Учитель. Назад в СССР 4 (СИ) - Буров Дмитрий - Страница 42

— Собачку выгуливаем, — подтвердил я.

Ну, все, очередная горячая новость обеспечена. Будет кумушкам о чем неделю разговаривать. Очень надеюсь, что Лизавету все-таки удастся выпроводить рано утром, и Баринова не устроит завтра на автобусной остановке безобразную сцену. Не то я стану причиной разговора всех селянок на месяц, а то и больше.

— Здравствуйте, Василий Дмитриевич, — поздоровалась Оксана. — Штырька, не ругайся, — девушка пожурила щенка.

К моему удивлению, мелкий сразу заткнулся, прижался к нашим ногам, а затем и вовсе плюхнулся на пушистую попу. Причем хвост умостил на моих ногах. А передние лапы на туфлях Гриневой.

— А меня вот, Маня к тебе послала, Ляксандрыч. Неси, говорит, Егорушке мазь пользительную, враз нога заживет. Утречком скакать будет, как коза.

Митрич потряс кулаком, в котором сжимал что-то круглое.

— Спасибо, Василий Дмитриевич, — поблагодарил я, пряча улыбку. Ну точно, на разведку послали по второму кругу, и повод хороший нашли.

— Ой. А что там? — поинтересовалась Оксана.

— Так это… барсучий жир, — заявил Митрич.

— Зачем же? –удивилась фельдшерица.

— Так помажет и готово. Барсучий жир, он жеж верное средство и от кашля, и от жару, и от ушибов, верно говорю, товарищ доктор, — заверил дядь Вася, провернул крышку и сунул девушке под нос.

Оксана отшатнулась от неожиданности, споткнулась о Штырьку и рухнула прямо на меня.

Глава 20

— Ох, — раздался сдавленный возглас, когда девичий затылок встретился с моим подбородком. Я едва успел подхватить девушку, отступить на шаг, чтобы мы не рухнули на землю. К тому же Штырька решил, что это весёлая, забавная игра и принялся крутиться у нас между ног, прыгая на задних лапах, норовя передние пристроить куда-нибудь на нас. Это вдвойне затрудняло балансировку. Равновесие оказалось под вопросом.

Пришлось делать несколько шагов назад, при этом крепко удерживая Оксану, практически пританцовывая, чтобы не наступить на радостно скачущего щенка.

А тут еще и дядь Вася запричитал, кинулся помогать. Оксана снова отпрянула, женский затылок в этот раз поцеловался с моими кадыком. От неожиданности я покачнулся, Гринева рванула вперед, но вырваться из моих объятий, если на то нет моего желания, очень сложно. Я удержал девушку, но фельдшерица потянула меня за собой, под ноги кинулся Штырька, и это еще больше ухудшило ситуацию.

— Штырька, фу! Место! — рявкнул я.

— Иду я, иду, держу! — откликнулся Митрич.

Гринева снова дернулась, завертела головой, пытаясь увернуться от помощи Василий Дмитриевича. Я не мог понять, что происходит. Митрич не кусается ничего плохого не делает, так какого лешего девушка воротит нос, подводит нас под падение?

— Василий Дмитриевич, стойте! — сдавленно пискнула Оксана. — Мы сами. Ой!

Щенок снова кинулся в атаку, требуя, чтобы и его приняли в чудесную игру под названием «урони хозяина вместе с подружкой и лизни обоих в нос».

— Ага, стою, туточки я, — закивал Митрич, останавливаясь в шаге от нас.

Еще минута танцев со Штырькой и мне, наконец, удалось поймать баланс. Крепко прижимая к себе Оксану, я остановился. Щенок заверещал. Я выругался и сошел с пушистого хвоста.

— Ну, извини дружок, не хотел. Глаз-то у меня на ногах нету. В следующий раз не будешь вертеться под ногами, — посочувствовал я собаке.

Неожиданно спина Оксаны напрягалась, девушка замерла, но не пыталась вырваться. С огромным сожалением я медленно убрал руки, подавляя желание развернуть Гриневу за плечи, обхватить ладонями нежное лицо и поцеловать. Не время и не место. Хотя больше чем уверен, Митрич одобрительно крякнет и даже отвернется, чтобы не смущать. Но времена и нравы не располагали ни к быстрому флирту, ни к несерьезным отношениям.

— Все хорошо? — уточнил у девушки, едва она отступила от меня на пару шагов.

— Все в порядке, — заверила Оксана, стрельнув в мою сторону глазами. Что означал девичий взгляд в темноте я так и не понял.

