Энола Холмс и зловещие знаки - Спрингер Нэнси - Страница 18

— Неужели?

— Правда?! — одновременно с ним воскликнул Шерлок. — Уже прошёл год?!

— С тех пор как мама сбежала с табором? Да.

При этих словах я вспомнила о её письме, и у меня защемило сердце — даже сильнее обычного.

— Я всё ещё не могу поверить, что наша мать... — начал было Майкрофт — очевидно, он уже знал про цыган, но тут Шерлок его перебил.

— Майкрофт, — тихо обратился он к старшему брату, — сегодня я уговорил тебя пойти с нами, чтобы ты смог лучше узнать Энолу, понять её и, возможно, извлечь урок из этой истории. — Он повернулся к нему и бережно передал ему леди Бланшфлёр, похоже, близкую к обмороку. — Надеюсь, так оно и вышло.

— Сейчас не лучшее время для разговоров, — проворчал Майкрофт.

— Пожалуй, — мирно признал Шерлок, подстраиваясь под его шаг. — Тогда — как только ты будешь свободен?

Здесь Майкрофт выругался, и хотя очень уместно, но уж очень неприлично, и потому я сочту нужным это опустить.

Мы молча пошли дальше.

Глава девятнадцатая

К ТОМУ ВРЕМЕНИ, КАК МЫ ДОБРАЛИСЬ до Олдгейтской водонапорной башни, одного из громадных и уродливых памятников гигиены Лондона, неофициальной границы между немытым Ист-Эндом и чистым Сити, рассвет уже выбелил небо. На стоянку кебов у башни как раз подъехали несколько зевающих кучеров, и Шерлоку удалось обеспечить нас четырёхколёсным экипажем.

Он бережно уложил герцогиню в салон, и она распахнула глаза.

— Я была права: в глубине души все люди очень добры, — пролепетала бедняжка. — Спасибо.

— Вы заслуживаете только добра, — ласково сказала я, вкладывая ей в рот ещё одну конфету.

Шерлок не стал напоминать леди Бланшфлёр о «доброте» миссис Калхейн и Писклявого. Он повернулся ко мне:

— Энола, могу я спросить, как ты оказалась замешана в этом деле?

— Разумеется, спросить ты можешь, — отозвалась я, надеясь, что, несмотря на усталость после тяжёлой ночи, в моей улыбке читается тепло и любовь к брату, — но отвечать я отказываюсь.

Он вскинул брови:

— Хорошо, я спрошу иначе. Ты вхожа в дом герцога Луи дель Кампо?

— Меня там знают как благородную даму, встревоженную судьбой герцогини.

— Тогда, полагаю, будет лучше, если ты одна отвезёшь герцогиню Бланшфлёр домой.

— То есть чтобы они не думали, что мужчины видели её в таком состоянии?

— Именно. Подожди минуту.

Он забрал у меня поводок Тоби, передал его Майкрофту, достал из кармана платок (не с кружевной каймой, а свой, мужской), намочил водой у Олдгейтской башни и стал вытирать мне лицо, будто я была ребёнком.

Измотанная и ошеломлённая, я несколько минут стояла как манекен, а потом забрала платок и сама стёрла с рук и лица оставшуюся грязь.

— Неплохо, — неуверенно произнёс Шерлок, когда я прикрыла растрёпанные волосы париком и шляпкой. — Родинка тебе нужна?

— Нет.

— Тогда до встречи.

— Да. После такого приключения я намерена проспать до завтра.

Я бросила саквояж в салон и уже шагнула на ступеньку кеба, как вдруг Майкрофт выкрикнул:

— Подожди!

Бедный Майкрофт, я почти забыла о нём! Я поспешно повернулась к брату.

Мучительная ночь вытрясла из него всю напыщенность и словоохотливость. Он спросил ворчливо, но по-детски просто:

— Когда мы снова тебя увидим?

На меня нахлынула внезапная волна любви к старшему брату, но я вовремя напомнила себе, что он не давал никаких обещаний и доверять ему нельзя.

— Не знаю. Я с вами свяжусь. Обещаю.

— Надеюсь, ты обратила внимание, что я не вызвал констебля, чтобы тебя задержать, — с оттенком привычной сварливости заметил Майкрофт.

— Поверь мне, обратила, — заверила его я.

— В таком случае почему бы нам не согласиться...

— Я ужасно устала, Майкрофт, не готова к серьёзным беседам и боюсь на что-либо соглашаться.

Вдруг Шерлок заговорил с непривычной для него сбивчивостью:

— Энола! Твой день рождения!

Я оглянулась на него в искреннем изумлении:

— Что? При чём здесь мой день рождения? — Раньше они не проявляли к нему интереса.

