Неприкаянный 1 (СИ) - Калбазов (Калбанов) Константин Георгиевич - Страница 5

— Чего тебе, Олежа? — остановившись обернулся ко мне тот.

— Скажи пожалуйста, что на собрании решили?

— Присутствовать надо было, — поправляя висящую на перевязи руку, буркнул он.

— Ты лицо-то попроще сделай, здесь ведь не корпус и дружков твоих поблизости нет, — покачав головой, холодно произнёс я.

— Заматерел, Олежа? — хмыкнул он, не готовый принять случившиеся со мной перемены.

— Саша, вот оно тебе нужно получать в морду, потом дуэль. Просто ответь на вопрос.

— Странным ты стал, после того как тебе в голову прилетело, — хмыкнул он, но всё же ответил. — Топить «Варяга» будем, чтобы японцам не достался.

— Портить вооружение и механизмы не станем?

— Зачем? После войны поднимем и наш красавец опять встанет в строй.

— Ясно. Руднев где не знаешь?

— Вроде к себе пошёл.

— Спасибо.

Не о чем мне с ним больше разговаривать. Поэтому я направился прямиком к командиру. Принятому решению я не удивился, а просто принял его. Точно так же господа офицеры поступили и в моём мире, и в другом, где я и почерпнул свои знания о русско-японской войне. Они были под впечатлением от прошедшего боя, и в особенности его последствиями.

Гордый красавец был настолько избит, что теперь походил на развалину. Но главное это свыше тридцати человек убитых, порядка полусотни тяжелораненых и более полутора сотен легкораненых, постоянно снующих вокруг с окровавленными повязками. Столь резкий переход от мирной жизни к жестоким реалиям войны впечатляет знаете ли. Вот и они впечатлились.

Впрочем, даже не подумаю осуждать их за принятое решение. Вести бой крейсер не мог. Факт. И они уже доказали, что не трусливого десятка. Дрались храбро и самоотверженно, пусть и неумело. Но это уже не их вина, а командира корабля, не оказывавшего должного внимания боевой подготовке команды.

Иное дело, что меня покоробило от решения не взрывать корабль, а лишь затопить его. Да ещё и на мелководье. Но и это можно понять, ведь я исхожу из послезнания, а они рассматривают вопрос исходя из существующих реалий. Чемульпо нейтральный порт, и японцы не посмеют поднять «Варяга», по меньшей мере до конца войны. А когда Россия победит, а как же ещё-то, его поднимут и вернут в строй.

Вот только команда «Корейца» отчего-то решила иначе, и отведя канонерку подальше взорвала его. В смысле, пока ещё этого не случилось, и его командир не в курсе принятого решения Рудневым, но в том как поступят Беляев и его офицеры у меня сомнений нет…

— Разрешите, ваше высокоблагородие? — постучав в дверь каюты капитана, спросил я.

— Входите, мичман.

Командир крейсера в спешном порядке приводил в порядок бумаги, упаковывая их в саквояж, и складывая отдельно секретную документацию, которую надлежало уничтожить в присутствии членов комиссии, что и задокументировать соответствующим актом. Другие офицеры, носители секретов сейчас поступали точно так же.

— Мне доложили о той поистине чудесной стрельбе, которую вы показали, Олег Никодаевич. Признаться сильно удивлён данным обстоятельством и непременно укажу на это в своём рапорте особо, — пожимая мне руку, с чувством произнёс Руднев.

— Сам не знаю как так случилось, но после ранения в голову, во мне вдруг открылся талант к точной стрельбе. Уверен, что смогу из револьвера на тридцати шагах попасть в пятак. Хотя прежде ничего подобного за собой и не замечал.

— Прямо чудеса, да и только. Какой у вас вопрос? –поинтересовался Руднев.

— Ваше высокоблагородие, прошу у вас разрешения самостоятельно убыть в Порт-Артур, для дальнейшего прохождения службы, для чего воспользоваться оставшимся в строю минным катером, снарядив его для боя. Экипаж наберу из добровольцев.

— О чём вы говорите, мичман? — недоумевающе посмотрел на меня Руднев.

— О желании драться с врагом, ваше высокоблагородие.

