Архонт росский (СИ) - Мазин Александр Владимирович - Страница 14

— И кто этот сумасшедший? — отсмеявшись и отдышавшись, спросил Сергей.

— Хотел бы посмеяться с тобой, да не стану. Алп-Барик его зовут. И не торопись считать его спятившим. Говорит, предложил за Искору столько серебра, сколько она весит.

— Слышишь, милая? — Сергей повернулся к жене. — Надо тебя срочно откармливать! — И Машегу: — А почему не золота?

Искора мило улыбнулась и потянулась с удовольствием. Сытая счастливая кошка.

— Думаю, его отец на золото не согласился бы, — без улыбки ответил Машег. — Шед Еремия очень богат, но столько золота не даст даже он.

— Шед? Родич вашего хакана? Двоюродный брат?

— Он самый, — подтвердил Машег.

Что ж, история перестает быть забавной.

— И что же сын такого человека делает здесь, в Киеве?

— Сын сыну рознь, — пояснил Машег. — Этот не наследный. Не помню, какой по счету, но точно в первом десятке. А в Киеве он по поручению отца. Не всем нравится, что Ноам стал тарханом.

— То есть просто убить его нельзя? — уточнил Сергей.

Машег сделал знак, чтобы челядинка подлила ему вина, но кувшин опустел.

— Сейчас! — среагировала Искора.

Сама, конечно, за добавкой не побежала. Распорядилась.

Сергей тоже уселся за стол.

— Так можно или нельзя?

— Убить любого можно, — философски заметил Машег. — Но этого нежелательно. И уже непросто. Алп-Барик узнал, кто ты. И теперь больше один по городу ходить не станет. Только с подобающей свитой. И половина из них — люди Ноама.

Принесли вино. Машег попробовал:

— О, хорошее!

Сергей с ним согласился. Искора расстаралась.

— Похищением тоже Ноам занимается?

— Не сам. Дал людей, хотя у Барика и свои имеются. Не хузар, но умелых.

— Настолько умелых, чтобы мне стоило опасаться за Искору?

— И за Искору, и за себя. Это утка? — он потянулся к доске с нарезкой.

— Не знаю. Может, и гусь.

— Главное — не свинья, — Машег ухватил полоску вяленого мяса, продегустировал, кивнул одобрительно.

— За себя? — уточнил Сергей.

— Ну так это самое простое, — невнятно пробормотал жующий Машег. — О вдове договориться проще, чем о жене. Что тогда скажешь, Искора?

— Скажу, что соглашусь. А ночью ему зенки паршивые выколю, бубенцы отрежу и вместо глаз запихаю!

— Даже и не сомневался в тебе! — одобрительно произнес хузарин. — Но это тоже нежелательно. Если твоего мужа убьют, я о тебе сам позабочусь. Как о жене брата. Или мне тоже бубенцы отрежешь?

— Тебе — нет, — Искора уселась за стол и обозначила холопке кистью: «Мне тоже налить».

Так-то жене вот так за стол и употреблять с мужчинами не положено. Но Искора не просто жена. Она еще и воин, о чем лично обучавшие ее Сергей с Машегом прекрасно осведомлены. Да и нет никого, кто упрекнул бы в нарушении традиции.

— Эй, я пока жив! — напомнил Сергей. — И мне не нравится, что ты, братик, уже занимаешься моим наследством!

— Так я не только твоим наследством занимаюсь! — похвастался Машег. — Твоим убийством занимаюсь тоже я!

И бросил на стол сочно звякнувший кошель.

— Половина, — сообщил хузарин. — Твоя доля. По-братски.

— Это чье? — уточнил Сергей.

К кошелю он не притронулся.

— Я же сказал: твое! — удивился Машег.

— А раньше чье было?

— Раньше — мое.

— А еще раньше?

— Алп-Барика. Продолжать?

— То есть…

— Ну я же сказал: твоим убийством буду заниматься я.

— То есть этот шедов сын не знает, что мы — побратимы?

— Он знает ровно то, что сказал ему Ноам.

— Что, вот так просто?

— А что сложного? — пожал плечами Машег. — Я — бар Захариах из рода Рузиев. Это честь для него, что я согласился помочь. И я поклялся на свитке Торы. Даже ты, будь на его месте, не усомнился бы. А этот, хм… доверчивый. Привык, что все вокруг только и мечтают его ублаготворить.

— Хотелось бы знать, в чем именно ты поклялся? — нахмурился Сергей.

Он точно знал: клятва такого формата для хузарина обязательна к исполнению.

