Миссия - Смит Уилбур - Страница 42

– Маг! – окликнул его с берега Мерен. – Это сделал ты. Ты вылечил реку. Разве не так?

Вера Мерена в него безгранична и трогательна. Не стоит его разочаровывать. Таита открыл глаза и увидел: сто человек напряженно ждут его ответа. Благоразумнее укрепить их веру в него. Таита улыбнулся Мерену и загадочно подмигнул. Мерен довольно улыбнулся, а его люди разразились веселыми криками, в сандалиях и одежде вошли в воду и принялись обливать, а потом в шутку топить друг друга. Таита, не мешая им развлекаться, вернулся на берег. К этому времени Дымка была так полна водой и жеребенком, что шла вперевалку. Он дал ей возможность покататься по чистому речному песку, а сам сел рядом. Глядя на кувырки лошади, он размышлял о переменах в их судьбе и о чуде, которое приписал ему Мерен.

Заражению воды конец, в итоге решил он. Дальше на юг реки будут чистыми. Мелкими, но чистыми.

Утром они разбили лагерь в тени деревьев.

– Маг, я останусь здесь, пока не отдохнут лошади. Если сразу пойдем дальше, начнется падеж, – сказал Мерен.

Таита кивнул.

– Мудро, – сказал он. – Я хорошо знаю эти места. Во время великого исхода я прожил здесь целый сезон. В лесах есть пальмы, листья которых съедобны для лошадей. Они питательны, и лошади за несколько дней поправятся.

А Дымка скоро родит. Здесь у жеребенка больше шансов выжить, чем в пустыне, подумал Таита, но не сказал этого вслух.

Мерен оживленно говорил:

– Я видел у воды следы сернобыков. Люди с удовольствием поохотятся и будут рады хорошему мясу. Мы сможем высушить и провялить мясо и взять его с собой.

Таита встал.

– Пойду поищу корм для животных.

– Я с тобой. Хочу получше рассмотреть этот малый рай.

Они пошли меж деревьев; Таита показывал съедобные травы и кусты. Эти растения привыкли к пустыне и не боялись засухи. Защищенные от прямых солнечных лучей кронами деревьев, они процветали. Мерен и Таита набрали полные их охапки и принесли в лагерь.

Образцы этого дикого урожая Таита предложил Дымке. После некоторого колебания лошадь пожевала приношение и протянула морду за добавкой. Таита набрал людей и повел в лес, показать, какие растения собирать. Мерен тоже взял людей и отправился за дичью. Две большие антилопы, потревоженные стуком топора, пробежали на расстоянии выстрела из лука.

Когда теплые туши принесли в лагерь, чтобы разделать, Таита внимательно их осмотрел. У самца прочные спиральные рога и темная шкура с красивыми пятнами. Самка безрогая и более деликатного сложения, с мягкой коричневой шкурой.

– Я знаю этих животных, – сказал Таита. – Самцы, загнанные в угол, агрессивны. Во время исхода один из наших охотников погиб: его забодал крупный самец. Рог порвал артерию в паху, и охотник истек кровью, прежде чем его товарищи смогли позвать меня. Однако мясо у них очень вкусное, особенно почки и печень.

Пока они стояли у водоемов, Мерен позволил людям вернуться к дневному циклу деятельности. Покормив лошадей, все занялись строительством прочной изгороди из стволов, срубленных в лесу: изгородь должна была вместить людей и лошадей. Вечером устроили пир: мясо антилоп, жаренное на костре, дикий шпинат и травы, собранные Таитой, и лепешки из дурры, испеченные на угольях. Перед сном Таита снова сходил к воде, чтобы осмотреть ночное небо. Последние следы звезды Лостры исчезли, но новых важных небесных явлений не было. Таита помедитировал, но не ощутил никакого сверхъестественного присутствия. Как будто после побега Соэ ведьма потеряла их.

Таита вернулся в лагерь; здесь бодрствовала только стража. Шепотом, чтобы не потревожить спящих, он пожелал им спокойного дежурства и пошел к своему матрацу.

Разбудила его Дымка, толкая мордой в лицо. Он сонно отпихнул ее голову, но кобыла не унималась. Таита сел.

– Что случилось, моя хорошая? Что тебя встревожило?

Она топнула задней ногой и тихонько застонала, что его сразу насторожило. Он встал и провел руками по голове и шее лошади, потом по ее бокам. И почувствовал в глубине раздутого живота сильные сокращения матки. Дымка снова застонала, широко расставила задние ноги, задрала хвост и помочилась. Потом мордой ткнулась себе в бок. Таита обнял ее рукой за шею и отвел в дальний угол укрепления. Он знал, как важно, чтобы лошадь сохраняла спокойствие. Если она встревожится или испугается, схватки могут прекратиться и роды затянутся. Таита присел на корточки и в лунном свете следил за лошадью. Дымка нервничала и тревожно топталась, потом легла и перекатилась на спину.

– Вот умница девочка, – похвалил он. Дымка инстинктивно располагала жеребенка так, чтобы ему легче было выйти. Лошадь стояла, опустив голову. Брюхо ее напряглось, отошли воды. Дымка повернулась и стала лизать траву, облитую жидкостью. Теперь она стояла задом к Таите, и он видел появившуюся под хвостом бледную непрозрачную выпуклость плодного пузыря. Снова начались схватки, сильные и регулярные. Сквозь тонкую пленку проступали очертания двух маленьких копыт; с каждой схваткой все отчетливее становились и щетки над ними. Наконец, к облегчению Таиты, между копытами появилась маленькая черная морда. Прибегать к родовспоможению не придется.

– Бак-хер, – воскликнул он. – Молодчина, моя дорогая.

Он сдержал порыв помочь Дымке. Она прекрасно справляется сама, схватки, сильные и регулярные, продолжаются.

Появилась голова жеребенка.

– Серый, как мать, – довольно прошептал Таита. Неожиданно последовал сильный толчок, и плодный пузырь с жеребенком вылетел. При ударе о землю пуповина разорвалась. Таита изумился. Он присутствовал при тысячах ожеребов, но такого быстрого еще не видел. Жеребенок уже пытался выбраться из пленки.

– Быстрый, как вихрь, – улыбнулся Таита. – Так тебя и будем звать.

Дымка с интересом наблюдала за жеребенком. Наконец пленка разорвалась и жеребенок – это был жеребец – с трудом встал и стоял покачиваясь. Он тяжело дышал от усилий, раздувая серебристые бока.

– Отлично, – негромко сказал Таита. – Смелый мальчик.

Дымка приветственно лизнула малыша, так что тот чуть не упал, пошатнулся, но сохранил равновесие. Тут она взялась за дело всерьез – сильными движениями длинного языка слизывала с жеребенка жидкость. А из ее разбухшего соска уже капало молоко. Жеребенок просунул голову ей под брюхо, присосался к одному соску и начал пить. Таита неслышно отошел. Его присутствие больше не было необходимо – оно нежелательно.