В поисках рая. Экспедиция «Кон-Тики» - Хейердал Тур - Страница 42

— Напиши, спроси их, — предложил Герман.

Я сочинил коротенькое письмецо Эрику, Кнюту и Торстейну. В нем говорилось без всяких околичностей:

«Собираюсь пройти на плоту через Тихий океан, чтобы подтвердить теорию о заселении полинезийских островов из Перу. Поедете со мной? Обещаю только бесплатный проезд до Перу и Южных морей и обратно, а также что в пути вы найдете хорошее применение своим специальным знаниям. Отвечайте немедленно».

От Торстейна тотчас пришла телеграмма:

«Еду. Торстейн».

Остальные двое тоже согласились.

На шестое место претендовал то один, то другой кандидат, но всякий раз возникала какая-нибудь помеха. Тем временем мы с Германом занялись провиантом. Мы вовсе не собирались жевать в пути жесткое мясо старой ламы или сушеные клубни кумары, ведь мы выходили в море не затем, чтобы доказать, что сами происходим от индейцев. Наша цель — испытать добротность и мореходные качества инкского плота, его грузоподъемность и направление дрейфа, убедиться, могут ли стихии переправлять его и всю команду без потерь через океан в Полинезию. Конечно, наши древние предшественники могли обойтись сушеным мясом, вяленой рыбой и сушеным картофелем — это была их обычная повседневная пища. К тому же мы собирались проверить: может быть, они в пути ловили рыбу и запасали дождевую воду. А для нашего собственного меню я выбрал скромные армейские пайки, знакомые нам по военному времени.

Как раз в эти дни на должность помощника норвежского военного атташе в Вашингтоне прибыл новый человек. В свое время он командовал в Финмарке ротой, а я был его заместителем. Настоящий сгусток энергии, пламенная душа, Бьёрн Рёрхолт больше всего на свете любил бороться с препятствиями. Он был из тех людей, которые просто теряются, если, одолев одну проблему, не оказываются тотчас перед новой.

Я написал ему о наших делах и попросил его мобилизовать свой нюх, чтобы связаться с интендантским управлением американской армии. Может быть, их лаборатории разрабатывают новые армейские пайки, которые мы можем испытать на тех же условиях, что снаряжение из лаборатории ВВС.

Два дня спустя Бьёрн позвонил мне по междугородному телефону из Вашингтона. Он обращался в отдел внешних сношений военного департамента США, там хотят узнать, что мы затеваем.

С первым же поездом мы с Германом отправились в Вашингтон.

Мы застали Бьерна в его кабинете при военной миссии.

— Думаю, все будет в порядке, — сказал он. — Завтра нас примут в отделе внешних сношений, надо только заручиться подходящим письмом от полковника.

Полковник был не кто иной, как Отто Мюнте-Кос, норвежский военный атташе. Он встретил нас дружелюбно и, когда узнал, в чем дело, охотно согласился написать письмо.

А когда мы на следующий день утром зашли за письмом, он вдруг поднялся со стула и сказал, что, пожалуй, будет лучше, если он сам поедет с нами. На машине полковника мы отправились к Пентагону, где разместился военный департамент. Впереди сидели полковник и Бьёрн при всех своих регалиях, позади — мы с Германом. Через ветровое стекло мы издали увидели громадное — самое большое в мире — здание Пентагона. В этом доме-гиганте с его 30 тысячами служащих и 25 километрами коридоров состоится наша «морская конференция» с военным начальством… Я ущипнул сам себя за нос. Никогда, ни до, ни после этого, наш плотик не казался нам с Германом таким ничтожным.

После бесконечных скитаний по коридорам и коридорчикам мы очутились у отдела внешних сношений. И вот уже мы сидим у роскошного стола красного дерева, рядом с блестящими офицерами; председательствовал сам начальник отдела.

