Императрица Мария. Восставшая из могилы - Барятинский Михаил Борисович - Страница 57

Мужчины подошли, один поклонился, другой щелкнул каблуками сапог и козырнул.

– Здравствуйте, ваше императорское высочество! – сказал старший Пепеляев.

– Здравствуйте, Виктор Николаевич, – ответила великая княжна.

Она продолжала щелкать пальцами по веткам и смотрела на собеседников чуть наклонив голову. Большие синие глаза, длинные ресницы, раскрасневшиеся от мороза щеки – она была невероятно хороша. У Анатолия Пепеляева даже дыхание перехватило. Между тем сама Маша была заинтересована другим – Николай, прежде находившийся у нее за спиной вместе со всей компанией, теперь сместился вперед и, выйдя на заснеженный газон, стоял сбоку от нее, шагах в десяти. Этого его перемещения она не понимала, в отличие от того же Деллинсгаузена. Тот сразу сообразил, что, увидев приближающихся к великой княжне неизвестных, Николай ушел в сторону, чтобы она не закрывала ему сектор стрельбы.

«Молодец! – подумал Деллинсгаузен. – Он работает. Даже на прогулке он продолжает работать. Молодец!»

– Чем обязана вашему посещению? – наконец поинтересовалась великая княжна у братьев Пепеляевых.

– Я несколько раз собирался нанести вам визит, но сделать это было затруднительно. Меня каждый раз останавливала ваша охрана. То вы кого-то принимаете, то отдыхаете, то что-нибудь еще. В отличие от посещавших вас господ, я не занимаю никаких постов, и мне трудно рассчитывать…

– Полноте, Виктор Николаевич, – перебила словоизлияние старшего Пепеляева великая княжна, – я не делала никаких различий. Меня посещали и купцы, и мужики, целая делегация беженцев. График был плотный, действительно, вот, первый раз на воздух вырвалась. Но вы ведь и вправду не занимаете никаких постов?

– Да, ваше императорское…

– Мария Николаевна!

– Да, Мария Николаевна! Я только член Восточного отдела ЦК партии кадетов. Но, собственно, я представлялся вам тогда, возле собора, после службы, если вы помните.

– Помню.

– Я, собственно, – Пепеляев заволновался, – я бы хотел представить вам своего брата.

– А сам он не может представиться? – с усмешкой поинтересовалась великая княжна.

– Капитан Пепеляев, – снова щелкнул каблуками младший Пепеляев, – Анатолий Николаевич.

– Капитан? – удивилась великая княжна. – Мне говорили, что вы генерал.

– Как и другие офицеры Сибирской армии, я отказался от чинов, присвоенных Временным правительством и Директорией. Последний мой чин в императорской армии – капитан.

– Позвольте, но вы же командир Средне-Сибирского корпуса?

– Так точно! Первого Средне-Сибирского армейского корпуса.

– И капитан?

– Так получается, – развел руками Пепеляев.

Великая княжна оглядела его офицерскую шинель с бело-зеленым шевроном на рукаве и такого же цвета кокардой на фуражке.

– Почему у вас нет погон? – спросила она.

– Это форма Сибирской армии, – ответил Пепеляев, – ее ввел еще прежний министр, Гришин-Алмазов.

– Это было политическое решение, – включился в разговор старший брат, – вы ведь знаете, сколько всяких инсинуаций было по поводу погон. Ну, золотопогонники там и всякое такое! Весной восемнадцатого всех заставляли снять погоны.

– Да, знаю, – ответила великая княжна, – от отца тоже требовали, чтобы он снял погоны. Он отказался. Его заставили только в Екатеринбурге.

У младшего Пепеляева дернулась щека.

– Я слышала, – великая княжна повернулась к старшему брату, – вы противник Директории.

– Да, Мария Николаевна, я считаю, что так называемой диктатуре пролетариата большевиков необходимо противопоставить нашу белую диктатуру.

– В каком виде?

– В любом!

– То есть если произойдет реставрация самодержавия, вы – конституционный демократ – ее поддержите?

– Я, право, не знаю… – растерялся от столь прямого вопроса Пепеляев.

– Говорите прямо, – улыбнулась великая княжна, – у нас ведь приватная беседа. Я ведь тоже не занимаю никаких постов. Пока…

У Пепеляева дернулся кадык. Он сглотнул и решился ответить.