А в этот момент оба почему-то растеряли своё красноречие. Шерлок медленно, как будто ему трудно было закончить мысль, произнёс:

— Мы должны быть вместе.

— Зачем?

— Втроём, — с таким же трудом добавил Майкрофт.

Не будем же мы праздновать день, в который мама нас бросила?

— Представить не могу, чтобы вы преподнесли мне торт или подарок. Почему. ..

Договаривать я не стала, потому, что было бы жестоко пытать их дальше, и потому, что сама не готова была разбираться в своих запутанных чувствах; а ещё, как ни странно для дочери логика, с трепетом вспомнила о словах старой цыганки: что мне суждено быть одной, если я не пойду против судьбы.

Вместе: втроём.

Или в одиночестве?

Решать мне.

— Энола? — спросил Майкрофт.

Утомлённая, не в силах ничего обдумывать, я решила довериться сердцу и кивнула:

— Бейкер-стрит? Шерлок?

— Бейкер-стрит, конечно. Приходи к чаю. Захвати скиталу.

Так, по-простому, мы договорились о встрече — не то чтобы на мой день рождения, а скорее на годовщину маминого исчезновения. Чтобы всем вместе взяться за расшифровку загадочного письма.

Горькая мысль.

— Хорошо, — коротко сказала я, помахала братьям и села в кеб, чтобы отвезти герцогиню Бланшфлёр домой на Окли-стрит.

Я положила её грязную остриженную голову себе на колени, бережно придерживая рукой. Несколько раз за поездку она открывала глаза — только чтобы одарить меня своей ангельской улыбкой и снова их закрыть.

К особняку в мавританском стиле мы подъехали рано утром. На дороге встречались редкие экипажи и прохожие. Я постучала кебмену, чтобы он спустился, и попросила высадить нас у чёрного входа, куда обычно подъезжала доставка. Там было меньше свидетелей, и я не сомневалась, что герцог дель Кампо (как и я, хоть и по другим причинам) предпочёл бы, чтобы в газеты не попали обстоятельства исчезновения и последующего возвращения его дорогой супруги.

Мы остановились у двери кухни, и к нам выбежала сердитая кухарка. Я открыла дверцу кеба, и служанка закричала как цесарка, увидев жуткую картину в салоне.

— Позовите хозяина, — приказала я, — и Мэри... — Господи, в голову никак не шли их фамилии, и мне вспоминались только Мария Магдалина, Мария из Вифани, из Назарета и Цветочная Мария. — Фрейлин герцогини Бланшфлёр, как можно скорее. И прошу, не поднимайте шума... — беспомощно добавила я под её жуткие визгливые вопли.

Первым прибежал герцог. Помню, после этого дня я нарисовала много забавных набросков с этим колоритным джентльменом: чёрные волосы всклокочены, ночная рубаха не прикрывает костлявых лодыжек и босых ног. Верный своей горячей натуре, он не задержался даже надеть тапки и халат. За ним выбежали Мэри в шенили и Мэри во фланели (я уже не помнила, какая из них Персиковая, а какая Бирюзовая, кто Хамблтон, а кто Торокрамб, но это и не имело значения — обе рыдали и причитали над бедняжкой). Герцог, к моему восхищению и уважению, осыпал жену поцелуями, несмотря на её измазанное грязью лицо.

Правда, я считала, что необходим более практичный подход. Расплатившись с кебменом, я попросила герцога отнести леди Бланшфлёр в дом. Он так и поступил, крикнув слугам, чтобы послали за врачом. Мы с обеими Мэри последовали за ним. Герцог уложил супругу на так называемую «кушетку для обмороков» — впервые на моих глазах этот предмет мебели использовался по назначению. Фрейлины побежали за нюхательной солью, горячей водой и неизвестно за чем ещё, а герцог принялся расхаживать по комнате, то смеясь от радости, что его любимая вернулась живой, то гневно осыпая грозными проклятьями злодеев, виновных в её исчезновении и жалком состоянии, то искренне благодаря Бога, то нетерпеливо вопрошая, когда наконец прибудет врач, то требуя объяснений — в нём сменился весь спектр эмоций.

Когда вернулись фрейлины и приехал врач, я попрощалась с герцогом, сказав ему лишь, что доктор Рагостин нашёл пропавшую леди, но из мужской деликатности просит не упоминать его имени в связи с этим делом. Сам Луи, очевидно из той же деликатности (возможно, немного иного, более светского свойства), не стал расспрашивать меня о том, где была его жена, и, полагаю, связавшись со Скотленд-Ярдом, сообщил, что герцогиня нашлась, и воздержался от объяснений. Разумеется, в газетах скоро появилась бы заметка о возвращении леди Бланшфлёр, но она состояла бы в основном из творческих догадок и не говорила бы ни о заслугах доктора Рагостина, ни о вкладе Шерлока Холмса.