Василий Дмитриевич с хитрой улыбкой посмотрел на меня, затем на фельдшерицу, отступил, кивнул сам себе, подмигнул, сдвинул на затылок свою излюбленную фуражку с погнутым козырьком и раскрыл рот, желая что-то сказать. Но я опередил. Кинул на дядь Васю предупреждающий взгляд и поблагодарил за помощь.

— Василий Дмитриевич, спасибо огромное за свою временную помощь. Чтобы мы без вас делали.

Митрич понимающе хмыкнул, но, как ни странно, не стал ни шутить, ни комментировать происходящее в своем простодушном стиле. Хотя я подозревал, (да что там, был уверен), Митрич всегда прекрасно знает, что делает и что говорит.

— Етишкин кочерыжкин, это ж надо, а? — Митрич все-таки не выдержал, и выдал резолюцию на происходящее. — А ты гляди, Ляксандрыч, а? ты гляди чего! Ни капли не пролил, а! Во даю! — восхищенно присвистнул дядь Вася.

Я озадаченно посмотрел на соседа, не понимая, чему он радуется.

— Василий Дмитриевич, что с вами? Вам плохо? — осторожно уточнила Оксана, озабоченно глядя на счастливого Митрича.

Мы с фельдшерицей переглянулись и снова уставились на радостного Беспалого.

— Так чего! Вона чего! Ты гляди-ка, ни капли не пролил, а! Ляксандрыч, на-ка, глянь! Целёхонький-то пузырёк-то! Кабы выпустил, не сносить мне головы. Манюнька-то моя заругала. Ругается она у меня знатно, что есть то есть, — продолжал вещать дядь Вася потрясая каким-то пузырьком, крепко зажатым в кулак. А? Ну-ка, гляди!

Дядь Вася внезапно сунул мне под нос флакон, я отпрянул, запнулся о что-тотвердое, понял, что это Штырька разлегся у меня под ногами за моей же спиной. Ощущаю, что падаю, умудрился сгруппироваться, высоко задирая ноги перепрыгнуть через собаку, приземлился на полусогнутые, качнулся и таки удержался на ногах. Все случилось за считанные секунды. Оксана охнула в тот самый момент, когда я уже как заправский гимнаст, только что спрыгнувший с бревна, выпрямлялся. Захотелось отвесить шутливый поклон и залихватски подмигнуть. Дурашливый порыв я сдержал, а вот мысль, почему в присутствии Гриневой мне хочется себя вести как первоклассник, отложил, чтобы на досуге разобраться с собственными чувствами и эмоциями.

— … — я выразительно чертыхнулся, тут же извинился за собственную не сдержанность. — Василий Дмитриевич! Ну, нельзя же так!

— Так это… Егорушка… не со зла жеж я… — виновато засопел Митрич. — Оно как-то да… не подумал, что уж там… Оксанушка Игоревна, вы уж не серчайте, сделайте милость, — просительно глядя на фельдшерицу, огорченно проворчал дядь Вася. — Оно ж надо как, а…

Митрич снова взмахнул рукой, в которой по-прежнему зажимал открытый пузырек. Оксана торопливо отступила на шаг, внимательно глядя себе под ноги. Только тут до нас дошло, что флакон с барсучьим жиром во время нашей свистопляски находился открытым.

Я на секундочку представил себе всю глубину амбаре, если бы Митрич вылил на нас свое снадобье, и совершенно искренне выдохнул, радуясь, что казуса удалось избежать. Оксана почувствовала мое настроение, светло улыбнулась, затем перевела взгляд на Митрича и озадаченно нахмурилась.

— Василий Дмитриевич, а это у вас что?

— Как что? — удивился Митрич. — Так барсучий жир жеж, говорю, Маня послала к Егорушке, неси, говорит, и все дела. Что, значитца, девка-то к утру на ногу встала. Али не надобно уже? — дядь Вася хитро прищурился.

— Надо, — заверил я, Оксана продолжала озадаченно смотреть на флакон и морщить нос.

— Но почему жидкий? Барсучий жир он же как мазь… А вы радуетесь, что не разлили. Можно? — отважная фельдшерица протянула руку.

Митрич торопливо закрутил крышечку, обтер флакон о штаны и протянул докторше.

— И правда, барсучий жир, — притянула Оксана, заново отвинтив колпачок и нюхая содержимое. — Но как? — фельдшерица перевела изумленный взгляд на дядь Васю.

— Секрет рода, — довольно хохотнул Митрич, подмигнув девушке. — Вот не скажу, хушь пытай!

Дядь Вася залихватски сдвинул фуражку на затылок, выпятил грудь, засунул одну ладонь за пазуху, отставил ногу в сторону и стал похож на известный памятник Ильичу.