Суровый коренастый офицер из Уэстпойнта, сидящий во главе стола, долго не мог понять, что связывает военный департамент США и наш плот. Но убедительная речь нашего полковника и то, что мы благополучно выдержали ураган вопросов, которые посыпались на нас со всех сторон, сделали свое дело. Он с интересом прочитал письмо из интендантской службы ВВС, потом встал, приказал своему штабу помочь нам через соответствующие каналы, пожелал нам удачи и, чеканя шаг, вышел из конференц-зала. Когда дверь за ним закрылась, молодой штабс-капитан прошептал мне на ухо:

— Бьюсь об заклад, вы получите все, что просите. Это же смахивает на небольшую военную операцию, а у нас тут, как война кончилась, сплошная канцелярия, рутина. И будет отличный случай основательно испытать снаряжение.

Отдел внешних сношений тут же договорился, что нас примет полковник Льюис из экспериментальной лаборатории генерал-квартирмейстера. Нас с Германом отвезли туда на машине.

Полковник Льюис был добродушный великан с осанкой спортсмена. Он тотчас вызвал руководителей отделов. Они все отнеслись к нам радушно и сразу предложили нам для проверки множество всякого снаряжения. Действительность превзошла наши самые смелые ожидания, они перечисляли все на свете, от армейских рационов и крема против загара до водонепроницаемых спальных мешков. Затем нас провели осматривать образцы. Мы пробовали спецрационы в хитроумных упаковках, испытывали спички, которые не боялись воды, смотрели новые примусы и водяные баки, резиновые спальные мешки и особую обувь, посуду, нетонущие ножи — словом, все, что может пожелать себе такая экспедиция.

Я глянул на Германа. У него было лицо исполненного надежд примерного мальчика, который пришел в кондитерскую с богатой теткой. Высокий полковник шел впереди и объяснял, а его подчиненные записывали, что нам нужно и сколько. Я уже считал, что бой выигран, и только мечтал поскорее вернуться в гостиницу, чтобы принять горизонтальное положение и в тиши поразмыслить обо всем. И вдруг я услышал голос приветливого полковника:

— Ну что ж, теперь пошли к боссу, он решит, давать ли вам все это.

У меня душа ушла в пятки. Выходит, начинай все сначала! И один Бог ведает, что за тип этот «босс»…

За письменным столом сидел офицер небольшого роста, весьма строгий на вид. Он пристально поглядел на нас своими голубыми глазами. Предложил сесть.

— Well, что угодно этим господам? — резко спросил он полковника Льюиса, глядя мне прямо в глаза.

— Да так, разные мелочи, — поспешил заверить Льюис и изложил вкратце цель нашего посещения.

Шеф сидел словно каменный.

— Что же мы получим взамен? — бесстрастно осведомился он, выслушав все до конца.

— Well, — мягко ответил Льюис, — мы надеемся, что экспедиция представит нам подробный отчет, как проявили себя снаряжение и провиант в трудных условиях.

Строгий офицер, по-прежнему не сводя с меня холодных глаз, медленно откинулся на стуле. У меня сердце оборвалось, когда он сухо произнес:

— Я так и не вижу, что они могут дать нам взамен.

В кабинете стало тихо; полковник Льюис поправил воротничок, мы оба молчали.

— Но, — добавил вдруг шеф с ударением, и в его глазах мелькнул огонек, — смелость и пытливость тоже чего-нибудь да стоят. Полковник Льюис, выдайте им то, что они просят!

Возвращаясь на такси в гостиницу, я был как хмельной. Неожиданно Герман тихо рассмеялся.

— Ты что — спятил? — испугался я.

— Нет, — соврал он не моргнув, — просто я только что подсчитал, что в наш провиант входят шестьсот восемьдесят четыре банки ананасов — мое самое любимое блюдо!

Чтобы собрать в одной точке побережья Перу шесть человек и один плот с грузом, нужно выполнить тысячу и одну задачу, притом по возможности одновременно. А у нас было в запасе всего три месяца и ни одной волшебной лампы Аладдина.

Заручившись письмом в отделе внешних сношений, мы вылетели в Нью-Йорк, чтобы там встретиться с профессором Колумбийского университета Вере, который возглавлял комитет географических исследований военного департамента. Он нажал на нужные кнопки, и постепенно Герман получил все необходимые ему для научных опытов приборы и аппараты.

Затем мы вернулись в Вашингтон, чтобы повидать адмирала Гловера в Гидрографическом институте военно-морских сил. Старый добродушный морской лев вызвал всех своих офицеров, представил им Германа и меня и указал на карту Тихого океана на стене: