Испытания. Земли Ордена (СИ) - Игнатов Михаил - Страница 68

— Так это был ты, — протянул Лир. — Тот старик Властелин, что помогал Аранви, это был ты.

Я развёл руками:

— Да, но не в этом суть. Я веду к тому, чтобы попробовать и с ними заключить тайный союз. Лучше даже не открывая имени. У нас сейчас избыток духовных камней, а им их не хватает. Так ведь, Лир?

Он хмыкнул:

— Ты хочешь повесить это на меня, глава?

— Ты лучше всех из этого совета знаком с городом, фракцией и делами там.

— Лучше всех бы подошёл хранитель традиций Аранви.

— Но он занят другим делом, — отрезал я.

— Вообще-то, глава, — возмутился Алкай, — такие дела нужно просчитать по выгоде, а не бросать духовные камни направо и налево.

— Вот и просчитайте, — кивнул я. — Через два дня жду ответа, что вы там насчитали и какая у нас в этом деле выгода.

Алкай вскинул брови, перевёл взгляд на Бахара и заметил:

— Неплохо натаскал главу на нашу голову.

Под смех мы и разошлись.

Не только Лир вспоминал Седого, но и я. Хорошо ещё, что Дим и Пересмешник остались в Истоке и скрашивали мои дела тренировками. Ну и цинь. После той мелодии-прощания, которой я проводил павших Сломанного Клинка, я вдруг ощутил тягу к игре на цине.

Хотя по-прежнему держал в уме, что я очень и очень далёк от мастерства. Как там сказал Изард? Вступил на её дорогу, да, не более. Но если каждый день не проходить по этой дороге хотя бы сто шагов, то и через год останешься на том же самом месте.

А ещё я хитрил с этими самыми шагами, стараясь делать это как можно чаще.

Синяя плёнка Стихийного Доспеха сползла с меня, словно змеиная кожа, неуловимо для взгляда превращаясь в неотличимые от моего халат, тело и плоть — из моего тела сделал шаг Двойник. Привычно кивнул мне, всё отлично помня и зная, одним слитным движением оказался в пяти шагах от меня, развернулся и протянул в сторону руку, в которую слуга вложил цинь.

Да, в главном поместье Сломанного Клинка, вернее, в его внешней части, появились слуги, которые не были бывшими орденцами, ни из Пятого, ни из Второго поясов. Во многом старейшина Хаутар прав, а яд тоже может быть лекарством. Семья Сломанного Клинка небольшая и ограничена, пока ограничена, в таком драгоценном ресурсе как люди. Стоит старейшине Рутгошу пройти Каменный Лабиринт, отыскать ещё один портал, и всё изменится.

Нам нужно только подождать и использовать пока то, что уже у нас есть. Например, прошедших не только все испытания претендентов во внешние ученики Сломанного Клинка, но трезво оценивших и свои силы, и выявленные таланты, вернее, их отсутствие. Мы не старались отсеять всех, кто был без таланта к Возвышению или профессиям, Сломанный Клинок слишком мал, чтобы позволять себе такое. Я даже сирот по улицам собирал, так почему должен отказываться от тех, кто ни в чём не хорош?

Ну или не я, а старейшины и их новые советники-наставники.

В Школе Морозной Гряды нас разбили по классам, учитывая наш возраст и вероятный талант. Виликор поступила очень похоже. Лучшим в испытаниях было сделано одно предложение, худшим — другое. Последним прямо и честно сказали, что в Сломанном Клинке они могут либо карабкаться выше, сцепив зубы и преодолевая свои ограничения, либо выбрать стезю слуг.

Карабкаться выше выбрали лишь трое. Остальные стали слугами внешней части поместья, заключили контракты и каждый день проходят через формации проверок. Опасно? Возможно. Но у нас нет выбора, мы должны расширяться и прирастать числом. Пока самим, а затем и собратьями Малого Ордена.

Я же снова, старательно, как делал это каждый раз, когда думал о Рутгоше, отогнал от себя опасение, что он снова ошибётся, снова столкнётся с ловушкой, которая окажется ему не по силам.

Но, что мне остаётся делать? Не бросать же снова Исток и не бежать к нему? Он верно сказал — ему самому нужен этот поход, самостоятельный поход, чтобы стать чистым перед Сломанным Клинком, а главное, перед самим собой. Он справится. Он стал сильней и опытней.

