Янтарь рассеивает тьму. Каин - Аквила Люцида - Страница 8

Пропитанный темной энергией воздух Несуществующего города сейчас искрил, впитав в себя негодование гостей. Десятки богов стекались в Асдэм по велению темного начала, которому по своей сути не должны подчиняться, а только противостоять. Каких трудов стоило Каю взять верх над ними и вынудить слушать приказы в течение двадцати лет? Если Хаски мог водить дружбу с демонами, то большая часть богов на это была не способна.

Возможно, раньше боги слушали Кая куда охотнее, ведь он был единственным из переродившихся нача́л, и воевать с ним не стоило. Но сейчас, когда почувствовали присутствие собственного прародителя и установившийся баланс, они больше не собирались удерживать маски и стали бесстыдно выпускать светлую ауру, пытаясь вытеснить из замка едкую тьму и обозначить свое превосходство. Они пытались дотянуться и до Люциана, как будто призывали его помочь им очистить это место от скверны.

Боги были тщеславны по отношению к демонам; первые помогали смертным и защищали мир от разрушений, тогда как их противники лишь топтали все вокруг и убивали всех подряд. Демонам же было плевать на богов, они относились жестоко и к себе подобным, и к чужим, потому что такова их натура. И то, что Кай повелевал этой толпой в одиночку, за двадцать лет не допустив войны, казалось удивительным и просто невозможным.

Тяжело вздохнув, Люциан натянул серые штаны и заправил нижние одежды за широкий пояс. Потом накинул верхнее одеяние и, подпоясав его, вышел из-за ширмы.

Кай, облаченный во все черное, стоял посреди комнаты. Высокий и стройный, с густой темной аурой, он выглядел непоколебимым и непобедимым, но так ли это на самом деле? В глазах его затаилось беспокойство, но связано оно было скорее с перерождением Люциана, а не с приходом богов.

«Кем бы ты ни был, – подумал Люциан, делая шаг навстречу, – тебе, должно быть, тяжело управлять бессмертными в одиночку? – С ничего не выражающим лицом он положил ладони на широкие плечи и соскользнул ими вниз, словно приглаживая ткань одежд. – Названый брат, которому ты доверял, свел тебя с ума, заставил перерезать половину собственного клана и уничтожить прошлое нача́ло. Ты умер на сотни лет и возродился там, где раньше был твой дом, но теперь от него ничего не осталось, а все, кого ты когда-либо знал, обратились в нечисть. Тебе пришлось сражаться с самого первого дня, как ты открыл глаза в новой жизни, и взойти на трон с глубокой раной, полученной в битве. Ты позволил богам наказать тебя за то, что помог мне в той деревне, и безропотно согласился блокировать свою силу, выходя в мир, хотя мог этого не делать, ведь ты – начало и сильнее тебя никого нет. – Во взгляде Люциана отражалось неведомое море сострадания, когда он положил ладони на чужую грудь и посмотрел Каю в глаза. – Как много ты пережил, пока ждал меня? Как много раз подавлял свое «я», чтобы праведно исполнять долг?»

– Ты… – прошептал Люциан. – Ты справился. Ты молодец. Спасибо, что оберегал этот мир. Теперь ты не один.

Кай поджал губы, глядя ему в глаза. Грудь, вздымавшаяся под ладонями Люциана, замерла.

Люциан невольно позволил себе прочувствовать все его эмоции, и глаза защипало от слез. Кай испытывал невероятную боль от его слов, но боль эта была порождена вовсе не страданием, а счастьем. Он был так счастлив получить поддержку, что мучился от этого.

– Люциан… – сдавленно начал Кай, но не смог закончить. Его уста оказались в коротком плену, необходимом, чтобы лучше понять чужие намерения.

Когда Люциан убрал ладони и отступил, то увидел на лице Кая такую невообразимую растерянность, какую, казалось, не могло вызвать даже падение неба на голову. Его глаза были распахнуты, губы приоткрыты в безмолвном «ох», а лицо внезапно стало чуть менее бледным, чем обычно, словно от волнения к его мертвой коже прилила ледяная кровь.

Поворачиваясь к зеркалу, Люциан тихо посмеялся про себя и даже подумал смутить его еще раз – уж слишком забавно Кай выглядел в тот момент. Взяв гребень, лежавший возле зеркала, он поднял взгляд и наконец-то посмотрел на свое отражение.

