Я – борец! 2 Назад в СССР (СИ) - Гудвин Макс - Страница 12

— По какому номеру? — не понял я.

— По тому, который на обратной стороне фотографии я тебе написал, раз уж так повелось. А да, это фото на доску почёт больше не вешать, номер запомнить, фото сжечь, а на доску сделать новое. Когда на тебя выдут бандиты веди себя подавленно будто не очень хочешь драться на ножах, но от безысходности соглашайся. И костюм смени, деньги у тебя теперь есть.

Машина остановилась, а товарищ Смирнов вышел, чтобы выпустить меня, я знал это место, пару улиц до моей общаги.

— Ну, хорошего тебе дня. Мишка! — произнесли весело из волги отъезжая.

А я вдохнул воздух вечереющего города. Сходил, побегал, блин…

Глава 6

Сын

«Есть такая вселенная с героями кинокомиксов на загнивающем Западе — называется Марвел. Так вот, там помимо трусов поверх яркого костюма в облипку героям выдают маски на лицо. Вот реально — хоть свою заводи, как у дона Диего де ла Вега: в миру разбойник и аристократ по кличке Зорро», — с такими мыслями я шёл шаркающей походкой в общежитие. — «И ведь сейчас в общаге каждый, от вахтёрши до коменданта, будут со мной „общаться“, а мне вот не хочется. И в рваном костюме в технарь не пойдёшь…»

Чтоб я ещё какого-нибудь Шмеля отпустил или не добил — да никогда! Как и «сдался» милиции. Придурок в дежурной части возьми и назови моё ФИО и город при жуликах. То ли реально придурок, то ли отомстить хотел за то, что я на них заявление не хочу писать. Может, ждал, что я в отделение забегу с криком: «Помогите! Хулиганы зрения лишают!»

А особенно порадовала история про Мишу с выбором без выбора. Твори добро и беги — в облегающем костюме и в маске на лицо, а то поймают и заставят показания давать целый день в воняющих перегаром и гнилью комнатах разбора. Благо, мне 18-ти нет, а то могли бы и дольше мучать. А так по закону обязаны и родителей вызвать. Хоть деньги не отняли. За эти 100 рублей я бы месяц учился и пахал бы на двух работах, хотя та же Света говорит, что намотчик до 200 получает. Тут уж надо выбрать: бесплатные куры с риском для жизни и свободы или просто взять и купить всё, что мне надо.

«А в свободное время Миша повадился из курятника кур красть, но не просто кур, а неощипанных, ибо имел Миша склонность к шуткам дурацким — куриные тушки в постель к товарищу запихивать…» — произнёс в моём воображении рассказчик, капитан КГБ Смирнов, и это бы могло прозвучать, если бы меня тогда досмотрели на набережной.

Сука, увольняюсь с фабрики, сконцентрируюсь на намотке и спорте.

Но пройти проходную общаги мне не дали. В фойе меня ждала куча народа, тут были мама и папа Саши Медведева, какой-то милицейский старлей, комендант и ребята из комсомола, а также Аня, Гена — короче все, даже Перекрест и Армен.

— Товарищи, внимание! — произнёс секретарь ПКО Вороновского приборостроительного техникума, молодой парень лет двадцати пяти в сером пиджаке, с красным значком ВЛКСМ и серым галстуком в полосочку — всё как надо. — Сегодня наш Медведев Саша отличился: он, рискуя своей жизнью, вступил в схватку с вооружённым преступником, получив ранение, обезоружил его и предал сотрудникам милиции! Внимание! У преступного элемента было изъято 3 грамма наркотических средств! Возбуждено уголовное дело! Мы, как жители города Ворон, говорим тебе: «Спасибо!» Ура, товарищи!

Аплодисменты оглушили мои уши, и я хотел было улыбнуться, но рана на груди стрельнула, и получилось, скорее всего, как-то сморщенно.

А дальше был бал у Булгаковского Воланда: они подходили и жали мне руку — сука, каждый! — пока их всё так же не отогнал секретарь с сотрудником милиции. Далее было всё как в тумане — я их не слышал, ведь я ещё сегодня ничего не ел. Мне жали руку уже официальные лица, говорили, что никогда во мне не сомневались. Милиционер оказался нашим участковым — он-то и сообщил родителям Медведева, что я геройски останавливал наркомана, а потом давал показания на, а уже далее меня повезли к медикам в ведомственную часть зашиваться и скоро я буду тут. Со слезами на глазах меня обняла Сашина мать, и тут мне стало жутко: сейчас я был для Саши Медведева тем самым «сыном маминой подруги» — мной гордились, меня ставили в пример, у меня всё получалось. А я был нифига не Саша… Или уже Саша?

