Хрустящие булочки от попаданки (СИ) - Минц Мария - Страница 14

Он сделал паузу и смерил презрительным взглядом обгоревшие останки моей хлебной лавки. Я тут же рассердилась на такое высокомерие. Ужасно захотелось утереть ему нос.

– Боюсь, ничего про ваше зерно не слышала, – пожала я плечами, – у вас ко мне какое-то дело?

На лице Казимира отразилась крайняя степень неудовольствия, и его губы и вовсе сжались в тончайшую нитку.

– Я бы хотел обсудить с вами открытие вашей забегаловки, – холодно сказал он и, понизив голос, добавил зловещим тоном:

– А также предостеречь. Просто так. По-добрососедски.

Глава 17

– Предостеречь? – нахмурилась я. Это слово прозвучало угрожающе и совершенно не по добрососедски, – От чего?

– Как я уже сказал, – не моргнув глазом, заявил Грубер, – я владелец крупнейшей в Шварцвальде пекарни…

– Не нужно повторять, – сухо сказала я, – я это с первого раза поняла. Переходите, пожалуйста, к делу.

Грубер поджал губы.

– Я не только владею “Лунным зерном”, – недружелюбно сказал он, – также мне принадлежат и все остальные шварцвальдские хлебные и кулинарные лавки. Даже одна рыбная.

– Всё ещё не понимаю, к чему вы клоните, – сказала я, скрестив руки на груди.

Я слегка покривила душой. Кое-какие догадки у меня уже имелись, но я бы хотела, чтобы он их лично озвучил.

– Я веду к тому, – вкрадчиво сказал Грубер, – что вам ещё не поздно передумать. Откройте здесь какую-нибудь швейную мастерскую, лавку по продаже пряжи, лоток с детскими игрушками… в общем, чем вы, женщины, там занимаетесь.... А про пекарню забудьте. Главное – откройтесь подальше отсюда, чтобы не мозолить глаза!

Я аж поперхнулась от негодования. Судя по сдавленному кашлю сзади, то же самое проделал и Грейхаунд.

– Милена, разреши, я сам с ним поговорю, – процедил он и шагнул вперёд. На лице Грубера не дрогнул ни один мускул.

– Если пытаетесь меня запугать, то напрасно, – хладнокровно сказал он, – я таких, как она, уже добрый десяток повидал, и методы вашей работы знал. То хнычете, то мужей ко мне своих подсылаете, чтобы они угрожали. То дети сопливые мне пороги обивают, умоляют, чтобы я их родителей не тронул… тьфу!

Он с явной брезгливостью сплюнул. Я глубоко вздохнула и едва удержалась, чтобы не закатить глаза.

Ещё один напыщенный индюк. Прямо-таки привет от Рейвенна. Они тут что, почкованием размножаются?

– Я вас услышала, – спокойно сказала я, усмехнувшись про себя. Когда-то я услышала, что если не хочешь потерять лицо, а сказать оппоненту “иди нафиг!” очень хочется, надо просто сказать ему “я вас (или тебя) услышала”. Раздражение снимет сразу же, – но только от своей цели я не отступлюсь. Лавке – быть!

Грубер уставился на меня так, словно я отрастила крылья, окрасилась в зелёный, встала на четвереньки и захрюкала.

– Очень недальновидное решение, – процедил Казимир, но я упёрла руки в бока и продолжила:

– А почему это вы, господин Казимир, так стремитесь выжить меня с хлебного рынка? – прищурилась я, – Сами же хвастаетесь, что у вас куча лавок. Живите с этим спокойно и радуйтесь жизни. Неужели моя скромная лавочка вам настолько помешает?

Казимир презрительно – явно нарочито – фыркнул.

– Да кто вы вообще такая, чтобы опасаться вашей конкуренции! – заявил он, и я вспыхнула от обиды. Ладони тут же зачесались от негодования, – здесь дело в другом.

Он поднял руку и ткнул в мою сторону пальцем.

– Весь Шварцвальд в курсе проклятия этого места, – с налётом зловещей торжественности заявил он, – а это значит, что ваше присутствие совершенно точно принесёт новые проблемы вашему окружению, и мне в том числе. Просто подумайте о безопасности других.

А вот это прозвучало уже совсем бредово и больше напоминало наспех придуманный повод, шитый не просто белыми, а белоснежными нитками.

