Ведьмин кот (СИ) - Арнаутова Дана "Твиллайт" - Страница 71

— Девочку действительно признали невинной жертвой, — согласился Видо. — А вот души жителей деревни, герр Ясенецкий, попали в полную власть Той Стороны. Алчность, жестокость, истязание ребенка, а в конце концов и убийство. И даже договора никакого не потребовалось, они сами все сделали!

— А разве им не могли просто… ну… отпустить грехи?.. — пробормотал московит, и Видо вдруг понял, что он и в самом деле не понимает.

— Герр Ясенецкий, — сказал он так мягко, как только мог. — Господь наш любит всех своих детей. И, как любящий отец, он прощает. Но лишь при условии истинного раскаяния, настоящего очищения души! А формальное покаяние — это… это все равно, что прикрыть гнойную рану повязкой и оросить духами! Спрятать внешнее безобразие, но не исцелить! Не знаю, многие ли смогли раскаяться хотя бы после приговора и наказания, но точно знаю, что Та Сторона собрала богатую жатву. А Добрая Тетушка продолжила сеять зерна греха дальше. Это ее любимая маска — предлагать помощь, чудесную и бескорыстную…

— А бесплатный сыр бывает лишь в мышеловке, — пробормотал ведьмак.

— Так и есть, — отозвался ему капитан. — Ни разу не слышал, чтобы встреча с этой тварью для кого-то кончилась добром. Не приведи Господь оказаться у нее на пути. Но если уж именно нам такое выпадет, не посрамим Всевышнего и Орден, господа! Всех, кто выживет, угощает шнапсом герр патермейстер, остальным нальет лично апостол Петр!

Рискованная шутка фон Гейзеля оказалась именно тем, что нужно. Кто-то позади хохотнул, кто-то предположил, что у апостола рука не опускается, так много лихого и доблестного рейтарского народу к нему прибывает. Но если старику нужна помощь, то он, Вилле, всегда готов подержать ковш или принести новый бочонок — за малую толику, понятное дело!

Когда общее тягостное впечатление забылось — рейтары вообще не умеют долго грустить, особенно если никто не умер! — Видо снова глянул на Ясенецкого. Ведьмак долго ехал молча, потом повеселел и принялся что-то мурлыкать себе под нос.

— Что это вы такое поете, герр Станислав? — заинтересовался и капитан.

— А? — вскинулся тот. — Да так… ставлю эксперимент по определению границ лингвистической компетенции… — Тут же сконфуженно улыбнулся их непониманию и поправился: — Попробовал одну песенку из наших перевести. Дорога, лошади, доблестные воители… хм… вот и навеяло. Сам не думал, что получится, да еще и в рифму. Все-таки что-то у меня с языками очень странное!

— Вы прекрасно говорите, — вежливо заверил его Видо, даже не покривив душой. — Произношение идеальное, я бы никогда не принял вас за иностранца.

— В том-то и дело, — пробормотал ведьмак, — в том-то и дело… А песенка? Да с удовольствием! Только она того…

Он покосился на Видо с явным смущением.

— Фривольная? Можете не смущаться. — Видо, обрадованный переменой темы, пожал плечами. — Если там нет ничего недозволенного о матери нашей Церкви, Господе и присных его, то я ничего против не имею. Мы не в храме, а в походе, пусть люди немного развлекутся.

— И уж моих-то вы вряд ли чем удивите, — хохотнул капитан. — Они бы давно какую-нибудь похабень запели, да вы с герром патермейстером такие разговоры вели — сами понимаете. Так что не стесняйтесь!

— Эх, гитары нет… — тоскливо протянул ведьмак. — Ну, так попробую… Барон Жермон поехал на войну! Барон Жермон поехал на войну! [1]

Собрав поводья в одну руку, он умудрился второй отбивать подобие ритма, прищелкивая пальцами и постукивая ладонью по луке седла. Мотив оказался простым и прилипчивым, как репей, а голос… Ну, в опере герру Ясенецкому не петь, но Видо великодушно признал, что голос небольшой, но чистый и поставлен хорошо, как и подобает благородному человеку, получившему приличное образование. Какого дворянина не учат петь и танцевать? При особой необходимости даже Видо, хоть не уделял вокалу внимания, мог бы что-то исполнить, но предпочитал ограничиваться псалмами…

— Зато жена его как раз вела бои в полночный час!..

