Позволь мне остаться - Аверина Екатерина "Кара" - Страница 12

– Добавки? – увидев, что я закончила, интересуется Мирон.

Отрицательно качаю головой.

– Нет, потому что правда не хочешь? Или потому, что боишься попросить? – склонив голову к плечу, смотрит мне в глаза.

Прислушиваюсь к себе, искренне ища ответ на его вопрос, и робко улыбаюсь, понимая, что в меня действительно больше не влезет.

– На-е-лась, – произношу и показываю жестами. – Вкус-но. Спа-си-бо.

– За еду спасибо не говорят, – отвечает он и качает головой.

Беру блокнот и быстро пишу: «Ты так говорил про лекарства».

– Еда, вода, лекарства – то, что спасает жизнь. Это базовая необходимость для любого человека, – объясняет Мирон, доедая свою порцию. – Ты же не говоришь «спасибо» за то, что дышишь воздухом?

«Если бы ты меня не спас, я могла бы больше никогда не дышать» – пишу ему.

– Не совсем про это, Лий. Про ежедневные, ежесекундные вдохи и выдохи. Понимаешь? – киваю. – Вот и еда, лекарства, вода стоят на одном уровне с кислородом. Особенно когда идет война. Это не ради благодарности, а чтобы просто жить или кто-то выжил. Вот и все. Такая у меня философия.

«Сейчас война?» – вывожу новую строчку в блокноте.

– В какой-то степени она всегда, – невесело улыбается подполковник. – Не забивай голову, девочка. Это мои профессиональные заморочки.

У него звонит телефон. Очень настойчиво. Мирон смотрит на экран, и выражение его лица стремительно меняется. На него словно ложится тень. Взгляд становится жестким, царапающим. Губы превращаются в плотно сжатую полоску, а челюсти сжимаются до скрипа зубов.

И я вместе с ними, с этими мощными челюстями, опять сжимаюсь, ожидая на всякий случай самого страшного.

– Сейчас вернусь. Можешь пока чай сделать… – внимательно смотрит на меня. – Нет. Я сам сделаю.

Это, наверное, после картошки, которую я испортила, перепачкав ему кухню.

Мирон выходит в гостиную, его голос иногда становится совершенно глухим, как из бочки, и я не могу разобрать ни слова, а иногда он приближается, и я слышу настоящее рычание и такой мат, что и правда хочется на всякий случай забраться под стол.

Он вот такой настоящий? Или настоящий тот, кто укутывал и кормил?

В моем воспаленном мозгу снова генерируются и размножаются тонны вопросов и вариантов дальнейшего развития событий. Но все, что происходит: Мирон возвращается, с грохотом швыряет телефон на стол и щелкает кнопкой чайника.

Он наливает мне чай, а себе кофе. Подставляет сахар и какие-то печеньки. Нервно сглатываю и кошусь на него. Хозяин не разрешал мне даже смотреть на сладкое, ведь от него «растет жопа».

– Не любишь? – и снова этот пронзительный взгляд.

Он словно сканирует меня и видит насквозь. Обмануть язык не поворачивается, и я тянусь дрожащей рукой за кубиком сахара. Беру сразу два и кидаю в чай.

– Бери с собой и выходи. Хард уже заждался.

Словно в подтверждение его словам этот черный конь начинает скакать и нетерпеливо скулить у двери.

Согласно киваю, быстро одеваюсь во вчерашнюю одежду и выхожу к Мирону. Он ждет меня на крыльце, а Хард уже вовсю носится по территории.

Наблюдаю за ним и не могу сдержать улыбки, столько в нем красоты и грации. Очень красивый пес.

– Не холодно? – заботливо интересуется Мирон.

Отрицательно кручу головой и прячу смущенную улыбку в чашке с чаем. Я не привыкла к такому вниманию к себе. К человеческому отношению.

– Давай сюда, – кричит подполковник, и Хард летит к нему. Громко фыркает и отдает мяч прямо в ладонь. – Апорт! – командует Мирон и запускает мячик далеко вглубь двора, а пес срывается его догонять.

Как ребенок завороженно наблюдаю за их игрой и едва не хлопаю в ладоши. Так это все здорово и прекрасно.

– Лия, иди к нам, – зовет Мирон и треплет добермана по шее. – Иди-иди, не бойся.

Нерешительно переминаюсь с ноги на ногу. Хочется, но все же страшновато. Решаюсь, оставляю чашку на перилах и спускаюсь к ним. Хард бежит ко мне, я застываю в страхе, но он лишь утыкается носом мне в бедро, оббегает меня по кругу и возвращается к хозяину. Меня немного отпускает.