– Вот что, – решительно сказала я, – мне надоел этот разговор. Я вас услышала. Не пытайтесь меня запугать, это ешё никому не удавалось. Я открою лавку, и точка. Всего хорошего.

Глаза Казимира заледенели.

– Очень хорошо, – процедил он, – в таком случае позвольте откланяться.

– Была рада знакомству, – соврала я, – всего хорошего!

Отвесив мне короткий и явно издевательский поклон, Грубер не спеша двинулся прочь.

Отойдя на пару шагов, он вдруг замер, обернулся на меня и, нехорошо улыбнувшись, сказал:

– Ты молодец, раз так смело взялась за дело. Но я бы подумал дважды... Иногда новое начинание приносит больше бед, чем пользы. И не все справляются, когда начинаются… неожиданные трудности.

– И вам не хворать, – невозмутимо сказала я. Казимир, явно ожидавший другой реакции, скривился и ушёл.

– Милена, – вдруг раздался над ухом голос Эрнеста, и я подскочила от неожиданности: настолько тихо он подкрался, – по-моему, это было похоже на угрозу.

– Не просто “было похоже”, а это она и была, – сухо сказала я, наблюдая, как вниз по улице удаляется неестественно прямая спина Грубера, – и зачем ему так сдалась эта лавка…

– Вот что, – категорично сказал Грейхаунд, – я пришлю тебе пару человек, чтобы они присмотрели за твоей лавкой. И не отнекивайся! – тут же добавил он, потому что на моём лице, видимо, отразился протест, – Ты должна думать о своей безопасности.

– Ладно, спасибо, – вздохнула я. Кажется, просто так он не отстанет, – но попроси их сделать так, чтобы их работа не бросалась в глаза остальным. Пусть в клиентов переоденутся, что ли…

– Мои ребята знают свою работу, – хмыкнул Эрнест, – ни ты, ни твои посетители их даже не заметят.

Я поблагодарила его и невольно вспомнила странного человека, который утром преследовал меня. На мгновение мелькнула мысль: уж не Грейхаунд ли его подослал?

И тут же отмела её. Ну, не похож он был на того, кто работает на Эрнеста… тогда кто же это такой был?

Ладно, выясню это позже. Сейчас надо сосредоточиться на подготовке к тесту!

Я вытащила ключ, который мне вручил Бирюк, и сунула в замочную скважину. Повернула. Пружины внутри двери взвыли, но ключ не поддался и не провернулся.

– Дай-ка я, – сказал Эрнест. Легко отодвинув меня, он подошёл к двери и одним резким движением повернул ключ.

С натужным “крак!” дверь распахнулась. Наружу вырвалось облако спёртого воздуха, пахнувшего дымом, гарью и старыми тряпками.

Эрнест первый заглянул внутрь, а у меня не вышло: его широкая спина загораживала собой весь проход.

Присвистнул.

– Что там, что там? – нетерпеливо спросила я, вставая на цыпочки и тщетно пытаясь заглянуть за спину Грейхаунда.

Он медленно повернулся ко мне. На его лице отражалось недоумение пополам с нешуточной настороженностью.

– Взгляни сама, – неожиданно серьёзным голосом сказал он, – только вряд ли тебе это понравится…

Глава 18

Да что же он там увидел?!

В голове тут же пронёсся вихрь вариантов: от огромного провала в полу до очередной деревянной рыбины. Нет, ну а что, вдруг это какой-то местный прикол?

Как выяснилось, с последним предположением я даже не очень далеко ушла от истины.

Когда Эрнест посторонился и пропустил меня, я тут же сунулась в дверной проём и, ахнув от неожиданности, отпрянула.

– Это ещё что такое? – вырвалось у меня. Тут же изнутри пришёл смутный отголосок страха, словно Милена перепугалась ещё больше.

На деревянном полу лавки была щедро рассыпана мука. И это не была обычная куча. Кто-то постарался сделать так, чтобы придать рассыпанной муке округлые очертания, похожие на чью-то голову.

Этот же кто-то старательно изобразил на этой голове лицо, скривившееся, словно от укуса чего-то кислого. Роль глаз при этом исполняли два гладких камушка.

Вишенкой на торте служила веточка кизила, кокетливо воткнутая в кучку муки там, где было нарисовано ухо.

Я поискала глазами и увидела разодранный сбоку мешок. В дыре что-то белелось, и у меня не было сомнений, что это были остатки этой самой муки.