Шарлатан (СИ) - Номен Квинтус - Страница 59

— Самолетик просто переворачивается, я верно понимаю?

— Е ли одинаково отклонить, то да. А если отклонить по-разному, то самолетик при этом и немного доворачивается, уходя в плавную спираль. И если отклонить элероны в разные стороны, то спираль будет нисходящей, а если в одну, но на разный угол, то в принципе уже восходящей — но у этих самолетиков заранее углы подобраны так что он при этом и не поднимается, и не падает. Но поворачивает он довольно медленно, то есть маневренности у него никакой — зато практически нет выступающих частей и у него аэродинамика не хуже, чем у планера какого-нибудь рекордного.

— А как этот самолетик тогда управляется? Как я понял из рассказа его конструктора, там же управление простое: этот элерон просто отклоняется или вверх, или вниз. Оператор что, должен следить, насколько каждый элерон отклонился?

— Мы у себя уже этот вопрос изучали, там все сделано просто, но на боевые, да и на транспортные машины такие механизмы ставить нельзя. На пульте управления кнопки расставлены по кругу, и четыре кнопки из восьми подают сразу два сигнала. Один — какой элерон куда повернуть, а второй — к какой линии подключить исполнительный мотор. А на тросах управления элеронами поставлены узелки-размыкатели контактов, и если элерон наполовину нужно повернуть, то моторчик просто крутится, а нужный узелок выбранную линию питания его просто на полпути отключает. Схема действительно простейшая, но здесь подучаются лишь фиксированные радиусы поворота. Для одноразовой модельки, которая все равно взорваться должна, она, наверное, и неплоха, а вот на самолете с людьми на борту ее использовать нельзя: слишком рискованно…

Лаврентий Павлович тоже любил узнавать что-то новое и интересное, но и у него срочной работы было выше крыши, так что своего специалиста он смог выслушать тоже уже лишь в конце июля. А сидящая напротив него в кабинете молодая женщина рассказывала вещи интересные, но совсем не срочные, так что слушал ее Лаврентий Павлович расслабившись: при такой нагрузке иногда нужно и отдохнуть, стряхнув с себя постоянное напряжение:

— Прежде всего хочу заметить, что товарищ Чугунов прекрасно понимает, что такое государственная тайна: Марина Чугунова лишь в самых общих чертах представляет, какое отношение объект «Шарлатан» имеет к управляемым снарядам. В самых общих, она искренне убеждена, что малыш просто придумал из бумаги прочные трубочки клеить. Несколько удивительно то, что и сам Вовка-шарлатан… то есть сам товарищ Кириллов это понимает, вероятно, ему Чугунов правильно все объяснить смог. Но я все же склонна думать, что он и сам додумался: судя по тому, что он навыдумывать успел, причем не только навыдумывать, но и внедрить, голова у него точно варит как у взрослого. Оказывается, все, что было написано во всех почти номерах «Юного шарлатана», этот мальчик и придумал.

— В пять лет придумал?

— Даже раньше, хотя я не совсем верную формулировку применила. Он, собственно, ничего сам не придумывал, а весьма своеобразно применял то, что он где-то прочитал. А читать он — я это достоверно выяснила — умел уже в три года, и читает он очень много. К сожалению, мы не смогли найти все источники его вдохновения, он большую часть прочитанной периодической литературы сразу же пускает в макулатуру на выделку коробок для яиц… кстати, коробки эти, мне кажется, он уже самостоятельно придумал. Но большую часть того, что в этом журнале товарищ Чугунова печатает, он откуда-то вычитывает и в очень интересной манере излагает. По его собственным словам, он просто берет какие-то знания, широко известные в очень узких кругах, и превращает их в общественное достояние. Правда, придумывая для этих знаний очень простые и эффективные применения. Причем, если возможно, он свои придумки сам сначала и проверяет.

— А вы уверены, что вам ваши собеседники все верно рассказали?

