Императрица Мария. Восставшая из могилы - Барятинский Михаил Борисович - Страница 19

Маша подавленно молчала. Мир ее ценностей рассыпался у нее на глазах. Не верить Николаю она не могла, и возразить ей было нечего.

– Итак, – продолжил он, – большевики дали мир. Какой ценой и надолго ли, это второй вопрос. Но из войны Россия вышла, и в этом плане большевики свои обещания сдержали и нужные очки заработали.

Вторым декретом советской власти стал декрет о земле. Россия – страна крестьянская, свыше восьмидесяти процентов населения – крестьяне. Земельный вопрос назрел давно, но его либо не решали, либо пытались решить, ничего не меняя. По сути, загоняя проблему в угол. Больше всех сумел сделать Столыпин, но после его смерти реформа забуксовала. Большевики же решили просто – отнять и поделить. И опять попали в точку. И обеспечили себе поддержку миллионов крестьян! Лозунг был уж больно красивым: отнять помещичью землю и раздать ее крестьянам! О том, что это даст всего не более 0,4 десятины на мужскую душу при дефиците в разных губерниях до семи-одиннадцати десятин, большевики знали, но умолчали. Если мне не изменяет память, то на долю крестьян в шестнадцатом году приходилось до восьмидесяти девяти процентов пахотных земель, а в Сибири – сто процентов! Другой вопрос, что наделы крестьянские были слишком малы, не более трех десятин на мужскую душу в центральных губерниях, а на юге России и того меньше. Слишком большая плотность населения. При переселении в Сибирь крестьянам давали по пятнадцать десятин на мужика! Так что раздел помещичьей земли ничего крестьянам не дал, и в этом большевики их просто обманули.

– Но ведь рано или поздно крестьяне должны были это понять?

– Когда поняли, было уже поздно. Большевики приступили к физическому уничтожению крестьянства. Мало того что в мировой и Гражданской войнах наибольшие потери пришлись именно на крестьян, так потом продразверстка, когда у крестьян отнимали хлеб, голод двадцать второго года, коллективизация, раскулачивание, под которое попало немало середняков, и, наконец, голод начала тридцатых годов. В результате доля крестьянского населения сильно сократилась: кто умер, кто, бросив все, подался в город, а кто – на лесоповал. Так что лозунг «Земля – крестьянам» – это самая большая ложь социалистической революции. Но сработало! Красиво глаголить большевики умели!

Что же касается рабочих, то быстро выяснилось, что лозунг «Фабрики – рабочим» нельзя понимать буквально. Фабрики и заводы национализировали, и они стали государственной собственностью, но при осуществлении рабочего контроля над производством с помощью месткомов – местных профсоюзных комитетов. В их функции входила как непосредственная защита прав рабочих, так и вопросы социальной сферы, дисциплинарные, бытовые вопросы и многое другое. Председатель месткома входил в так называемый треугольник, состоящий еще из директора и секретаря партийного комитета. С определенного момента все эти трое были членами партии. Рабочих, свою главную опору, большевики обмануть не могли, поэтому социальные вопросы в их интересах были решены: восьмичасовой рабочий день и все прочее. Был принят и кодекс законов о труде. В массе своей рабочие и боролись не за собственность, а за нормальные условия труда и жизни.

Ну и, наконец, отменой сословий и всех сословных ограничений большевики обеспечили огромным массам низших слоев населения социальный лифт.

– Что? – не поняла Маша.

– Социальный лифт, то есть возможность получать соответствующее образование и занимать должности, ранее им недоступные.

– А разве сейчас этого нет?

– Ну, примеры есть, конечно. Адмирал Макаров, например, был сыном матроса, генерал Корнилов из крестьян, отец генерала Деникина дослужился из солдат в майоры, мой командир полка генерал Болдырев тоже из крестьян. Но подумай, сам факт того, что мы их сейчас перечисляем, говорит о том, что это скорее исключение, чем правило. А большевики сделали это правилом. Поэтому крестьяне и рабочие встали на их сторону – они просто сражались за лучшее будущее для своих детей. За возможность для них покинуть покосившуюся избу или тесную вонючую рабочую казарму и добиться чего-то большего в жизни. Вплоть до управления государством.