– Ох.

Люциан увидел высокого юношу, чьи волосы и кожа источали легкое, наполненное божественной силой свечение, а он сам казался слегка золотистым с головы до пят. На примере Бога Войны он уже знал, что после перерождения тело и облик могут измениться, но все равно удивленно рассматривал себя, не в силах принять то, что теперь был почти одного роста с Каем, стал шире в плечах и, казалось, обзавелся четко очерченными мускулами. Он все еще уступал демону в мышечной массе, но явно превосходил в этом свое смертное воплощение.

– Ты можешь изменить внешность, если не нравится, – сказал Кай за его спиной.

– Х-хорошо, мне бы хотелось иногда становиться похожим на себя прошлого, – отозвался Люциан, понимая, что не готов выйти к товарищам в новом облике. – Где Эриас, Абрам и Сетх? Хаски? Они все еще в Лумусе? – Он принялся расчесывать волосы.

– Нет, они уже здесь. Вчера вечером Хаски помог им телепортировать сюда, а потом вкратце поведал, что произошло.

– И как они отреагировали?

– В шоке.

– А что с кланом?

– Как и было велено, я отправил весть, что ты в порядке. Твои товарищи сделали то же самое, потому что моему письму вряд ли поверят.

– Ты писал от своего имени? – Люциан посмотрел на Кая в отражении зеркала. – Мои люди знают, что это ты забрал меня? Знают ли они, против кого мы воюем?

– Да, да, а насчет третьего вопроса… так сильно я не распинался. Думаю, адепты твоего клана сейчас обсуждают штурм Асдэма, а пока они пытаются прийти к единому мнению, мы решим проблемы с владыкой демонов. Ты сможешь вернуться обратно и объяснить им все раньше, чем они обнажат клинки.

– Вернуться, – прошептал Люциан, и рука, в которой он держал гребень, замерла. С его губ сорвался нервный смешок. – Но ведь не править?

– Править людьми не для нас, – с сочувствием ответил Кай, качая головой. Он протянул руку и забрал гребень, чтобы закончить расчесывать волнистые локоны Люциана. – Даже если ты ограничишь силы, твои познания и способности не для смертного мира. Но не огорчайся, вскоре мы построим другой мир, где тоже придется править. Помнишь Бессмертный город, который я показывал тебе во сне? Как нача́ла, мы должны находиться там, подле богов.

– А как же Асдэм? На кого ты его оставишь?

– Буду захаживать сюда иногда. Не всегда же мне пребывать среди света, – усмехнулся Кай и положил гребень возле зеркала.

Люциан не знал, как реагировать на это. Прямо сейчас они поставили крест на его возвращении в клан Луны, к которому он был привязан, и осознать это, с одной стороны, было тяжело, а с другой – принесло почти облегчение. После слияния какая-то часть него желала продолжить жизнь как владыка Луны, будто чувствовала, что обязана это сделать. Тогда как другая требовала не изменять себе и властвовать над богами – взойти на тот трон, что был предначертан судьбой, а не тот, куда заставили сесть.

С напряженным видом Люциан потер точку между бровями. Он не мог ни примириться с самим собой, ни разобраться, чего сейчас хочет. Уловив его безрадостные эмоции, Кай успокаивающе провел ладонью по золотистым волосам, чтобы отвлечь от тягостных мыслей.

Люциан снова посмотрел на свои сияющие локоны, которых будто бы стало больше, а длина увеличилась.

– Когда ты спас меня два года назад, – заговорил он, – я носил серебряную ленту, но после того, как очнулся в той деревне, моя лента пропала, и ты дал мне другую – алую. Потом забрал ее, и я остался совсем без ленты. В конце концов в клан я вернулся с серебряной, но она позже стала алой. – Он развернулся лицом к Каю. – Ты подменил мою вещь на свою?

– Ты всегда носил Ло. Уж не знаю, где ты ее взял, но она была с тобой еще на озере Ши. В деревне я забрал ее, чтобы не погибла от нехватки темных сил. Напитал своей энергией и вернул тебе.

– Зачем?

– Чтобы оберегала.

Люциан в недоумении вскинул брови и подумал о том, что оберег из нее так себе, учитывая, сколько раз он попадал в передряги, из которых выбирался либо сам, либо при помощи товарищей, но никак не ленты. Ло, можно сказать, вообще не проявила себя как хорошая защитница.