«Братцы, да я же не Саша, а пришёл из будущего!» — живо представил я, как говорю эту фразу и всё следующее за ней:

«Товарищи, у героя жар! Срочно скорую!» — было бы мне ответом от комсомольцев.

«Ну, Миша, значит, дурку выбрал, да?» — мелькнуло у меня перед глазами лицо Смирнова.

«Я подозревал, да, но я его боялся — он мне кур однажды в кровать подложил, сначала мороженных, а потом охлаждённых!» — давал показания на меня Гена хмурым ребятам в штатском.

Ну нет, играть так и играть. Спасибо тебе, Саша, за всё, но теперь Саша — я!

Меня щупала мама спрашивая, не больно ли мне. Суета длилась такое ощущение что вечно, я даже ощутил, что меня ведёт и кружится голова, но всё плохое, как и этот гам к счастью когда-нибудь заканчивается и всё как-то рассосалось по своим делам… Или это у меня случилось рассеянное восприятие реальности? А мы с родителями поднялись в мою комнату, чтобы поговорить уже в какой-никаком комфорте.

В суете сует я пообещал Ане, что поднимусь к ней чуть позже — у неё тоже глазки были на мокром месте. Войдя в комнату, отец поразился чистоте, коротким: «Ничего себе, у тебя убрано?» и мы сели за стол.

— Может, чаю? — спросил я, ловя себя на мысли, что у меня-то ничего в комнате и нет.

— Да нет, — замотала головой мама.

— Ну можно, — согласился отец. — Думал ты не предложишь.

— Я сейчас, — и я, встав, пошёл на кухню, где наполнил пятого «Красного Выборжца» водой и, сполоснув чайник от накипи, включил его в розетку.

«Так, чай», — подумал я и побежал наверх к Ане. Постучав в её дверь, я вошёл.

— Саша! — бросилась мне на грудь моя девушка.

А грудь ошпарило болью.

— Рыжик, погоди, я тебе тоже рад, но есть чай и заварник к нему? А то мне родителей поить нечем.

Тут, к слову, были и Гена, и Женя.

— Чё, Саш, дырочку для ещё двух грамот на стене будем сверлить? — подколол меня Генка.

— Главное, чтоб орден «Сутулого» с закруткой на спине не вручили, — улыбнулся я.

— Я найду, сейчас у Лиды попрошу! — начала суетиться Анна и, впрыгнув в тапки, убежала в коридор.

— Сань, новость плохая есть, — хмуро произнёс Гена.

— Ещё плохая новость? — удивился я, вспоминая, где я так успел нагрешить.

— Курицу украли… — холодно начал он, но я его перебил.

— Ну да, и больше так делать не будем.

— Не, из кастрюли курицу украли, вытащили, обглодали и сложили кости, и поставили обратно, — произнёс Гена.

— Я знаю кто, — сообщил я.

— Кто? — приободрился товарищ по воровству цыпочек.

— Тараканы, вчера одного видел, когда ел.

— Я думал, ты серьёзно, — покачал головой Гена.

— Ген, да хер с ними, с курами, как пришли, так и ушли! Я думал, у тебя реально плохая новость. Всё, я внизу на кухне!

Чего в голове у Генки? У него товарища чуть ножом сегодня на шашлык не пустили, а он о курах.

По пути я встретил Аню. Она тащила белый в синюю пятнышку заварник и пачку индийского чая в жёлтых цветах с нарисованным на пачке слоном и погонщиком на фоне дворцовой стены.

— Прости, я не спросила — чёрного надо или зелёного, — виновато произнесла она.

— Ты ж мой заботливый рыжик, — произнёс я и, наклонившись, поцеловал мою девушку, приняв у неё пачку и заварник.

— Тебя сильно? — спросила она, глядя на мою грудь, где сквозь резаную дыру в костюме виднелся бинт и просачивалось красное.

— Да не, царапнуло, — отмахнулся я.

— Саш, а ты специально их… — она не договорила.

— Что специально? — не понял я.