Тьма. Том 5 (СИ) - Сухов Лео - Страница 8

Ну а пилот, видимо, осознав, что цель не повреждена, прибег к последнему средству, которое у него оставалось.

К тому, которое висело под днищем. Продолжая двигаться, вертолёт начал забирать вверх, а висящий под днищем аргумент — наоборот, устремился к нам…

Тут уже даже Иванова проняло.

Впрочем, сказать он всё равно успел немного:

— Вот так, да?

В следующий миг мир вокруг взорвался, и машина устремилась вверх. Я попытался раскорячиться, чтобы несильно болтало. Рядом визжала Дуня, цепляясь за меня обеими руками и, кажется, зубами. А впереди, слегка задумчиво, держался за руль опричник…

Впрочем, увидел я всё это лишь потому, что время для меня замедлилось. Наверно, для того чтобы я отчётливо рассмотрел, как проносятся мимо верхние этажи, осколки оконных стёкол, куски кирпича и фрагменты крыш, комья земли и всполохи огня…

Спасибо тебе, первооснова! Я точно рассмотрю свою смерть! Ощущать буду во всех подробностях!..

Глава 3

Из дневника мальчика Феди, написанного на неизвестном языке

Я собираюсь жить долго. Дольше, чем Андрей в прошлом мире! Что мне для этого нужно?

1. Не стать двусердым! Как я заметил, да и мама так говорит, двусердые могут прожить больше ста лет, а могут не дотянуть и до сорока. Причём вторых гораздо больше, чем первых. И хотя причины такой смертности мне достоверно неизвестны, однако не стоит рисковать.

2. Не лезть во всякие сомнительные предприятия! Андрей рисковал всю свою жизнь, и ему везло. А кто сказал, что будет везти мне? Никто не сказал! И никто такого не сможет гарантировать. А значит, любое сомнительное предприятие — неоправданный риск.

3. Заработать много денег! Лечение в местных больничках стоит дорого, а я хочу быть здоровым и счастливым. Поэтому деньги — это, как говорится, архиважный вопрос для моего выживания.

4. Не спешить! Тише едешь — дальше будешь. А я собираюсь проехать в этой гонке как можно дальше.

5. Избегать ситуаций, когда в меня стреляют. Особенно таких, в которых в меня стреляют чем-то очень убийственным. Такого мне не надо, так что быть местным силовиком я не собираюсь.

Мне кажется, это отличный план на вторую жизнь…

Извернувшись, Иванов метнул заклятие: одно, второе, третье… Миг спустя мой и без того бунтующий вестибулярный аппарат окончательно сошёл с ума…

… А затем наш полёт завершился на асфальте. Что удивительно, колёсами вниз.

Я ударился об дверь, а сверху на меня навалилась Дуня, которую силой инерции кинуло в ту же сторону. Прямо перед автомобилем вспучивало гриб взрыва. Не сказать, чтобы сильно большой… Ножка гриба не дотягивала и до зданий, стоявших вдоль дороги…

…Зато зацепил этот взрыв всё в окрестностях. Попортил фасады, выбил стёкла, поломал деревья, разметал снег и стоящие у поребрика машины. Хорошо ещё, людей вокруг не было: очень уж ранний час.

Вдали слышался стрёкот вертолётного винта. Боевая машина уходила прочь, выполнив свою задачу и даже не подозревая, что полностью её провалила.

— Вот… Вот это именно то, о чём я говорил, Фёдор Андреевич, — пригладив растрепавшиеся в полёте волосы, обернулся ко мне Иванов. — Стоит оказаться рядом с вами, и скучать мне не приходится…

В этот момент в кармане опричника зазвонил телефон. Он вытащил трубку, посмотрев на номер, сказал:

— Однако! — и знаками показал нам молчать. — Да, ваше величество?

Трубка разразилась гневными, но плохо различимыми с моего места тирадами.

— Завтрак? Конечно, святое! — отвечал Иванов, сохраняя на лице полную невозмутимость. — Совершенно согласен, ваше величество… Личное время священно даже для государя!.. Да-да! Особенно для государя… Да!.. Прервали завтрак?.. И почему же, государь?.. Ах, вот оно что!..

Мы с Дуней переглянулись. Она сидела вся бледная, с широко раскрытыми глазами. Меня тоже после взрыва ещё слегка потряхивало.

— Ужасающе, ваше величество!.. Пролетел над городом!.. Ужасно!.. Полностью согласен!.. — Иванов отвечал спокойно, будто там сейчас не государь на дерьмо исходил. — Скажу больше: стрелял, государь!

