Миллионщик (СИ) - Шимохин Дмитрий - Страница 43

— Почти, Изя, — усмехнулся я, указывая ему на стул. — Садись. Поработал лакеем — теперь послужишь секретарем. Будем писать прожект для великого князя.

Изя театрально закатил глаза, тяжело вздохнул, но спорить не стал. Проворчав что-то про «эксплуататоров» и «бедного еврея», он сел за стол.

— Я тебя умоляю, Курила, только не на этой бумаге! — взмолился он, с опаской глядя на белоснежные бристольские листы. — У меня рука дрогнет, я все испорчу. Давай сначала на простой, на черновике.

— Вот это дельная мысль, — согласился я. — Ты прав, с таким документом спешить нельзя. Итак, приступим.

Я начал ходить по комнате, собирая мысли в единую, стройную и несокрушимую концепцию. План должен быть не просто прошением, а произведением искусства — логичным, убедительным и захватывающим.

— Сначала — шапка, — начал я диктовать. — «Его Императорскому Высочеству, Великому Князю Константину Николаевичу. Проект учреждения Акционерного общества „Сибирское Золото“ и комплексного освоения земель в районе реки Бодайбо».

Изя скрипел пером, старательно выводя буквы.

— Теперь — суть. Опишем само Общество. Цели, задачи, уставной капитал. Покажем, что это не афера двух проходимцев, а солидное предприятие, основанное на твердом капитале и законе.

Следующие полчаса мы посвятили юридическим формулировкам, которые я с трудом вспоминал из своей прошлой жизни. Затем я перешел к самому главному — к производственной части.

— Далее. Методы работы. Пиши. «Деятельность Общества будет основана на самых передовых научных и технических методах, что позволит не только многократно увеличить добычу золота, но и даст толчок развитию всей отечественной промышленности».

— Гладко было на бумаге, да забыли про овраги, — не удержался Изя.

Я проигнорировал его иронию.

— Первое: научная геологоразведка с бурением шурфов и созданием центральной химической лаборатории для анализа проб. Второе: переход на гидравлические методы разработки россыпей с использованием гидромониторов. Третье: применение паровых драг для разработки русел рек. Четвертое: внедрение метода амальгамации для извлечения мельчайших фракций золота.

Я остановился, давая Изе перевести дух. Он с недоверием посмотрел на исписанный лист.

— Курила, это звучит… как сказка. Кто в это поверит?

— Поверят, если правильно подать. А теперь самое важное, Изя. Нужно показать, что мы думаем не только о своем кармане, но и о благе империи. Пиши следующий раздел: «Развитие региона и сопутствующая инфраструктура».

Я набрал в грудь воздуха.

— «Общество „Сибирское Золото“ берет на себя обязательства не только по добыче полезных ископаемых, но и по комплексному развитию прилегающих территорий. Наша цель не создание временного лагеря старателей, а основание нового промышленного центра в Восточной Сибири. Для обеспечения работы приисков и драг потребуется строительство сопутствующих производств: лесопильного завода, кирпичного завода, механических мастерских для ремонта оборудования. Это даст работу для сотен мастеровых и привлечет в край квалифицированных специалистов».

Я подошел к столу и ткнул пальцем в карту.

— «Но ключевым элементом развития является создание транспортной артерии. Мы считаем необходимым и готовы начать изыскания для строительства частной железнодорожной ветки, которая ускорит развитие Сибири».

Изя поднял на меня глаза, полные ужаса и восхищения одновременно.

— Железная дорога… Ты окончательно сошел с ума.

— Дописывай, — усмехнулся я. — Финальный аккорд. «Мы понимаем всю грандиозность поставленных задач. Посему уже на данном этапе ведутся предварительные консультации с инженерами-путейцами и производителями паровых машин о принципиальной технической возможности реализации данного проекта. Мы просим Ваше Императорское Высочество лишь дать нам шанс послужить России». Все.

Он дописал последнее слово и откинулся на спинку стула, с изумлением глядя на черновик.

— Ой-вэй… — только и смог выговорить он.

— Если после такого нам не дадут разрешение, то я таки не знаю, что им еще нужно.