– Но это же невозможно! Коля, я слышала, как кто-то из охранников в Екатеринбурге повторил слова Ленина, сказав, что и кухарка у нас будет управлять государством! Но это же невозможно, этому надо учиться!

– Ты стала жертвой испорченного телеграфа. Охранник, скорее всего, даже не читал и не слышал Ленина, а просто перевел его в доступной для него форме. Ленин же сказал: мол, мы и кухарку научим управлять государством. Согласись, есть разница! И это вполне созвучно сказанному тобой. Кстати, если сам Ленин был потомственным дворянином и юристом по образованию, то с середины двадцатых годов и вплоть до пятьдесят третьего года страну возглавлял сын сапожника и преуспел в этом.

– Кто это? – заинтересовалась Маша.

– Сталин.

– Фамилии у них какие-то одинаковые: Ленин, Сталин.

Николай рассмеялся.

– Это не фамилии, а партийные псевдонимы. Настоящая фамилия Ленина – Ульянов, а Сталина – Джугашвили.

– Он что, грузин? – удивилась Маша.

– Грузин.

– Значит, социальный лифт… – задумчиво произнесла Маша. – Да, пожалуй, для простых людей это действительно очень важно. Не всем повезет родиться на Нижней даче в Александрии.

– Где? – не понял Николай.

– В Александрии. Это рядом с Петергофом, там была наша дача – Нижний, или Новый, дворец, я там родилась.

– А, да, – вспомнил Николай. – Александрия, это там, где дворец «Коттедж», знаю.

– Не только, там еще и Нижний дворец.

– Был, – вздохнул Николай, – он не сохранился.

– Почему? – удивилась Маша.

– Сильно пострадал во время войны, а потом его снесли.

– Какой войны?

– Великой Отечественной. Маша, если ты будешь задавать мне вопросы, то мы уйдем далеко от основной темы нашего разговора. А эта тема сегодняшнего дня, она насущна! О будущем я еще успею тебе рассказать, сначала надо разобраться в настоящем! Вот ты согласилась, что социальный лифт – это важно. А знаешь, что белые противопоставили этому желанию низов? Лозунг «Загоним быдло обратно в подвалы»! Как ты думаешь, нашел он поддержку у рабочих и крестьян?

– Боже, какой кошмар! Коля, ты должен знать, – Маша волновалась, – нас так воспитывали: никакой роскоши, никакого пренебрежения к прислуге. Я привыкла уважительно относиться ко всем – лакеям, солдатам, мастеровым. Понимаешь? У меня нет предрассудков, связанных с моим происхождением!

– Знаю, поэтому и говорю с тобой! – улыбнулся Николай. – Знаю, что ты не какая-то фря, а добрая, честная и чистая девочка.

Маша благодарно улыбнулась в ответ.

– Получается, белые проиграли из-за этого самого лифта, да?

– Не только, причин было немало. Нехватка офицерских кадров, например. Многие офицеры русской армии вообще не принимали участия в войне. Часть офицеров воевала за красных, которые тоже поначалу испытывали нехватку командных кадров. Но они решили эту проблему, создав школы красных командиров, где в массовом порядке обучались наиболее толковые солдаты. Ничего подобного у белых не было. Во всяком случае, в таком масштабе. Белым не хватало призывного контингента вообще, так как наиболее населенные губернии контролировались большевиками. Кстати, и основные промышленные центры тоже. Но мне кажется, что это не главное.

С одной стороны, Белое движение объединило всех противников советской власти, а с другой такое объединение предопределило его разношерстность. В одну кучу собрались монархисты, националисты, республиканцы, либералы, консерваторы и другие. Одни ратовали за монархию, другие требовали Учредительного собрания, третьи – парламентской республики и так далее. Лозунг «За единую и неделимую Россию» оттолкнул выступившие против большевиков национальные движения. Из-за этого политического многообразия не удалось выдвинуть и национальную идею, способную увлечь массы. А у большевиков она была!

– Какая?