглядели и мои спутники.

Но Павел написал, что наш проект расчленения Европы стал давать сбои, я ему верю, он прекрасный аналитик. Вернее, пара Павел-Наталья является великолепным аналитическим центром. А коли так, то пусть Франция восстанавливается, к тому же, кто-то должен взять на себя грязную работу по содержанию Англии в чёрном теле. И с другой стороны: Франция враг давний и привычный, а что из себя будут представлять Бразилия, Аргентина, Канада или Индия в роли великих держав? Как бы не было хуже, право слово.

С тем мы и расстались.

В Бискайском заливе, где борются между собой Канарское течение и Гольфстрим, отчего он имеет прозвище "мешок бурь', нас знатно потрепало, но без фатальных последствий. Ла-Манш преодолели ночью, отчего пришлось сбросить скорость — уж очень много тут болтается всяких корыт, жадные хозяева которых из копеечной экономии не зажигают ходовых огней. И даже на пониженной скорости едва не утопили какого-то недоумка, что неудачно оказался в туманном клоке. Разойтись-то с ним мы разошлись, но буквально в паре сантиметров. Датские проливы прошли куда спокойнее — там береговые власти куда требовательнее, и за шалости с ходовыми огнями могут и судно конфисковать.

Зашли в Ландскруну, забрали почту, заодно прихватили полсотни пассажиров, впрочем, они, как люди простого происхождения, сидели по своим каютам, и гулять им разрешалось только по нижней палубе.

С одной стороны, так вроде и несправедливо, а с другой стороны, деление на классы сохранилось на транспорте и в том, супер толерантном будущем.

В Петербурге наши пассажиры сошли у таможенного поста рядом с Адмиралтейством, а для нас опять развели моты, и опять мы встали у Зимнего дворца, а там нас опять ждали, только на этот раз несколько открытых автомобилей, вот на них мы и доехали до Павловского замка.

Первой, кого я увидел в толпе, что встречала нас во дворе замка, была моя Лиза.

— Больше я тебя одного никуда не отпущу! — сказала она, сделав шаг вперёд.

А я её даже не посмел поцеловать — в эту эпоху такое поведение считается неприличным.

Глава 4

Будущее Европы и мира мы начали обсуждать сначала в узком кругу, включающем Павла Петровича, меня и наших супруг. Повестка всегда была одна: варианты развития европейских государств после неожиданного разгрома трёх великих держав: Австрийской империи, Великобритании и Франции. С Австрией пока всё было спокойно: после развала этой империи на десяток квазинезависимых государств, новый король уже независимой Австрии, Ойген Франц фон Габсбург пошел на союз с Османской империей и с Российской империей, умело балансируя на нюансах взаимоотношений победителей нынешнего этапа вечной войны.

Король Ойген заключил с бывшими провинциями империи союзные договора, и надо сказать, практически все провинции, ныне суверенные государства, на союз пошли охотно, поскольку уже подверглись корыстному интересу со стороны соседей. Уж на что ничтожна и забита Польша, но и та попыталась отщипнуть от Богемии небольшой, но приятный кусочек. Король Ойген послал на помощь чехам бригаду лёгкой пехоты, Венгры усилили отряд полком гусар, и вопрос был решён, даже до боевого столкновения дело не дошло. Были и другие попытки отъёма территории, вовлечения в неравноправный союз и прочие шалости. Даже до тупых чехов дошло, что нахождение в составе великой державы, не только ответственность, но и преогромные права. И уж безопасность — в первую голову.

Франция нынче давила сепаратизм, да так, что даже мне, знающему о зверствах фашистов и их подельников, вчуже становилось жутко.

Кстати, «Совет друзей» при императоре одобрил мой совет консулу Корсиканской республики по поводу взятия власти во Франции. Пришлось намекнуть, что я увидел за этим молодым человеком огромный потенциал, великую волю и невероятную пассионарность, влекущего за ним всех, попавших в орбиту. Даже пришлось ввести термин пассионарность, и, надо сказать, что он мгновенно прижился — совсем как в моём будущем.

— Если Напулеоне Буонапарте сумеет утвердить свою власть во Франции, то пусть он правит Западной Европой, — сказал тогда Павел Петрович — мы же удовольствуемся Восточной Европой по линии Гамбург — Венеция, впрочем, Германию оставим в нашей зоне влияния полностью. Напулеоне помогать мы не станем, но и противодействия с нашей стороны не будет.

Османская империя, после получения в протекторат земель старинного врага утихомирилась, сократила армию и принялась обустраиваться внутри себя. Уволенные со службы офицеры и аскеры, получившие премиальные и подъёмные, бросились обихаживать землю, устраивать мастерские, на паях строить заводы. Благо, многие успели познакомиться и подружиться с русскими солдатами и офицерами, а у тех всегда был выход на государственные или мои предприятия и объединения. Люди тут же получали помощь в приобретении станков, сырья и к обучению. Получали чертежи и технологические карты изделий, востребованных как стразу на рынке, так и в составе технологических цепочек. И, конечно же, получали заказы. А заказов был — девятый вал. После того, как турки с нашей помощью прокопали первую нитку Суэцкого канала, пока узкую и недостаточно глубокую, перед нами — Россией и Турцией — открылась Африка, и вся Азия от Йемена до Японии.

Павел Петрович и Абдул-Хамид Первый, во время личной встречи в Вене договорились по-братски поделить Восточную Африку и Азию, а европейцев выпроводить из этих вод и земель. Австралию Россия прибрала к рукам полностью, впрочем, турки на неё не претендовали вовсе.

А чтобы контролировать пути в Азию, были основаны крепости на входе и выходе Суэцкого канала, на Юге Африки и на островах Святой Елены и Вознесения в Атлантике. Франция, если она вознамерится создавать колонии, может это делать в Америке как Северной, так и Южной.

Первым посторонним человеком, ставшим непременным членом «Совета друзей», оказался Сергей Васильевич Савлуков. Блестящее выполнение добровольно взятого на себя поручения по вскрытию английской шпионской сети открыло ему путь в руководство Тайной канцелярии. Но сие название не понравилось Сергею Васильевичу, и он ходатайствовал о включении Тайной канцелярии в состав Министерства Внутренних дел на правах Управления. А название он позаимствовал у меня. Я как-то упомянул Комитет Государственной Безопасности, и Сергею такое название понравилось. Правда, Павел решил слово Комитет оставить на будущее, так сказать, «на вырост», а пока присвоил название Управление. Прежний глава Тайной канцелярии переместился в кресло министра, а на его место и назначили Сергея.

Сергей как-то быстро влился в наш тесный кружок, причём скоро стал приходить со своей женой, Анфисой Гавриловной, урождённой княжной Аграновой. Анфиса на наших встречах, как правило, помалкивала, а если вдруг открывала рот, то все замолкали, поскольку её суждения оказывались точными, выверенными и всегда к месту.