Мы потратили еще час, тщательно перенося текст на чистовик. Изя, проникшись величием момента, выводил каждую букву с каллиграфической точностью. Когда последняя точка была поставлена, мы посмотрели на свое творение. На белоснежных бристольских листах лежал не просто документ. Это была мечта, облеченная в строгие параграфы. Дерзкая, амбициозная и невероятно убедительная. Если великий князь такой поборник прогресса, то он непременно должен купиться!

Я аккуратно сложил листы в синюю папку.

— Ну что, Изя, — сказал я. — Один фронт мы подготовили. А теперь пора на другой. К Кокореву. Пора начинать большую игру.

Оставив Изю отдыхать и приходить в себя после наших «литературных» трудов, я нанял извозчика и отправился на Литейный проспект. Контора купца Кокорева располагалась на первом этаже большого доходного дома. Никакой показной роскоши — простая дубовая дверь с медной табличкой: «В. А. Кокорев. Торговый дом».

Меня провели в просторный, но строго обставленный кабинет. В углу висели иконы и старообрядческий восьмиконечный крест. За огромным письменным столом сидел сам Василий Александрович. Теперь я мог рассмотреть его получше. Это был мужчина лет сорока, крепкий, широкоплечий, с окладистой, ухоженной бородой. Но самое примечательное в нем были глаза — умные, цепкие, пронзительные.

— Господин Тарановский? — спросил он, смерив меня хозяйским взглядом и указав на кресло. — Помню, у графа Неклюдова виделись. Чем обязан?

Он сразу перешел на ты, что меня нисколько не смутило. Это была манера уверенного в себе человека, не привыкшего к столичным политесам.

— Василий Александрович, я пришел к вам не как проситель, а как возможный союзник, — начал я без обиняков, решая сразу задать тон разговору. — Я, как и вы, имею веские причины быть крайне недовольным делами в Главном обществе российских железных дорог.

Кокорев удивленно вскинул брови.

— Вот как? Про этих мошенников наслышаны и в Сибири? Любопытно, право слово, любопытно! И какие же у вас могут быть причины для недовольства, позвольте узнать? Мои-то всем известны, я их не скрываю.

— Мои интересы — это быстрая и дешевая доставка грузов из Сибири в центр России, — ответил я. — Ваше общество обещало построить дорогу до Нижнего Новгорода, но за пять лет осилило лишь сто восемьдесят верст до Владимира. Мои дела, как и дела многих других коммерсантов, страдают из-за воровства и бездействия французских директоров. Я знаю, что вы, как крупный акционер, теряете на этом огромные деньги и ищете способ изменить ситуацию.

Мои слова произвели эффект. Кокорев увидел во мне не просителя, а осведомленного человека с общей проблемой. Его лицо помрачнело, а глаза загорелись гневом. Он со всего маху приложился широкой ладонью по дубовой столешнице.

— Теряю⁈ — взревел он. — Да они грабят нас средь бела дня! Мошенники! Подлецы! Пригрели на груди кучку парижских воров, которые набивают карманы нашими русскими деньгами! Это не общество, а какой-то вертеп! Все директора, все управляющие — французы! И думаешь, им надо, чтобы наши русские дороги действительно работали? Черта с два!

Он вскочил и заходил по кабинету, экспрессивно жестикулируя. Теперь он говорил не со случайным визитером, а с человеком, который понимает его боль.

— Воруют на всем! На подрядах, на материалах! Сметы раздувают втрое! А их главный, мусью Колиньон, отгрохал себе особняк похлеще великокняжеского! За полгода на содержание их шайки дармоедов ушел миллион шестьсот тысяч! И за что? За дорогу до Владимира, куда никому и ехать-то не надобно! Тьфу!

Я позволил ему выпустить пар, а затем задал следующий вопрос, который давно меня интересовал:

— Я понимаю, Василий Александрович. Но одного не могу взять в толк. Ты — человек дела, знаменитый откупщик. Зачем вам вообще понадобились эти железные дороги? Дело новое, рискованное. Неужели один лишь патриотизм и вера в государево слово?