Испытания. Земли Ордена (СИ) - Игнатов Михаил - Страница 76

Невольно меня охватила гордость. С чего начался мой путь к Небу? С пинка, бросившего меня в песок, с помоев, выливаемых мне на голову, с никчёмного, бесполезного камня, зажатого в кулаке, а куда привёл? Глава фракции в Империи. В настоящей Империи, не в Тюремных поясах. Мог ли я, выбравший своей мечтой месть за отца и возвращение в земли предков, всего лишь в Первый пояс, представить, что эти земли ждут меня в Пятом поясе?

Я вышел за дверь резиденции, оглядел горы, возвышающиеся вокруг Истока, и покачал головой.

Нет, не мог. Никому не дано заглядывать так далеко и видеть своё будущее.

Через миг поправился — никому, кроме, возможно, говорящих с Небом. Но и в этом есть сомнения, потому что Лейла — говорящая — когда-то лежала у меня на руках, теряя последние крохи сил, и прощалась со мной, не ведая, что выживет. Наверное, Небу так интересней, когда человек не знает, что у него впереди и ни в чём не уверен.

Но если вспомнить слова Седого, то и в этом должна быть мера. В чём-то можно сомневаться, но в большей части своих поступков идущий должен быть безоговорочно уверен. Впрочем, об этом мне говорил не только Седой, но и Фатия, и старший Тизиор, и даже безумный дух Изард. Суть пути к Небу — уверенность в выбранной дороге, цели и в том, как ты этой цели достигаешь. Альянс Тысячи Сект в этом даже получше, чем Империя.

В Империи лишь один Небесный Воин — Рам Вилор. Ещё был его телохранитель Тигр по имени Алгой, но о нём ничего не слышно уже много десятилетий, он пропал задолго до битвы сект и Ордена. А вот у Альянса Тысячи Сект не один, и даже не два старших бога, но вот сколько точно — я не знаю. И даже Бахар не знает.

По числу старших сект? Вдвое больше? Вдвое меньше? Я знаю, кому задать этот вопрос и получить ответ, но пока не могу добраться до старшего Тизиора, да и не так это важно, на самом деле — у меня пока других забот столько…

И среди них есть заботы рутинные, которые легли на мои плечи вместе с обязанностями главы фракции и с которыми я вполне себе научился справляться, а есть заботы, которые принадлежат мне-идущему и которые гораздо тяжелее.

Как там сказал Седой — они ложатся на плечи вроде бы неощутимым грузом, но, когда в тебя ударит молния Небесного Испытания, — они либо разлетятся невесомым прахом, либо сломают спину многократно усилившейся тяжестью.

Лир Гарой из всех добродетелей больше всего ценит верность. И он был долгие годы верен своему клану, невзирая ни на что. Даже уходя из него, он заплатил собой налог клана, а уйдя, в итоге вручил свою верность мне. Возможно, тот уход его давит и мучает сомнениями, мне не заглянуть ему в голову, хотя можно воспользоваться уловкой Седого и обсудить это за чашей вина. Вроде, с Димом хорошо вышло.

Я же из всех добродетелей больше всего ценю справедливость. Те лица, что я видел после удара молниевой плети, отголоска чужого Небесного Испытания, они дали мне намёк, что на моих плечах немало поступков, в справедливости которых я сомневаюсь.

С одними всё ясно. Смерти Дараи и Гамаи для меня несправедливы, и я вижу в них свою вину. Те, кто убил их — мертвы, и их смерть не была лёгкой. Предатель — мёртв. Отдавший приказ об их смерти — Кресаль — мёртв. Но, выходит, что этого мало.

Есть только два пути — первый, это путь, о котором мне рассказала Фатия. Путь, на котором идущий убеждает себя, что идёт полностью верной дорогой. В сектах это создание пилюль души и прочего, как само собой разумеющегося и справедливого, если уж говорить так, как привык я. Кто-то слабей и становится лишь ступенькой для сильных. Если у кого-то и нет проблем с подобным утверждением, так это у Зверей и фракций, созданных ими — этот путь им идеально подходит, особенно тем, что созданы хищниками, даже странно, что в сектах нет звериных фракций, а есть только подражатели.