— Уверена. Я выступала в качестве сотрудника «Комсомольской правды», сказала, что мне поручено изучить вопрос печати их журнала в Москве. И что мне нужно для этого понимать все насчет периодичности издания — ведь их журнал то три раза в месяц выходит, то вообще раз в пару месяцев. Так что мне сначала товарищ Марина Чугунова рассказала всё о трудностях планирования издания, так как мальчик сам заранее сказать не может, когда у него что-то новое и полезное придумается, а потом я и с ним очень подробно все вопросы обсудила. Рассуждает он интересно, как ребенок, конечно, но как очень много всего знающий ребенок. И который все же старается всякую чушь не нести. Он мне, например, рассказал, как он до газовых реакторов своих додумался: прочитал где-то по Кожуховскую станцию аэрации, подумал, почему там газ образуется и почему его образуется меньше, чем у тех же коров. Провел эксперимент: где-то шарик воздушный достал, в банку навоза напихал — газ получился, но медленно. Он решил, что нужно микробам создать обстановку, как у коров в пузе: чтобы и тепло было, и еды достаточно, то есть банку подогрел, соломы добавил. А потом, когда увидел положительный результат, начал строить уже большой реактор, чтобы на отопление теплицы ему газа хватило. И только когда у него все заработало, он об этом решил людям рассказать — но ведь заранее определить, как быстро все проверки пройти получится, невозможно…

— То есть он и печь чугунную таким же образом «изобрел»?

— И печь, и с кабачками, и с курами — у него все, что стало широко применяться, он сначала проверял. То есть печь-то он сам проверить не мог, но смог других детей сагитировать ему в проверке помочь.

— Да, забавный у нас мальчуган в этой деревне вырос.

— Забавный. Но очень полезный: в области благодаря его затеям втрое уже выросло производство куриных яиц, поголовье кур вообще вчетверо увеличилось, там теперь куриные тушки в горьковских магазинах почти всегда в продаже имеются. То есть в коммерческой торговле, а по карточкам обеспечение мясом полностью покрывается полученной таким образом курятиной. Да ми на фронт теперь мясных консервов отправляется в разы больше.

— Да уж… А по самолетикам вы что-то выяснили?

— С газетчиком на эту тему никто, конечно, вообще говорить не захотел, все делали вид, что не понимают, о чем я говорю.

— И это правильно.

— Но я практически убеждена, что как раз самолетики — это целиком его придумка. Напрямую-то мне никто ничего не говорил, но по косвенным…

— Понятно. Спасибо, вы свободны, рапорт я еще раз внимательно перечитаю… чуть позже. И за хорошо выполненную работу вам предоставляется неделя отпуска, только постарайтесь оставаться в доступе: если нам будет нужно что-то непонятное уточнить…

— Слушаюсь. Разрешите идти?

Не знаю, как уж в других местах, а в Кишкино (да и, похоже, по всей области) лето было очень «нестандартным». То есть с середины мая погода была теплой и сухой, и посевы на «зимних запасах» воды взошли очень дружно и довольно быстро поднялись. Причем когда зимние запасы вода подошли к концу и народ начал опасаться засухи, сначала в середине июня прошла парочка «подкрепляющих» дождиков, а в двадцатых числах прошел ливень, нехватку воды полностью покрывший. А когда пришла пора колоситься, дожди полились как из ведра, но не вбивающие все в землю тяжелые ливни, а обычные летние теплые дожди — просто лили они по несколько дней без перерывов. Так что на полях урожай рос просто на глазах — а когда наступило время сбора этого радующего глаза урожая, снова наступила сухая и теплая погода. Так что все зерно с полей убрали довольно легко (то есть ни техника в грязи не вязла, ни зерно не намокало), и весь урожай быстро переместился в амбары. В сентябре все же именно засуха и случилась, то есть за первые три недели всего три-четыре раза легкие дождики прошли, достаточные разве что для того, чтобы земля в камень не превратилась — но картошка на огородах обильно поливалась и весь август, и в начале сентября, так что и здесь с урожаем все получилось прекрасно. А еще — что бывает все же достаточно редко (а на моей памяти так вообще впервые за «две жизни») — яблони второй год подряд плодами народ очень даже порадовали. И баба Настя за это получила от обкома медаль «За трудовое отличие».