– Держи. – Мирон вытирает о свои штаны мяч и протягивает мне. —Кидай как можно дальше.

Хард присаживается, нетерпеливо виляет обрубком хвоста и гипнотизирует взглядом мяч в моей руке. Размахиваюсь и запускаю мяч. Далеко не получается, но пес все равно бежит за ним и возвращается, неся добычу в зубах. Доли секунды колеблется и все же отдает мяч мне в руку. Вау, у меня внутри аж все замирает от счастья. А улыбка сама по себе появляется на губах.

Осторожно глажу Харда между ушами и вновь кидаю ему мяч.

– Молодец, – хвалит Мирон, поднимаю глаза и понимаю, что это он мне. – А ты боялась. Все получилось.

Мои щеки вспыхивают предательским румянцем. Не знаю, куда себя деть от смущения.

Телефон в его руке вибрирует, отвлекая Мирона от меня. Он отходит на пару шагов, жестом разрешая нам с Хардом продолжить игру.

– Подполковник Авдеев, слушаю, – долетает до меня его напряженный голос. – Да, Стас. Че за номер? У меня не определился. Все хреново?

Глава 10

Мирон

Стас вкратце пересказывает, чем вчера кончилось дело. В моей квартире устроили легкий обыск, но ничего не нашли. Как и меня. Эта жилплощадь официально никак со мной не пересекается. Всех задержанных к утру отпустили, не найдя состава преступления. Надавили сверху.

– Георгий Ивлев лично был вчера у тебя в гостях, – поясняет Стас.

Никаких пересечений не возникает в мозгу.

– Ни о чем не говорит.

– Это правая рука Анзора Ба́лашева.

Яснее не становится, и это мне совсем не нравится.

– Издеваешься? – криво усмехаюсь. – Кто эти бессмертные?

– Понятия не имею, – хмыкает Волков. – Единственное, что удалось выяснить оперативно, – эти люди из Сочи. Серьезные люди. Бизнес у них какой-то. Чистый, как слеза младенца. И крыша внушительная здесь. Дальше мне аккуратно намекнули, что лучше не копать…

Даже так. Ну нихрена себе борзота какая понаехала! Ну ничего, и не таких обламывали.

– Я понял. Спасибо.

– Все, что нашел, у тебя на почте. – Голос Стаса становится глуше. – Осторожнее, мутная какая-то история…

И я с ним совершенно согласен. Не бывает идеальных. Скидываю звонок и исподлобья смотрю на Лию. Ну что, девочка, пора поговорить.

Подхожу ближе, она кидает на меня робкий взгляд и тут же отводит в сторону. Заметно нервничает. Даже руки, сжимающие мяч, мелко дрожат. Тянуть дальше некуда.

– Анзор Балашев тот, кого ты называешь Хозяин? – спрашиваю прямо.

Лия вздрагивает, мячик падает из ее рук и катится по дорожке. Обнимаю за плечи и несильно встряхиваю, заставляя смотреть в глаза. Она растерянно хлопает ресницами и кусает губы.

– Просто «да» или «нет».

Все же кивает и как-то съеживается. Уже хоть что-то…

– Иди в дом, я сейчас подойду, – легонько подталкиваю ее. Лия не спорит и не возражает. Послушно идет по дорожке. Беспрекословное подчинение слегка раздражает. – Хард, домой! – рефлекторно срываюсь на него. Пулей несется к дому, обгоняя девочку перед самым крыльцом. Вот же засранец.

Набираю номер молодого, но очень толкового айтишника. Трубку берет не сразу и громко зевает. Он, по большей части, ведет ночной образ жизни.

– Ига, ты мне нужен, – взбадриваю его.

– Я готов.

– Сейчас пришлю тебе данные. Нужно найти максимум на обоих. Не официально.

– Срок?

– Вчера…

– Я понял, товарищ подполковник, все будет в лучшем виде, – обещает Игнат.

Хороший парень. Я помог ему однажды, теперь он меня иногда выручает.

Вхожу в дом, Лия ждет меня в коридоре. Сидит на пуфике и смотрит своими огромными кофейными глазами. Почти так же, как Хард иногда.

Недовольно хмурюсь. Это сравнение неприятно дергает внутри.

– Возьми блокнот и напиши все, что сможешь вспомнить про Анзора и его помощника. Любую деталь. Поняла?

Лия неуверенно кивает и уходит на кухню. Провожаю взглядом и качаю головой. Как же ее оживить-то? Все это ненормально.