Испытания. Земли Ордена (СИ) - Игнатов Михаил - Страница 77

Дарая и Гамая… То, что я до сих пор ощущаю как незажившую рану. Смерть их убийц, пусть и мучительная, утолила ли она мою жажду мести? Не могу честно ответить даже сам себе. Вроде — кому больше мстить? Поставить себе целью уничтожить все Алые Пики? Даже мне самому очевидно — половина из них и знать не знали об этом деле. Ненависти между Пиками и Орденом не первый десяток лет. Я, конечно, ценю добродетель справедливости, но пытаться выяснить, кто виновен в первом проступке между двумя этими фракциями — разве это не бессмысленно?

Одно я знаю точно — умирая, Дарая произнесла просьбу, а я её до сих пор не выполнил, как не отдал и два оставшихся для лечения зелья. Вот она — справедливость на расстоянии вытянутой руки, которую я день за днём откладываю, отговариваясь делами и прочим бредом.

Да, можно отправить за её дочкой подчинённых, благо у меня их не один десяток, но точно ли это то, чего я хочу? Так ли я хочу отплатить справедливостью Дарае? Так ли я хочу чужими руками подготовиться к Небесному Испытанию и этого ли заслуживает сама Дарая?

Я замер, мысленно зачёркивая важное из сделанного.

Големов на портальную площадь — перенесли.

Первое кольцо формаций там же — установили.

Половина стражи у портала — идущие с опытом Поля Битвы и доспехами.

Сердце Города всегда заперто и всегда настороже.

Рагедон пока только собирается отправиться разбираться с контрактами и всё ещё хранит у себя жетон Имперской Пагоды с вызовами Стража.

Это всё значит, что у меня нет причин откладывать выполнение обещания.

Даже не так.

Всё это значит, что я не имею права откладывать выполнение обещания, как не отложил дело с Вартолом, даже когда ничего из этого не было сделано. Уже завтра, когда Рагедону нужно будет уходить из города — будет поздно.

Сосредоточившись, я толкнул мыслеречь ко всем старейшинам, включая того, что был лишь советником:

— Я покину Исток на несколько дней.

— Глава! — буквально простонал Бахар уже через мгновение.

— Глава, — встревоженно ответил Рагедон. — Я выделю отряд ох… сопровождения.

— Глава, — уточнил Ледий, — вы решили лично отправиться в этот город Тройственного Союза? — через миг буркнул, будто позабыв, что я это услышу. — Вот уж название придумали, язык сломать можно.

Первому я не стал ничего отвечать. Второму толкнул краткое:

— Обойдусь. Они нужней здесь.

Третьему и вовсе обошёлся одним словом:

— Нет.

А вот затем я толкнул мыслеречь ещё одному человеку.

— Виликор, не хочешь прогуляться в другой город и помочь мне выполнить одно обещание?

Ответом уже мне стало короткое и холодное:

— Нет.

Я невольно поднял брови и даже покрутил головой, укладывая в ней ответ. Уложил, как раз к тому моменту, когда до меня донеслась новая мыслеречь:

— Прошу простить, глава, но у меня много дел. Ученики Академии сами себя не обучат.

Если Виликор хотела так исправить предыдущий ответ, то это ей не удалось. Это она мне говорит? Да я с каждым днём всё больше и больше времени трачу на дела города и дела всей фракции Сломанного Клинка. Невзирая на всяких там старейшин и…

Словно подгадав, когда точно я начну его вспоминать, у ограды поместья появился Бахар, проскользнул у ворот, стремительной тенью промчался над дорожкой, замер передо мной, грохнув ногами по дорожке — позабывший про сонный и усталый вид — глаза горят, губы сжаты в нить.

— Глава!

На этот вопль обернулся даже стражник у беседки, до которой было почти сотня шагов.

Бахар и сам понял, насколько оказался громким, дёрнул губами, повторил, уже мыслеречью и гораздо тише:

— Глава. Как это понимать? Выходит, вы лишь извещаете об уже решённом?

— Да.