Мысли не мешали мне уже привычно проверить печати над слугой, толкнуть силу в кольцо, отыскать свой цинь и устроить его на коленях ровно в тот же миг, как это сделал Двойник.

Я-основа и я-Двойник миг глядели друг другу в глаза, а затем опустили руки на струны, и в воздухе поплыл первый сдвоенный звук.

У Двойника много сильных сторон и не меньше слабых.

Сильная сторона — это то, что меня становится двое, и я могу думать о вдвое большем количестве вещей, могу делать вдвое больше вещей. Слабая в том, что все эти мысли изначально мои, ничего нового я-Двойник придумать не могу и не могу сделать.

Я пробовал, непрерывно бился сам с собой несколько дней в жетоне и половину дня в настоящем мире, обнаружил несколько слабых мест, оценил себя со стороны, но у этого трюка есть свои ограничения. Это был полезный опыт, но не более: Двойник серьёзно ограничен в запасе сил, а в чистой схватке кулак к кулаку или сталь к стали я могу считать себя едва ли не лучшим в Ордене.

Но кое-что любопытное я из тех схваток вынес — тот самый взгляд со стороны. Он ведь относится не только к тому, как я бью кулаком или как увожу Пронзатель от выпада, но и к тому, как держу цинь, как кладу его на колени, как играю и как начинаю горбить спину, когда ошибаюсь и сбиваюсь с ноты. И вот это для меня — только начавшего путь мастерства игры на цине — бесценно. Более ценно, чем наблюдение за безмолвной музыкантшей, которая ушла по дороге мастерства игры гораздо дальше меня.

Это ещё и возможность удвоить пользу от тренировки, особенно полезная в том самом начале пути.

Сегодня я-мы хотим попробовать ещё раз удвоить эту пользу, превратив её в учетверённую — я-мы играем две разные мелодии, сплетая их в единую. Вернее, пытаясь сплести. Я-основа и я-Двойник слышим, где наше полотно мелодии рвётся и перекашивается. Даже мы слышим, а будь здесь Изард, он бы уж не стал молчать. Я-мы молчим, но старательно исправляемся и становимся лучше.

Когда стихла финальная нота, я-мы не начали новую мелодию, а повернули головы к двери. Я-основа сказал:

— В чём дело? У меня есть ещё время.

Я-Двойник в этот миг указал на дымящуюся палочку, которая успела прогореть только наполовину.

Бахар моргнул несколько раз, словно сбрасывая с себя сон, негромко ответил:

— Всё так, глава, но вы сами просили сообщить сразу, едва Келлер закончит.

Мы с Двойником в два голоса сказали:

— О!

Я-Основа встал, оставляя его одного.

Вот ещё одна сильная сторона этого набора техник: пока я-основа иду за Бахаром по делу, я-Двойник урвёт ещё несколько десятков шагов по тропе мастерства. Конечно, половину палочки он не просуществует, но две сотни вдохов, не тратя силы и почти не двигаясь, — вполне. Ведь я же продолжаю его ощущать, а значит, могу что-то почерпнуть из его тренировки. Наверное. Проверять нужно.

Пока же я, я-основа, шёл и улыбался. Да и как не улыбаться, если сегодня у Сломанного Клинка появится ещё одна плита в основании, том самом основании, что будет делать нашу фракцию сильней и заложит основу для перековки и возрождения Ордена.

В главном квартале Истока, буквально в пяти улицах от резиденции полностью восстановлено небольшое поместье, куда никогда не будет доступа у простых слуг. Обычный, я бы даже сказал — традиционный квадрат из четырёх вытянутых в длину зданий скрывает внутри открытое пространство, которому в будущем предстоит стать садом для медитаций.

Проходя там, я лишь мимолётно скользнул по нему взглядом. В будущем на этой голой земле и камне добавятся формации для медитаций, которые будут концентрировать силу Неба, но до этого ещё не один день и даже не месяц.

Главное спрятано в дальнем от входа здании, за тремя границами барьеров и формаций. Даже за пятью, если считать и формацию главного квартала. Квартал семьи, куда не пускают чужаков; граница внешних поместий, где проверяются печати слуг; граница внутренних поместий, где уже появились невидимки Эграма и вечно бродит Пересмешник; вход в само это поместье, со своей формацией проверок; и, наконец, вход в главное и особое здание, где Келлер сегодня закончил устанавливать барьер.