Капитан начал посмеиваться первым, и рейтары быстро к нему присоединились. Потом Свен уловил нехитрый припев и принялся подтягивать московиту. Третий куплет уже встречали дружным гоготом…

— …И ты, мон ше-е-ер!

А конец песни — совершенным восторгом.

Капитан одобрительно отсалютовал раскрытой ладонью, Ясенецкий под смех и подбадривания шутовски раскланялся на обе стороны, удивительно быстро осваиваясь в седле. Ну понятное дело, по двору капитула не очень-то поездишь. А схватывает он все на лету, и, хотя берейтор Видо был чрезвычайно придирчив к его успехам, возможно, манера герра московита держать спину получила бы у него одобрение.

— Барон Жермон поехал на войну… — пропел Свен. — Ваша милость, а можно еще разок? Я быстро перейму!

— Да сколько угодно, — разулыбался Ясенецкий, так что Видо невольно припомнил слова Фильца о том, что ведьмак подозрителен именно своим легким нравом и умением вызывать симпатию. — Барон Жермон поехал на войну…

Глава 22. Неукротимый ежик и разговоры по душам

— Герр Ясенецкий, у вас никогда не было лошади?

— Заметно, да? — улыбнулся Стас.

Под руководством Йохана он только что расседлал свою кобылу, старательно вытер ей спину специальной тряпочкой и снова дал бы сухарь, но они закончились. Впрочем, здесь, на постоялом дворе, можно пополнить запас, но уже не бесплатно, конечно. Это сказал Йохан и посоветовал не слишком баловать гнедую, а то лошади быстро привыкают к хорошему и начинают капризничать.

Как можно не баловать лошадь, Стас не понимал! И хотя аргументам внял, но пообещал гнедой, что носить ей сухари не перестанет, просто будет делать это умеренно.

— Я помню, что вы рассказывали о механических экипажах своего мира и… педальных конях.

Пока рейтары обедали во дворе, за длинным столом, где могли рассесться человек двадцать, Моргенштерну, капитану и Стасу накрыли ужин в зале на нижнем этаже. Хозяйка, полноватая крепкая женщина в длинном темном платье, чистом белом переднике и чепце, появлению герра патермейстера искренне обрадовалась и обслуживала гостей по высшему разряду — судя по суматохе, которая поднялась среди прислуги.

Комнаты для ночлега спешно убирали заново, постели перестилали бельем получше и взбивали подушки, а воду для умывания подали в жестяном тазу вместо общей деревянной кадушки. Правда, поливать себе пришлось ковшиком над бочкой, зато девчонка из прислуги принесла мыло и чистое полотенце — одно на всех!

«Герр котермейстер — вип-клиент, ну и мы заодно с ним, — отметил Стас. — Интересно, здесь всех клириков так почитают или только тех, кто графского происхождения? Вот и тарелки не глиняные, как у парней во дворе, а беленькие, с голубой каймой. Приборы не серебряные, как в капитуле, а медные, с костяными ручками, зато начищены — аж горят. И скатерть только что достали, по не разглаженным квадратикам видно, как она была сложена, ну и главное, посреди стола хозяйка торжественно выставила самую большую роскошь — пару фарфоровых уточек, одну — солонку, вторую — перечницу. Только таблички „Закрыто на спецобслуживание“ не хватает, но сдается мне, что необходимости в ней нет, всем и так все понятно».

— У нас лошади — это очень дорого и сложно, — признался Стас, с интересом разглядывая вилку с резной рукоятью в виде рыбки. — В городе для них условий просто нет, если хочешь держать собственную лошадь — придется снимать ей место в конюшне за городом и ездить туда на машине, чтобы тренироваться или кататься. Ну, или арендовать для этого чью-то лошадь, так проще и дешевле.

— Ездить куда-то на механическом экипаже, чтобы кататься верхом… — задумчиво проговорил Моргенштерн. — Звучит несколько безумно, простите… Не могу даже представить подобного.

— У нас много того, что сложно представить, — согласился Стас. — Но, когда в детстве я мечтал вволю покататься на лошади, я как-то… не это имел в виду.