Ненормальный практик 3 (СИ) - "Извращённый отшельник" - Страница 5

Дальше нас повели в столовую, представлявшую собой огромную юрту с длинными столами и скамьями. Внутри тепло, что самое приятное. В центре — большой очаг, над которым висел котёл размером с бочку. Запах стоял неописуемый — вареное мясо допотопных времен, затхлость, соль, пряности.

Двое поваров в промасленных фартуках разливали в миски нечто, отдалённо напоминающее суп. Один из них — коренастый мужик с залысинами и вздутым от постоянного пьянства красным носом. Второй — худой старик с нервным тиком, его правый глаз постоянно дёргался.

— Налетай, молодняк! — прохрипел толстяк, постукивая половником о борт котла. — Свеженькое, только что бабка из колодца выбросила! — И рассмеялся.

Мы выстроились в очередь с мисками, выданными тут же, у входа. Глиняные, грубые, с отколотыми краями и трещинами, заделанными чем-то серым.

— Это мыли хоть? — спросил кто-то из новичков, разглядывая замызганную миску.

— А хер его знает, — пожал плечами старик-повар. — Пока не блестит зелёным, считай чистая.

Очередь дошла до меня. Получаю свою порцию — мутный бульон, в коим плавали куски чего-то серого. При определённой фантазии можно было бы назвать мясом, если бы не его странная консистенция. Оно буквально расползалось на волокна при любой попытке подцепить ложкой.

— Да это ж конина! — возмутился купец Захар, сунув нос в свою миску. — Тухлая, похоже. И… Бог мой, тут плавает какая-то шерсть!

— Скажи спасибо, что не человечина, — угрюмо заметил Трофимов сидевший за сержантским столом. — Бывали тут дни и похуже.

Захар издал нервный смешок:

— Ты же шутишь, да?

Трофимов поднял взгляд от своей миски, в глазах не было ни тени юмора:

— Пару недель назад. Метель, двадцать дней. Дорогу замело так, что и собаки не могли пройти. Обоз со снабжением не дошёл. А тут ещё нападение ледяных кланов…

Он не закончил и вернулся к еде, но всем и так стало ясно, к чему клонил.

— Быть того не может, — Захар отчаялся. — Мы же не дикари…

— Забудь всё, что знал о цивилизованности, — процедил сквозь зубы Белов. — Здесь, есть только два закона. Выживает сильнейший. И ешь, иначе сожрут тебя.

И сам приступил к супу, громко чавкая и отхлёбывая.

Я потянул носом. Пахло, на удивление, не так уж плохо. В бульоне определённо какие-то травы, перебивающие запах мяса сомнительной свежести. Зачерпываю ложкой, пробую… и понял, это можно есть. Даже не так плохо, как на вид. В любом случае, нужны калории, не до сюсюканий с личными вкусовыми рецепторами.

Большинство также налегли на суп…

И тут…

Женский смех прозвенел по всей столовой, заставив всех заключённых, и не только, одновременно оторвать головы от мисок. При том, настолько неожиданно, настолько чуждо в нашей мрачной обстановке, что казался нереальным.

У входа в столовую показалась группа женщин!

Не кухарок или прачек, а настоящих воительниц!

В военной форме, как и мужчины, только подогнанной по фигурам. Двенадцать девиц, разного возраста и сложения, но все крепкие, подтянутые, с суровыми взглядами.

Одна из них — та, что смеялась, оказалась молода и даже по-своему красива, с короткими русыми волосами и обветренным лицом. Смеялась же она, глядя на нашу растерянно-изумлённую компанию.

— Ой, не могу! — и вытерла глаза. — Как щенята мокрые! Вася, эти продержатся хоть неделю⁈

Анисимов улыбнулся:

— Маша, не каркай. Может, из этих и выйдет толк. По крайней мере, они хотя бы мыться пошли без понуканий.

— Да ты оптимист! — хохотнула она. — Спорим, половина сомлеет после первой тренировки?

По юрте прокатился шёпот.

— Бабы…

— Откуда тут бабы…

— Да ещё в форме…

— Гляди какая…

— Да заткнись, услышит…

— Вы кто такие? — не выдержал Степан, обращаясь к женскому отряду.

— Мы-то? — протянула русоволосая и ухмыльнулась. — Боевая химера. Первая рота. Первый женский взвод «Чёрного Лебедя».

