Телохранитель Генсека. Том 3 (СИ) - Алмазный Петр - Страница 17

Поставил на серебряный поднос — тоже с инвентарным номером на обратной стороне — две тонкие кофейные чашки с ароматным напитком и, осторожно ступая, чтобы не разбудить девочек, пошел в спальню. Думал, сейчас осторожно поднесу чашку с кофе к носу жены — и она, почувствовав аромат, откроет глаза, сядет на кровати и, отхлебнув глоток, снова закроет их — на этот раз от удовольствия…

Какой там! Когда я вошел в спальню, Светлана уже заправила кровать и полностью одетая стояла возле большого зеркала, расчесываясь. Рыжие волосы — она продолжала красить их хной, не признавая никаких красителей на основе химии — взлетали под резкими движениями щетки для волос. Кстати, они что, у нее начали виться или она их накручивает на бигуди? Вроде бы ночью спит без этого орудия пытки на голове. Хотя — может, днем на горячие накручивает? Я как-то видел такие. В мою бытность Владимиром Гуляевым, жена кипятила бигуди в кастрюле и потом, обжигаясь, как-то прилаживала их к волосам. Я таких жертв не понимаю, но не мне осуждать женщин.

— О, кофеек! — Светлана схватила чашку с подноса, сделала глоток, поставила обратно и унеслась из спальни.

— Девочки! Подъем! — услышал я ее бодрый голос. — Завтра первое сентября, надо подготовиться к школе!

— Света, но не в семь же часов⁈ — я попытался остановить ураган, в который превратилась супруга, но тщетно.

— В детский мир никогда не поздно и никогда не рано. Люди там с ночи очереди занимают, с раскладушками приходят. Девчонки! Подъем! Едем в детский мир!

— Ур-рра! — даже не разобравшись спросонья что к чему, уже начала радоваться Леночка.

— Я спать хочу… Ленка, не шуми! — послышался в ответ недовольный голос старшей дочери.

— Мы едем в детский мир! Вот глупая, ты забыла о нашей тайне⁈

— Ой! Правда забыла! — воскликнула Танюша, тоже окончательно просыпаясь.

Интересно, что у них за тайна? Но спрашивать не стал, захотят — сами расскажут. А если нет — то на то она и тайна, чтобы о ней никто не знал.

— Давайте быстренько собирайтесь и умываться, — Света выбежала из детской и хотела пронестись мимо меня на кухню, но я придержал жену за руку.

— Света, сомневаюсь, что тридцать первого августа будет ажиотаж в отделе со школьной формой.

Света даже не стала слушать меня, одарив таким взглядом, что я почувствовал себя тираном, зажавшим главный женский праздник — поход за покупками!

В ходу много анекдотов о том, как долго женщины собираются. Возможно, эти анекдоты отчасти отражают правду жизни, но не тогда, когда ну очень надо в магазин, за покупками! Я наблюдал за суетой, которую устроили мои женщины — большая и маленькие — с нескрываемым удовольствием. Впрочем, собрались, считай, молниеносно — всего-то за полчаса. Умывание, чистка зубов, косички, завтрак — все в сверхзвуковом режиме. Леночке срочно потребовалось разбить свою копилку. Насчитав более пяти рублей, она аккуратно отложила в маленький кошелек двадцатикопеечные монеты, а с остальным подошла ко мне.

— Папа, надо срочно это поменять! На монетки по двадцать копеек.

Я хотел узнать, почему именно по двадцать, но жена опередила меня, поторапливая дочку:

— Лена, давай обувайся! Уже выходить надо.

— И что, я вот так вот без денег заявлюсь в магазин? Какого же ты обо мне низкого мнения, мама! — дочка с негодованием взглянула на мать и тряхнула головой, откидывая челку.

Я расхохотался — получилось очень похоже на нашу соседку, преподавательницу музыки в Гнесинке. Ее супруг был известным оперным певцом, и дама могла бы не работать, но если музыка в сердце, дома не усидеть. По крайней мере, так она сама заявляла. Имя у преподавательницы еще такое заковыристое было, что сходу и не вспомнить…

— И где это ты таким манерам научилась? — поинтересовалась у дочки Светлана, достав из сумочки кошелек.

— У Олимпиады Вольдемаровны, — церемонно ответила Леночка, и сложила губки бантиком.

У нас с женой обнаружилось на двоих четыре двадцаточки. У Ленки осталось в других номиналах еще более трех рублей.