Второй путь — путь, на котором идущий тщательно разбирается с долгами, что давят на него. Разбирается до того, как вызовет на себя Небесное Испытание. Мне до него бесконечно далеко, не один, не два и даже не три года, пока наша фракция получит право на выход в Дикие Земли. Но что такое эти бесконечно далёкие три года, в сравнении с тем, что я уже оставил за спиной? Путь от безымянной деревни Нулевого круга до Истока Пятого пояса был гораздо длинней, а пролетел, словно миг. Ещё вчера я, стиснув зубы, откладывал исхудавшей Лейле побольше тыквы, а сегодня на одни только закупки поделочного камня выделил столько, что можно было бы купить еды на год для всего Нулевого круга.

В этом деле про Небесные Испытания много неизвестного. То, что рассказал мне Седой, — это лишь пересказ чужого рассказа, даже скорее не рассказа, а оговорок и пустой болтовни, которой он с Норой развлекались между делом. Мне бы нужно самому навестить её и попросить о беседе, потому что я явно что-то недопонимаю в том, что видел в тех видениях.

Отец, дядя Варо, Дира, Гунир, Зимион, Мириот, Лейла, Домар Саул и Аледо, Сареф Тамим, Берек, Файвара, Лая и её подчинённые, Пиатрий, Дарая и Гамая.

Вот те, кого я видел в беспамятстве после удара молниевой плети.

Но это же смешно.

Отец.

Я отомстил за смерть отца. Отомстил справедливо. Главные виновники его смерти погибли от моей руки: Кардо и старикашка-торговец. Я выполнил мечту отца — стал чемпионом, сообщил об этом деду и бабушке, вывез семью из Нулевого в Первый, обеспечил сытную жизнь и будущее. Почему же я видел его лицо в видении?

Я должен был убить вообще всех, кто был замешан в том деле? Орму, Ма, Ракота, Гризмо? Может, я должен был убить вообще всех в деревне, всех, кто знал, видел, но отворачивался? Ну уж нет, это точно не было бы справедливостью. Не моей справедливостью. Я разделил долг за отца и долг за себя с мамой и воздал их полностью. Из-за чего бы я ни видел лицо отца в видении, я не верю, что оно лежит на мне грузом невыполненного и неверного.

Не верю.

То же самое и с половиной других лиц. Дядя Варо, Гунир и прочие. С дядей Варо я выплатил долг ещё когда был чемпионом. Когда я стал Воином, то даже вытащил его и сестру Маро из Нулевого, как и остальных родных. Я видел лицо дяди Варо, но не видел лица Маро или деда Марвита. Как так? Почему? Мы ведь вместе попали в слуги к Саул, по моей вине. И пострадали все одинаково сильно, став долговыми. Я что-то упустил или что-то упускаю прямо сейчас?

Может, мне, как брату говорящей, Небо в этом видении подсказало, что у дяди Варо сейчас не всё гладко и в этом моя вина? Может, мой подарок Гуниру при расставании был мал и ничтожен? Но я тогда не особо уж был и богат. Неужто я должен был потом отыскать его снова и помочь ему всеми ресурсами Ордена Морозной Гряды, к которым получил доступ?

Покачав головой, я отложил эти имена и эти догадки. Сейчас я не могу ни подтвердить, ни опровергнуть их, как и все остальные, что связаны с именами людей, живущими очень далеко от меня.

Но есть и другие имена.

Дира. Отрицаю. Я обучил её всему, что знал, не держа ничего о Возвышении в секрете. Нет моей вины в том, что я не успел перевести семью дяди Ди в Первый, и она провалилась в пропасть в Чёрной горе, погибнув.

Берек. Отрицаю. За товарища и собрата по Ордену я отомстил так, как никто другой бы не смог. Это, конечно, не месть Толы за Файвару, ну так и он был лишь товарищем, даже не успев стать мне другом. Да и, в какой-то мере, я отомстил за Берека даже гораздо сильнее, чем Тола за возлюбленную — всё зависит от того, как считать.

Файвара. Вот тут не всё так однозначно. Я не мог её спасти, и я не виновен в её смерти. Но вот дело с Толой ещё не закончено, оно словно замерло в неопределённости. Я думал быстро вернуться к нему и поддержать его на пути к указанной цели, но что с ним сейчас в городе Тысячи Этажей — совершенно непонятно.

Пиатрий — отрицаю, мотнул я головой и замер.

Или… отрицаю зря? Пиатрий — это не только он сам, но и его семья. Да, я позаботился о них, даже дал им охрану, которая будет им верна, но всё ли там пошло так, как я рассчитывал? Да и сама Лая, которая что-то кричала мне в видении, был ли я точно справедлив к ней?