— Глава! — всплеснул руками Бахар. — Что за дело, ради которого вы собираетесь куда-то уйти? Почему на совещании, где были все старейшины, об этом деле не прозвучало ни слова? Глава, так дела не делаются. Почему прошлую вылазку на дело с Морлан вы обсуждали, а сегодня…

Я оборвал его:

— Довольно, советник! Я ухожу всего на день, может быть, даже меньше. На два — только в том случае, если на той стороне перехода будет ночь. И ты не сумеешь меня отговорить.

Бахар поднял руки, скрючил пальцы, через миг уронил руки обратно, хлопнув по бёдрам. В сердцах произнёс:

— Только мне кажется, что я сумел привить вам немного рассудительности, только вы начали действовать, как и положено главе и…

Замолчав, он махнул рукой, развернулся и медленно поплёлся прочь, уже не пользуясь полётом.

Несколько вдохов я сдерживался, но не справился с собой и толкнул ему в спину язвительное:

— Советник, хочу, чтобы к моему возвращению ты составил список из трёх главных причин, почему тебе так хочется меня изменить. И трёх второстепенных.

Бахар замер, обернулся и медленно склонил голову:

— Разумеется, самовольный глава.

Я лишь хмыкнул. Зря он попытался повторить за Пересмешником. Этот жалкий ответ не идёт ни в какое сравнение с его ядовитыми замечаниями.

Но вот колыхнул меня Бахар не на шутку — внутри всё продолжало кипеть. Вот оно — то, о чём мне когда-то рассказывал Мириот. Те, кого ты опекаешь, те, ради кого ты стараешься, и те, кто должен помогать тебе — на деле тянут тебя на дно, если сравнивать меня с пловцом. Что сказал бы мне Бахар, если бы я ответил ему на вопросы и объяснил ему — что мне лично нужно забрать дочку Дараи?

Что я трачу время впустую? Что с этим справится кто угодно, начиная от простого младшего стражника и заканчивая самим Бахаром? Что я должен был открыто об этом сказать и обсудить со старейшинами?

Не. Хо. Чу.

Это моё и только моё. Я обсудил круговорот лиц с Седым, и этого достаточно. Вот он, скорее всего, понял бы меня сейчас и поддержал.

Осознав, что яростно тру бровь, я замер.

Вот же Бахар со своей правильностью. И не только Бахар, ведь это не единственное дело, которое я день за днём откладываю.

Я опустил руку, решительно вскинул голову, расширяя восприятие и отыскивая в городе искомое, а уже через миг сорвался с места вверх, стремительно рассекая воздух.

Десять вдохов полёта — и я рухнул посреди двора новой Школы.

Ребятня восторженно взвизгнула, приветствуя моё появление, а вот Виликор явственно поджала губы. Это не помешало ей, впрочем, отдать приказ:

— Все! Приветствуем главу!

Первой подала пример, склоняясь в приветствии идущих к Небу.

— Глава.

Через миг нестройный хор десятков голосов повторил:

— Глава!

Пусть я и был зол на Бахара, но не мог отрицать очевидного — его уроков и их правильности. Поэтому с улыбкой огляделся и похвалил:

— Молодцы. Вижу, многие из вас стали сильней с прошлой нашей встречи. Я горжусь вами, вижу, вы станете опорой семье Сломанного Клинка и принесёте ей славу и могущество.

Они снова дружно и хором прокричали:

— Сломан клинок — закалено сердце! Ученики семьи — ростки, что дотянутся до небес!

Я произнёс ответ и дождался, когда Виликор возобновит остановленное занятие. К счастью, это была медитация, для которой им уже давно не требовалась помощь учителей и наставления — только присутствие и напоминание о сосредоточенности и тишине. Даже удивительно, что Виликор отыскалась в Школе именно на этом занятии, а не уроке меча для лучших или в Академии. Да уж — так много дел, так много дел…

Я остановился рядом с Виликор, заложив руки за спину, сделал вид, будто вместе с ней оглядываю учеников, которые, на самом деле, пока лишь делали вид, что углубились в медитацию, сами же украдкой косились на меня.

Помедлив, отправил к ней мыслеречь:

— Вижу, у тебя всё выстроено безупречно.

— Здесь — да, — сухо ответила Виликор на мою неуклюжую лесть. — Со старшими, а тем более взрослыми, которые прошли отсев, гораздо больше проблем. Ты ведь не забыл, что поручил мне организовать экзамены на приём в семью Сломанного Клинка?