— Придется зайти в гастроном, попросить кассиршу поменять, — предложила компромиссный вариант Татьяна. — А зачем ты мамину старую сумочку взяла? И рукавички напялила? Сейчас же не зима.

— Настоящая леди никогда не выйдет из дома без сумочки и перчаток, — заявила Лена. — Но перчаток у меня нет, поэтому я решила, что варежки тоже сгодятся.

Я засмеялся, но Светлана только закатила глаза к потолку.

— Снимай давай, люди смеяться будут!

— Ни-за-что! — твердо ответила наша второклассница и важно вышла за дверь. Вот прямо так: с большими бантами в косичках, в ситцевом летнем платье с пышным подолом, в красных пушистых рукавицах и с сумочкой модели «прощай молодость». Или так называли обувь? Точно, войлочные ботинки с замком, если не ошибаюсь. Но сумка от них недалеко ушла.

Вниз спускались по лестнице. Светлана так и не могла заставить себя войти в лифт, а я не настаивал. Еще не хватало нам панических атак, тем более, что со дня смерти ее матери прошло не так много времени. Спустившись в фойе первого этажа, поздоровались с консьержкой.

— Зоя Павловна, а мы едем в детский мир! — радостно сообщила Леночка.

— Вот какие вы молодцы! — не очень искренне, но все-таки попыталась изобразить радость консьержка.

У меня сегодня имелись другие планы, но до двух часов дня я был совершенно свободен.

Увидев ожидавшую меня волгу, я подошел к ней и постучал по стеклу.

— Давай, Коля, сегодня отдыхай, — сказал я водителю, который по совместительству теперь был моим прикрепленным. — Я на копейке с семьей сегодня. По магазинам своих девчонок повезу.

— Не положено, Владимир Тимофеевич, — попытался отказаться от внезапно свалившегося выходного старший лейтенант. — Давайте я на расстоянии за вами.

— Выполнять приказ! — сказал я совсем не строго, но приказ есть приказ.

— Есть выполнять приказ, — нехотя согласился Николай.

Когда мы зашли в гастроном, вынос мозга с обменом монет продолжился. Кассирша, очарованная непосредственностью младшей дочки, наскребла ей аж десять монет. Лена серьезно отсчитала взамен два рубля и церемонно поблагодарила женщину. По дороге мы еще разок останавливались у другого магазина, чтобы поменять остальное. Доводы, что сделать это можно в самом «Детском мире» на Леночку почему-то не действовали.

— Ты скажи, наконец, зачем тебе именно двадцатикопеечные? — допытывалась Светлана.

— Это большой секрет, и он не принадлежит только мне, — Леночка напускала на себя загадочный вид, но упорно хранила тайну.

Таня, когда Светлана вопросительно посмотрела на нее, только пожала плечами. Но на лице у старшей дочки тоже было загадочное выражение.

В «Детском мире» народу было довольно много. И это несмотря на то, что основные закупки к первому сентября большинство людей уже сделали. Длинные очереди змеились от многих секций. Ненавижу очереди с самого детства! Никогда не забуду мучительное ожидание, до боли в ногах, иногда всей семьей, иногда сменяя друг друга. Если для мамы товар, за которым стояли, представлялся ценным, то мне-ребенку он казался сущей ерундой. Потому тратить время на стояние в очереди было обидно вдвойне.

К счастью, в отделе детской одежды оказалось не так много покупателей, как я опасался.

Светлана сразу сняла со стойки два школьных форменных платья на плечиках, и отправила девочек в примерочную. Скоро подошла туда же со школьными фартуками — белыми праздничными и черными на каждый день. Также купили колготки (правда, за ними, к моему неудовольствию, пришлось отстоять в небольшой очереди) и белые ленты — большие гофрированные рулоны. Их еще предстояло разрезать и подпалить края, чтобы не сыпались.

В какой именно момент потерялась Леночка, я не заметил. Уже в отделе канцелярских товаров, куда зашли выбрать портфели, обратил внимание на то, что стало как-то на удивление тихо.

— А где Лена⁈ — Светлана оглянулась, посмотрела по сторонам. — И Таня⁈

— Я думал, они с тобой идут, — я перепугался. Все-таки детям в таком большом здании заблудится на раз-два. В силу профессии у меня даже проскочила мысль о киднеппинге, но я поспешил прогнать этот страх. Девочки ведь сами готовили какой-то сюрприз.