После этой фразы ругательства в трубке стали громче.

— Да, ваше величество… Сам видел!.. И из пулемёта, и ракету пустил. «Игла», если не ошибаюсь… Да… Выясню… А это уже знаю!.. Да! — Иванов едва заметно улыбнулся. — Целью был я, государь!

В следующий момент опричник чуть отнёс трубку от уха, а я понял, что до этого момента царь даже ещё и не ругался. Вот теперь даже я слышал отдельные слова, что-то вроде: «Убью!.. Четвертую!.. Семью на кол!» — и тому подобное и не всегда цензурное. А через пару десятков секунд связь прервалась.

— Он сейчас перезвонит! — предупредил Иванов, но даже договорить не успел, как прозвучал вызов. — Да, ваше величество?.. Да, трубку жалко, но это всего лишь устройство. Да… Я понял, ваше величество… Разберусь, государь… Прослежу… Принял «бросить остальные дела»… Да, государь!

Отбив вызов, Иван Иванович сначала минуту помолчал. Мы молчали вместе с ним, глядя на то, как в небе растворяется облачко взрыва, а из оконных проёмов высовываются ошалевшие люди. Да, здесь на Руси напрочь не знали правил поведения во время обстрела.

— Несмотря на то, что все Рюриковичи вспыльчивы и скоры на расправу, у них есть одно правило, — наконец, заговорил опричник. — Они ненавидят, когда кто-то пытается тронуть верных им людей… Впрочем это хорошее свойство для любого управителя, согласны?

— Само собой, — согласился я.

— Но вот что забавно… Его величеству не побоялись донести о пролёте вертолёта над Ишимом во время завтрака, но что стрелять этот вертолёт летел по мне — не сказали, — Иванов задумчиво засунул трубку в пиджак. — К сожалению, разговор придётся отложить… Мне надо разобраться с последствиями этого налёта, а затем встретиться с сиятельным князем.

— Это понятно, — опять выразил я своё согласие.

— До нужного адреса осталось не так много… И хоть мне, конечно, страшно отпускать вас так надолго, Фёдор… Но всё же я попрошу пройтись пешком! — выразительно вздохнул Иванов.

Вот только у него на физиономии было написано, что ничего он не боится. Просто собирается проверить, как у меня всё дальше пройдёт.

— Думаю, на сегодня ограничение на чудеса в моём присутствии уже исчерпано… — кивнул я. — Спасибо, что подвезли, Иван Иванович!

— Да не довёз же… К сожалению, — кивнул Иванов.

Не теряя времени, я выбрался из машины и Дуню за собой утянул. А потом зашагал по запорошенному снегом асфальту в сторону приёмной Пьера, таща всё ещё пребывающую в шоке девушку на буксире.

Голова взрывалась болью при каждом шаге, но я был твёрдо намерен добраться до цели. А уж обратно, конечно, поедем на бричке.

Пьер, похоже, засиделся допоздна. Во всяком случае, непохоже было, что он в столь ранний час куда-то уходил. Даже костюм на стряпчем был вчерашний, тот самый, в которым он накануне беседовал со мной.

— Фёдор? Проходите, садитесь… Я вижу, вы не один. Чаю? Чего покрепче?

— Не откажусь от покрепче, — я посмотрел на Дуню. — Тебе?

— Чаю… — закивала она.

К стойке, где Пьер хранил запасы чая и алкоголя, я отправился сам.

— И что за вопрос тебя заинтересовал в столь ранний час, Фёдор? — уточнил Пьер, вполглаза за мной наблюдая из рабочего кресла.

— Скажи, пожалуйста, ты с нашими русскими подмостками дел не имел? — включив чайник, я выудил из шкафчика стакан и бутылку с арбуном.

— Мне тоже плесни… А то сил уже нет никаких! — растирая седые виски, попросил Пьер. — Что за ночь… Кошмар какой-то… Слышали взрыв?

— Это военный вертолёт влепил ракетой, прямо по улице, — не вдаваясь в детали, ответил я.

— Ужас какой! Что творится-то! — покачал головой Пьер. — А отвечая на твой вопрос… Нет, не приходилось. Однако есть знакомые, которые могут помочь. Или которых я могу посоветовать.

— Отлично… Тогда знакомься: Евдокия Мраморная, — представил я Дуню. — Как ты, наверное, слышал, она звезда подмостков и сцены. И у неё есть определённые проблемы с управленцами.