— Я поклялся… — Машег ухмыльнулся, — что сделаю для моей родни все, что смогу, и чтобы более достойный был счастлив с этой прекрасной юницей! — Машег указал на Искору опустевшим кубком.

Сколько он уже выпил? Литр? Конечно, организм молодой, а генетика хорошая. Сколько веков назад его благородные предки с кумыса на вино перешли?

— И что, он не понял? — расширила глазки Искора, замершая с поднесенным к губам кубком.

— Я ж говорил: он доверчивый. Привык, что все хорошее — ему и самый достойный — тоже он! — Машег пьяно рассмеялся.

— Давай выкладывай, что еще придумал! — потребовал Сергей.

Брат, конечно, умница. И сымпровизировал неплохо, вот только он ни фига не стратег.

— Не я придумал! — Машег переложил кубок в левую руку и поднял палец. — Ноам! Убивать Барика нельзя, да. А вот опозорить — очень даже можно. И нужно! Сейчас я все расскажу, брат! Только это…

— Еще вина? — предположил Сергей.

— Ага! — подтвердил хузарин. Огляделся и указал на молоденькую холопку со смазливым личиком, застывшую за спиной Искоры в готовности услужить: — И вот эту тоже. Но потом. Сначала вина.

— Мой родич, — Ноам указал на Машега. — Машег бар Захариах из Рузиев.

— Вот как? И что ты делаешь в этой глуши? — осведомился Алп-Барик.

— То же, что и ты, — ухмыльнулся Машег. — Развлекаюсь. То на печенегов поохочусь, то на ромеев. Девки здесь хороши, золото само в кошель падает, только подставляй.

— Девки… Да, — сын шеда потер висок.

Голова болела. Вчера перебрал немного. От переживаний.

— Слыхал обо мне и о моей проблеме?

— О тебе — да. О проблеме — нет.

Слово «проблема» Машег, как и Алп-Барик, произнес по-ромейски.

— Девка одна мне глянулась, — Алп-Барик раздраженно махнул рукой, огляделся…

— Тебе бы выпить, — посоветовал Машег. — И я бы с тобой тоже. Ноам, распорядишься?

— Ты пей, я не буду, — отказался Алп-Барик. — Ноам, вели айрана мне принести. И воды холодной. Так о девке…

— И что с ней не так? — равнодушно произнес Машег.

— С девкой все так. Красавица. На язык остра, глаза горят. Вот только муж у нее есть. Продавать не хочет.

— С ним самим говорил? — поинтересовался Машег.

— Нет. Но Ноам сказал: этот не продаст. И я ему верю.

— Ноаму я тоже верю, — кивнул Машег. — Он попросил, я пришел. Говорю вот с тобой. А о деле так и не услышал. Хотя нет, не торопись, вино спешки не любит, — Машег пригубил, причмокнул одобрительно: — Твое? Самадарское?

— Оно, — подтвердил тархан. — Я позвал тебя, Машег, потому что нашему другу бар Еремии нужна помощь. А ты среди русов дольше всех. Знаешь, с какой стороны к ним подойти.

— Как с какой? — Машег поднял бровь. — Раз со стороны денег не вышло, значит, надо со стороны силы. Ты же не один приехал, Барик? Сколько у тебя людей?

— Две большие сотни воев у него, — вместо сына шеда ответил Ноам. — Но эти люди… Они здесь не годятся.

— Плохие бойцы? У него? — Машег показал кубком на Барика. — Не верю!

— Хорошие они бойцы, — буркнул Алп-Барик. — Сотня исмаилитов из конюшни великого хакана. Остальные — родичи.

— Магометане-то тебе зачем? — удивился Машег.

— Так чтобы все видели, что я представляю Беньяху! — Алп-Барик выпятил бороду.

Машег и Ноам переглянулись.

— Хорошие, плохие — не важно, — сказал тархан. — Для битвы со всеми киевскими русами их мало.

— Тоже верно, — согласился Машег. — Твои две сотни даже для младшего князя Игоря — не противник. Мужа-то девки твоей как зовут?

— Ты он нем слыхал, Машег. Княжич Вартислав.

— Хм… — Машег нахмурился. Потом поглядел на Алп-Барика: — Неудачную ты девку себе выбрал. У Вартислава дружина — триста сабель. А может, и пятьсот. У здешних он большой хан. Уважаемый. И у наших, кстати, тоже. Я слыхал, булхаци Песах тоже его почтил. Пергамент ему дал со своей печатью.

— Песах? — Бар Еремия скривился. — С язычником? С чего бы?