— Это невозможно. Вы отправитесь вместе с остальными членами команды на один из кораблей нейтралов и далее проследуете в Россию вместе с вашими подчинёнными, за которых, наряду со мной и другими офицерами, несёте ответственность.

— Ваше высокоблагородие, сопроводить личный состав в Россию могут и без меня. Я же прошу у вас разрешение продолжить драться с японцами.

— То есть, вся команда убудет в Россию, и один только вы в героическом ореоле отправитесь крушить врага? — холодно спросил Руднев.

— Крейсер драться не сможет, катер в строю остался только один, и он не в состоянии принять большое количество желающих. Согласно штатного расписания команда катера состоит из одного офицера и восьми нижних чинов. Иным добровольцам на борту попросту нет места.

— И всё же нет. Но ваш порыв я так же отражу в рапорте, — решительно произнёс командир.

— В таком случае, прошу вас завизировать мой рапорт, — я положил перед ним три копии.

Я уже предоставил ему лазейку, чтобы принять решение не подставляясь под удар. Мало того, это ещё и выставит его в более выгодном свете. Если же порвёт, напишу другой, но на этот раз вручу не кулуарно, а при свидетелях. Поставит запрещающую резолюцию… Нет. Не поставит. Руднев в первую очередь дипломат и только в третью командир. Ничуть не собираюсь жалеть его чувства. Мне главное добиться своего, и я добьюсь.

Каперанг смотрел на меня с минуту, не меньше, после чего поставил свою резолюцию, согласно которой я откомандировывался в Порт-Артур.

— Прошу, — он протянул мне мой экземпляр рапорта. — Что же до акта, предоставьте мне сначала список личного состава. Одному вам я катер передать не могу, и если вы не наберёте команду, прикажу его затопить как и крейсер.

— Есть, — коротко ответил я, бросив руку к обрезу фуражки.

— У вас полчаса. Если не предоставите список, то я выпишу вам командировочное предписание и отпущу только в каком-либо нейтральном порту.

Глава 3

Двенадцать

— Ложкин, — окликнул я артиллерийского кондуктора из моего плутонга.

— Я, ваш бродь, — откликнулся тот.

— Вот что братец, я собираюсь добраться на катере в Порт-Артур, чтобы драться с японцами. Брось клич если кто пожелает присоединиться, то через четверть часа жду на корме.

— Слушаюсь, ваш бродь.

— Ваня, это не приказ, мне нужны только те, кто сам захочет и никак иначе, — похлопав его по плечу, доверительно произнёс я.

— Олег Николаевич, по честному-то сомнительно, чтобы кто захотел, после такого, — отвёл он взгляд.

— Ну, на нет и суда нет, братец. Тогда сам пойду.

— Как это сами? Никак не можно самому, ваш бродь.

— И один в поле воин, Ваня. Факт. Ну и такое дело, что каждый должен сам для себя решить — тварь он дрожащая, или право имеет, — подмигнул я и добавил. — Через четверть часа…

Паровые катера «Варяга» меня удивили. Насколько мне известно из изученных материалов, крейсер нёс два сорокадвухфутовых катера. Здесь же в наличии пятидесятишестифутовые. Их установка предусматривалась на броненосцы и крейсера первого ранга, но они оказались слишком громоздкими, поэтому было принято решение о более скромных оразцах. Но янки сумели гармонично разместить их, что мне только на руку.

В настоящее время катер, задействован на перевозке личного состава на корабли нейтралов. Пока перевозят раненых, а там дойдёт и до остальных. В моём распоряжении как минимум полтора часа, пока не завершится переброска людей. Более чем достаточно, чтобы завершить подготовку к походу.

Остаётся только понять, согласится ли кто-нибудь отправиться со мной. От этого будет зависеть и дальнейший ход моих действий. В приоритете прибыть со своими людьми в качестве слаженной боевой единицы. В этом случае я появлюсь в Порт-Артур не с пустыми руками, что несколько облегчит мне жизнь.

С другой стороны, даже если дойду на катере в одиночку, всё равно получу под свою руку команду из флотского экипажа. В этом случае мне будет немного сложнее, но в общем и целом ничего не поменяется. Буду драться как и где захочу. Главное найти нужный подход к командованию, а уж я-то постараюсь.