Кобчик (СИ) - "Alchy" - Страница 50

И торгуем, ага, с Кундравами. — Сыпал соль на рану Михайло. — Они второй год строят стойбище, чай уже городище выходит, если по хорошему посмотреть. Две кузни поставили, мельницу. О заводе неком поговаривают, чай сын бия, Латыпов-то. Школа хорошо, херр Фальке, но мы наших пока в Кундравы отвезли, к башкирам. В Златоуст далече, а в Миассе когда ещё затеете? А у них и грамоте приглашенные учителя учат, и ремеслам, это смотреть надо, где сподобней окажется…

На поначалу вызвавшего симпатию Михайло я смотрел волком — хорошо устроился и никакой солидарностии понимания. Получается — поддерживает моего конкурента, да ещё и плюсы выгадывает, смотрит, чего с меня выгадать может. До сей поры историю расказачивания большевиками считал трагической страницей в истории, но в данный момент начал понимать, что не всё так однозначно…

— А вот и Кундравы, херр Фальке!

С такой радостью объявил Михайло, словно сам эту деревню строит. Покосился на него, потом перевел взгляд на приближающееся поселение и присвистнул. А ведь это не деревня, и даже не село, скорее поселок городского типа, по стандартам моего времени. Даже я, со всеми роялями в виде удачной свадьбы и счастливо приобретенного тестя, купца и промышленника — не намного больше развернулся, чем этот выскочка, сынок бия башкирского. А за чей счёт, интересно, весь этот банкет? И с какого перепугу такой интерес к моим землям?

Скоро год будет, как я здесь очутился, и всего двумя деревнями обзавелся. Соколовкой и Уржумкой. А здесь масштабная стройка, если верить слухам и первому взгляду — и отнюдь не хаотичная застройка, а словно всё подчиненно плану талантливого архитектора. Тут я вспомнил всё. Что на самом деле успел воплотить и что ещё в потенциале и немного успокоился — на перспективу ещё потягаемся!

И чувствую, не всё ладно с известной мне историей. Особенно в плане того, когда было найдено золото на Южном Урале в окрестностях Миасса. Может, по документам, мне известным и нашли его в самом конце восемнадцатого века, а вот сейчас смотрю на эти Кундравы и понимаю — добывать его начали гораздо раньше… Иначе ничем иным не объяснить то, что я вижу, и что происходит с внезапной этой тяжбой со стороны башкирской элиты. В то, что это частная инициатива молодого сына бия — верилось всё меньше…

Встретили нас поначалу доброжелательно, не в последнюю очередь — благодаря присутствию Михайлы и Файзулина. Даже предложили отобедать, причем вопреки традициям — разговаривали мы не со старейшинами, как того требовали правила приличия и гостеприимства, а с какими-то молодыми батырами, как шепнул Файзулин — с ближниками Азамата. Причем, едва стоило представиться — обстановка накалилась. Доселе дружелюбные улыбки сменились натянутыми оскалами, а до моих ушей донеслась оскорбительная фраза, сказанная якобы вполголоса и в сторону:

— Немчура, сплататор!

Все дальнейшие потуги дипломатические увенчались лишь новостями о том, что бий Азамат в данный момент отсутствует. В свете возникших распрей с киргиз-кайсаками отбыл в столицу к императрице, челом бить и уповать на её милость. С освобожденными из полона православными пленниками, отбитыми осенью у нехристей, как доказательствами вероломности и подлости недавно принятых в состав России киргизов.

— И с клеветой на деда твоего заодно, — шепнул я Лариону. — отжимать у нас будут эти двести тысяч десятин. Вон, нехристи, даже спешно Кундравы эти построили, по сути, на нашей с Сашей землях… Поехали отсюда, прошляпили мы, Ларька, главного врага. Не туда смотрели… В зародыше надо было давить, ещё весной. Но кто же знал⁈

Глава 22

Глава 22.

До Троицка добрались без приключений, к вящему неудовольствию Лариона и остальных, настроенных весьма воинственно. Как пояснил Михайла, не скрывая раздражения:

— Так никакого прибытка, херр Герман, от такой поездки!

Уездный город, а точнее крепость пограничная — кипел как муравейник. Казаки, солдаты, мещане — давненько не встречал такого столпотворения, аж в глазах рябило. И это всё несмотря на сорванную традиционную ярмарку из-за волнений в степи. Пока устраивали казаков на постой (башкиры сразу отправились к своим соплеменникам, не первый год живущим здесь) — наслушались самых разных версий происходящего.

Кто-то прочил большую грядущую войну с иноверцами киргиз-кайсаками, кто-то выражал надежду что все волнения ограничатся выселением киргизов с мест их кочевий. Но все сходились в одном: басурмане перегнули палку и спускать с рук такое нельзя. Историям о вскрывшихся зверствах киргизах, внезапно сбросивших маску, было несть числа. Ещё больше было рассказов о доблестных ответных актах возмездия наших порубежных казаков совместно с башкирскими батырами.

Если поделить все слухи на десять, то в сухом остатке получалось: младший жуз, понеся огромные потери — откочевал глубоко в степь, где началась замятня уже между самими киргиз-кайсаками. Несколько десятилетий тянувшаяся война между различными киргизскими племенами из-за бывших джунгарских территорий — обрела второе дыхание. Невосполнимые потери понес цвет хивинского и бухарского купечества — их под корень с упоением вырезали как киргизы, так и наши казаки, совместно с башкирами. Причем доехать с восточными товарами до Оренбурга у иноземных торговцев получилось без проблем, а вот затем всё и полыхнуло.

Большую часть купцов перехватили в глубоком тылу киргизов, когда они, расторговавшись на ярмарках в приграничье — спешили домой, перекупив у киргиз-кайсаков православный и башкирский полон. Припозднившихся негоциантов резали уже бежавшие от возмездия остатки кочевий киргизов, руководствуясь принципом: «война всё спишет». Меньшая, благоразумная часть торговцев — отсиживалась в Оренбурге и прочих торговых городах, в том числе и в Троицке — под защитой солдатских гарнизонов от погромов возмущенного населения. Ни о какой прибыли уже речи не шло — сохранить бы шкуру…

На лицах казаков, после этих известий, проступало такое явное разочарование, что всё основное веселье прошло мимо. И это мы ещё не слышали тех вестей, что наши башкиры сегодня раздобудут…

Лично у меня сложилось первоначальное мнение, что кто-то грамотно подпалил высохшую осеннюю степь с разных сторон, образно выражаясь, и раздал всем участникам огнетушители, наполненные бензином. Чтоб потушили, значит, в кратчайшие сроки. И на ум пришел старый комедийный фильм «День выборов», где команда полит технологов грамотно сформировала общественное мнение, да так, что сами ужаснулись от содеянного.

Мы с лекарем и Ларионом, пристроив казаков на постой — отправились к старому знакомому, Казачихину Михаилу Трофимовичу. Услышать официальную версию событий, ну и разместиться в более комфортных условиях, чем казаки. Положение обязывает, как никак. И как заметил Антон Сергеевич:

— Обязанности нанести светские визиты никто не отменял!

Уездный город всё-таки, на данный момент — культурная и светская столица Южного Урала. Наших окрестностей, по крайне мере…

Уездный исправник встретил нас с такой радостью, как родных. Словно не во вверенном ему уезде волнения, грозящие перейти в глобальное противостояние. Меня так вообще заключил в жаркие объятия, трубно заревев: