Двойник короля 17 (СИ) - Скабер Артемий - Страница 31

Дыхание позади — горячее, прерывистое, с низким рычанием. Изольда? Воздух за спиной сгустился, я физически ощущал её присутствие, не видя. Когтистая лапа направлена на ублюдков, пришедших сюда. В глазах перевёртыша горел голод — древний, первобытный, нечеловеческий.

Толкнул их в другую сторону, но женщина успела провести им по рожам своей ручкой. Полоски, кровище… Раны на лицах монголов открылись мгновенно, как от бритвы — идеально ровные, глубокие порезы от лба до подбородка. Кровь хлынула потоком, заливая глаза, стекая на одежду. Мужики начали вопить, крики боли эхом отразились от стен комнаты.

Разворот, и спасаю уродов от второй порции когтей, которые способны… на многое. Я знаю, какими бывают перевёртыши в ярости. Видел, как Елена и Вероника разрывали врагов на части, словно детские игрушки, как раскрывали грудные клетки одним ударом, как отрывали конечности.

Монголы полетели в стену, ударившись с глухим стуком. Этот звук сменился стоном боли. Тела сползли на пол, оставляя кровавые следы на деревянной обшивке.

Ай, сука! Меня тоже задели по спине. Резкая боль обожгла от лопаток до поясницы. Почувствовал, как ткань рубашки рвётся вместе с кожей. Тёплая влага потекла вниз, впитываясь в одежду. Развернулся.

— Какого хрена? — выругался я, глядя прямо в глаза перевёртышу.

Вот только в них не было разума, лишь животный голод. Зрачки расширились, заполнив почти всю радужку. Ни узнавания, ни сознания — пустой, первобытный взгляд хищника, оценивающего добычу. Что за херню они с собой притащили? Какая дрянь способна так воздействовать на перевёртыша?

— Ты меня слышишь? — спросил я, не повышая голос.

Говорил спокойно, почти ласково, как с испуганным ребёнком или диким животным. Ладони развернул, показывая, что не держу оружие. Медленно, плавно отступил на шаг, не поворачиваясь спиной.

Ноль ответа. Только низкое рычание, идущее из самой глубины горла. Изольда склонила голову набок, изучая меня. Когти на руках слегка подрагивали, готовые к новой атаке, капли моей крови стекали с них на пол.

Ну, тогда, моя хорошая, у меня не остаётся выбора. Жаль, но придётся. Перестал сдерживать последствия клятвы крови для неё. Ментальный барьер, который я поддерживал, рухнул, как карточный домик. Магические узы, связывающие нас, активизировались в полную силу.

Перевёртыш тут же замерла, её тело застыло. В глазах мелькнуло что-то — страх, осознание, боль? Когти медленно втянулись, кожа начала возвращаться к человеческому виду. Но это была лишь внешняя реакция, истинная природа снова проступила. А потом… Хруст. Хруст. Хруст.

Её тело начало ломать. Звук трескающихся костей заполнил комнату — сухой, отчётливый, как хруст сухих веток под ногами. Позвоночник выгнулся под неестественным углом, конечности скрутило судорогой. Шипение и боль, кровища.

Изо рта, носа, ушей Изольды потекли тонкие струйки крови. Кожа начала трескаться, как сухая земля, открывая кровоточащие раны. Она упала на пол. Тело бились в конвульсиях, как при сильнейшем эпилептическом припадке. Ногти оставляли борозды на деревянном полу, пытаясь за что-то зацепиться. Глаза закатились, показывая только белки.

— Изольда! — позвал её в надежде, что боль прочистит мозги. — Изольда!

Но она никак не реагировала. Монстр в женщине взял полный контроль. Сука…

Мышцы в моей груди сжались. Неприятное ощущение — не совсем жалость, скорее, нежелание терять ценный ресурс. Да и чего скрывать, чутка прикипел уже к ней. Она мне нужна.

Тут же достал из кольца Елену и Веронику, пространственная магия отозвалась мгновенно. Воздух в комнате сгустился, пошёл рябью, словно поверхность воды, в которую бросили камень. Серебристое свечение оконтурило комнату, через которое ступили две женские фигуры.

Девушки за мгновение проанализировали помещение и потенциальные угрозы. Глаза их быстро сканировали всё вокруг, подмечая каждую деталь. Они синхронно сместились в боевые стойки — плавно, грациозно, почти незаметно для непривычного глаза. Обе бросились к Изольде, опустились на колени рядом с бьющимся в конвульсиях телом, аккуратно придерживая, чтобы та не нанесла себе ещё больше вреда.

— Это ты? — жёны дружно спросили меня, в их голосах звучало обвинение. — Зачем ты с ней так?

В глазах девушек читалась настоящая тревога. Не просто беспокойство за сородича, а почти человеческая эмоция. Они действительно переживали за Изольду.

Открыл рот, чтобы что-то сказать. Я ещё и виноват⁈ Почему бы и нет! Воздух наполнился иронией ситуации. Пытался спасти её, привести в чувства, но для них я теперь мучитель. Перевёртыши и их сложная психология…

— Стой! — тут же напряглась всем телом Елена. — Ты чувствуешь?

Её ноздри раздувались, принюхиваясь к воздуху. Глаза сузились, тело подобралось, как у хищника, почуявшего опасность.

— Да… — по коже Вероники пробежала рябь. Мелкие чешуйки на секунду проступили сквозь человеческую форму, блеснув в тусклом свете комнаты.

— А я вот ничего, — привлёк внимание, слегка постукивая пальцами по бедру. — Какого?..

Запах был слишком слабым для моего человеческого обоняния, но достаточно сильным для перевёртышей с их обостренными чувствами.

— Это монгольский наркотик. Тот, который делал нас послушными и управлял нами, — зажала нос Елена. Её лицо исказилось от отвращения, словно она ощущала физическую боль от этого запаха.

Поморщился. Вот же уроды! Картина начала складываться. Не просто нападение, а попытка превратить Изольду в оружие против меня? Сработало бы, если бы не клятва крови.

Посмотрел на монголов, которые были без сознания. Отец и сын лежали у стены, их лица, изрезанные когтями Изольды, представляли собой кровавое месиво. Монголка на кровати тихо стонала, рана на её животе продолжала кровоточить. Времени мало, нужно решать проблемы по очереди.

В комнату влетел Жаслан. Дверь распахнулась, с грохотом ударившись о стену. Охотник тут же оценил ситуацию. Его взгляд скользнул по помещению, отмечая каждую деталь — раненых монголов, Изольду на полу, двух новых женщин рядом с ней. Лицо вытянулось от удивления, но на нём не отразилось ни тени страха. Профессионал.

Монгол бросился к Изольде с мечом наперевес. Клинок свистнул, рассекая воздух. В его глазах читалась решимость убить то, что он считал чудовищем.

Теневой шаг. Мир размазался серой пеленой, и я оказался рядом с ним. Удар в живот, схватил за горло. Мышцы напряглись от усилия, когда сжал его шею. Затем прижал к стене. Тело монгола ударилось о деревянную поверхность с глухим стуком.

— А ты, случаем, не охренел? — искренне поинтересовался я, глядя прямо в глаза.

Голос спокойный, почти ласковый, но в нём звенела сталь. Пальцы слегка надавили на трахею, демонстрируя, что я могу перекрыть доступ воздуха в любой момент.

— Ты… — прошептал Жаслан сквозь зубы. Лицо покраснело от гнева или нехватки кислорода. — Твоя баба… перевёртыш?

Последнее слово он выплюнул, словно ругательство. В глазах пылала смесь ненависти и отвращения. Мужик сплюнул в сторону.

— У тебя какие-то проблемы? — сжал шею сильнее. Большой палец нашёл пульсирующую жилку на горле, слегка придавил.

Монгол попытался воткнуть меч мне в живот. Рука его двигалась быстро, почти неуловимо для обычного глаза. Но вот беда: кожа степного ползуна не позволила это сделать. Лезвие скользнуло по моему телу, не причинив вреда. Металл заскрежетал о кожу, спрятанную под одеждой, высекая искры. Нужно было видеть, как удивился мужик: глаза расширились, челюсть отвисла от шока.

— Это у тебя проблемы, русский! — прохрипел он, когда я начал вдавливать кадык. — Держись при себе, мразь!

Слова давались ему с трудом, но решимости не убавлялось. Уважаю таких людей, хотя это и неудобно. Они всегда верны своим принципам, даже когда невыгодно.

— Тише… — пальцы сжались сильнее. — Видишь тех красавиц? Они очень… ревностно относятся к описанию их внешности. Стоит мне перестать их сдерживать, и тогда тебя будут хоронить не с открытыми глазами, а по частям и в разных местах.