– Я против самодержавия, так как считаю, что очень много зависит от личных качеств и способностей монарха. К сожалению, не каждый монарх способен управлять государством, – он увлеченно рубил воздух рукой, – тем более таким сложным, как Россия. Это с очевидностью показало последнее царствование! Государь оказался неспособен… Что такое?

Он обернулся к брату, толкнувшему его локтем в бок. Анатолий испуганно смотрел на него круглыми глазами. И тут до Виктора Николаевича дошло, что он сейчас говорит не просто о последнем царе, а об отце этой девочки, недавно жестоко убитом у нее на глазах. Виктор Николаевич охнул и схватился за сердце.

– Простите, Мария Николаевна! Ради бога, простите! Не хотел вас обидеть!

Великая княжна молча и грустно смотрела на обоих мужчин.

– Ничего, я уже привыкла. Его только ленивый не ругает. – Она закусила нижнюю губу, пытаясь сдержать внезапно подступившие слезы.

– Мы, наверное, пойдем, – вздохнул старший Пепеляев, – не сложился разговор.

Несмотря на действительно неудачно начавшуюся беседу, оба брата понравились великой княжне. И огорчение их было искренним.

– Вы ступайте, Виктор Николаевич, – сказала она, – мы с вами еще встретимся и поговорим обо всем. Хорошо? А вас, Анатолий Николаевич, я попрошу остаться, у меня есть к вам несколько вопросов.

Старший Пепеляев раскланялся и быстро пошел к выходу из сада.

«Ай-ай-ай, как нехорошо получилось! Вот ляпнул сдуру! Но, кажется, не обиделась. Или обиделась, но виду не подала. Ох! Значит, самодержавие? Будет у нас императрица? Или просто почву прощупывает? А ведь она справится! Точно справится! И Михайлов так считает! Хорошо, что я Толю с собой привел. Великая княжна молода и собирать вокруг себя будет молодежь. Вот, уже компанией прогуливаются. Кто там был? Деллинсгаузен, точно! А еще девушка какая-то, молоденькая совсем, а личико знакомое. Так это же дочка полковника Волкова! Ну точно! Ах, хитрый казак! Молодец, сообразил дочку пристроить, ввести в ближний круг. Тех, кто был рядом в трудные минуты, обычно потом не забывают, во всяком случае, эта точно не забудет! Получится ли у Толи зацепиться? Он вояка, простоват. А впрочем, может, это и хорошо! Молодежь любит искренность и простоту».

Анатолий Пепеляев, придерживая рукой шашку, медленно шел рядом с великой княжной. А та искоса бросала взгляды на офицера, как бы изучая его. Открытое, довольно привлекательное лицо, сильная фигура. Младший Пепеляев почти идеально подходил под определение «сибиряк». Наконец великая княжна прервала затянувшееся молчание.

– Скажите, Анатолий Николаевич, а вы тоже кадет?

– Нет, я скорее областник.

– То есть вы за независимость Сибири? А как вы представляете себе эту независимость, особенно в настоящих условиях?

– Если честно, то плохо представляю.

– Вот и я ее не представляю. Огромная территория, около восьми миллионов населения, несколько крупных городов, практически полное отсутствие промышленности и, по сути, единственная транспортная нитка, которая и объединяет эту территорию. Сибирь без России просто не сможет существовать!

Пепеляев не стал возражать. Идея независимости Сибири уже давно казалась ему химерой. Опять некоторое время они шли молча.

– Анатолий Николаевич, ведь вы с фронта приехали? – спросила наконец великая княжна.

– Да.

– Вы можете рассказать мне поподробнее, какова обстановка на фронте? Я спрашивала у Василия Георгиевича, но он отделался общими фразами. Меня не интересуют подробности. Во всяком случае, пока не интересуют. В военном деле я мало что смыслю, но тем не менее. Скажите, мы отступаем?

– Отступаем.

– Василий Георгиевич считает, что наступил или же наступает некий баланс сил, когда ни мы, ни красные уже не можем наступать. Так ли это?

– Кх-гм, – Пепеляев закашлялся, – генерал Болдырев, видимо, не очень представляет себе положение дел. Баланс? Ну да, баланс есть: мы отступаем, красные наступают. Вот и весь баланс.