— Первый из скольки? — подал голос Митька, тоже оживившись.

— Из одного, — хрипло засмеялась воительница постарше, с глубоким шрамом через губу. — Больше такого дурдома нигде нет.

Женщины двинулись через столовую, направляясь к раздаче. Уверенно. Спины прямо, головы высоко. И дураку понятно — все они далеко не хрупкие создания. Таких только тронь — прилетит.

— Но… как это возможно? — пробормотал Захар, глядя на них. — Здесь… на фронте…

— Полгода назад было нападение на караван со снабжением, — вполголоса пояснил Белов. — Конвой перебили, провизию захватили. Но в караване ехали девки из публичного дома — их везли на передовую для развлечения офицеров. И именно они отбили караван обратно. Офицеры долго орали, что это позор, и что бабы не могут воевать. Но, когда тех наградили, запели по-другому.

— Так они проститутки? — удивился Митька, не сводя глаз с женщин.

— Были, — кивнул Белов. — А теперь — солдаты. И связываться с ними не советую. Мария, вон та русая, кастрировала двоих за попытку лапать её. Другие тоже не отстают в боевых подвигах.

Женщины заметили всеобщие взгляды и общее оживление, что вызвало их появление.

— Что, ошалели? — крикнула Мария, обращаясь ко всем мужикам. — Пожирайте глазами, пока можете. Завтра нас уже не будет — уходим. Так что не думайте даже о знакомствах! Последний, кто пытался «познакомиться», до сих пор ест через трубочку!

И тут же громкий смех среди её товарок.

— Господи, что за манеры, — пробормотал Захар. — Пусть мы и на краю света, могли бы сохранять хоть немного женственности…

— Скажи им об этом в лицо, — усмехнулся Белов. — Если, конечно, хочешь всю оставшуюся жизнь говорить фальцетом.

Но, предупреждай-не предупреждай, а среди наших нашёлся смельчак. Или самоубийца. Косой — здоровенный бугай, севший за грабёж и изнасилование, поднялся и уверенно пошагал к женщинам.

— Эй, красавицы, — прогудел он низким голосом, остановившись у их стола. — А может, всё-таки узнаем друг дружку получше? Зачем терять время зря? Повеселимся…

По их хмурым лицам было видно, что «веселье» в их понимании может сильно отличаться от того, что имел в виду Косой.

— Смотрите-ка, — протянула Мария. — Первый смертник объявился.

Косой наклонился к ним, явно недооценивая опасность. Похоже, в его башке женщина всегда оставалась существом, созданным для его личного удовольствия. Возможно, он просто сбрендил от холода. Или безысходности. В любом случае, он сделал худший выбор за всю свою недолгую жизнь.

— Ну чего ты, котёночек, — он протянул руку, собираясь погладить Марию по щеке. — Я люблю светленьких де…

И не закончил фразу.

Рука Марии метнулась вперёд, схватила запястье Косого, вывернула под углом, и в ту же секунду её колено взлетело вверх, впечатываясь в его пах.

Хрясь!

Прозвучал хруст — то ли костей запястья, то ли чего-то более чувствительного.

Косой взвыл, сложившись пополам. Но Мария не удовлетворилась. Ей хотелось продолжения. Схватила его за волосы и с силой шибанула его лицом в ближайшую миску с супом. Всплеск, брызги полетели во все стороны, следом — глухой стук, когда его лоб встретился с деревянным столом.

Всё произошло за секунды. Никто даже не успел отреагировать, а Косой уже лежал на полу, скорчившись и поскуливая, одной рукой зажимая пах, а другой — разбитый нос.

— Ой, извини, — Мария театрально прижала ладони к щекам. — Я такая неловкая. Просто споткнулась.

Одна из её товарок — та самая, со шрамом, одобрительно хлопнула её по плечу:

— Машка! Ты ему уже яйца по всему животу размазала! На кой чёрт добавлять?

— Образовательная цель, — пожала плечами Мария. — Для остальных, — и обвела всех тяжёлым взглядом. — Запомните, зверушки: мы — не ваши подружки. Мы даже не ваши товарищи. Мы — боевая единица, отдельный взвод. И лучше держаться от нас подальше. Уясните это, раз и навсегда.

Никто не осмелился ответить, только кивки и невнятное бормотание.

Анисимов тем временем подошёл к скорчившемуся Косому и пнул его носком сапога: