Ненормальный практик 3 (СИ) - "Извращённый отшельник" - Страница 31

Стремительно нагоняем взвод военных. Кстати, доучись я в академии, скорее всего был бы одним из них. Но что есть — то есть. Никаких сожалений. Куваева бежала впереди, размахивая одной рукой туда-сюда, как маятником, и подгоняя криками.

Дистанция сокращалась с каждой секундой.

— Вперёд! — орала она. — Покажем тем щеголям, кто тут настоящие солдаты, а не мамкины сынки!

— АРРРРР! — рычал громче всех купец Захар. Ничего себе, как умеет. Торгаш, а внутри имеет то самое чувство состязания. Так и открываются таланты.

Когда поравнялись с первым взводом, лейтенант Петров удивлённо оглянулся. Самодовольная ухмылка мгновенно слетела.

— Что вы дела… — начал он, но не договорил.

— Рвём!!! Вперёд!!!

— Сюда нах!!!

Мы обогнали их и продолжили набирать скорость.

Но собирался ли первый взвод сдаваться?

Пфф. Конечно нет.

Через несколько секунд послышался рёв:

— ПЕРВЫЙ ВЗВОД!!! ВПЕРЁ-Ё-ЁД!!!

— ЕСТЬ!!!

Так завязалась настоящая гонка, да какая там гонка? Дуэль. Только между взводами. На кону стояли не призы или награды, а воинская честь и право называться лучшим.

Мы их конечно обогнали, всё из-за того что нас было уже не остановить. Вот только радоваться оказалось рано. От гонки начался второй раунд. Куваева скомандовала переходить к упражнениям на месте, и началось настоящее испытание на выживание.

— Приседания! — рявкнула она. — Пятьдесят раз!

— Мы тоже! — тут же подхватил лейтенант Петров, остановивший свой взвод рядом с нами. — Но шестьдесят!

— Тогда семьдесят! — не осталась в долгу Куваева, вздёрнув подбородок.

— Восемьдесят! — парировал Петров, сузив глаза до щёлочек.

— Девяносто! — отрезала Куваева, и по тону ясно, что это её НЕ последнее слово.

Понеслась встряска.

Две команды, глядя друг на друга, приседали, как болванчики истекая потом, а кто безмолвными слезами. Сдашься — убьют свои же.

Оба офицера стояли перед своими измученными взводами с пыхтящими ноздрями, ведя нелепый торг на наших мышцах, да выносливости. Каждое повышение ставки подбрасывало допмучения для солдат, но никто из лейтенантов не собирался уступать.

Так отработали положенные приседания.

Пружину.

Отжимания.

Тогда Петров, видя, что все ещё держатся, решил взять реванш другим способом. Он остановил счёт и выступил вперёд с язвительной ухмылкой и громко произнёс, чтобы слышали оба взвода:

— Кстати, Куваева! Слышал, у тебя появился какой-то там невероятный боец⁈

Вот он — эталон нескрываемого сарказма, а как блестят его крысиные глазки.

— Всего три дня отсутствовали на Чистке, а тут такой ГЕРОЙ! Жаль не успели узреть его великолепие на награждении! Но готов поставить бочку пива, что мой Анатолий победит его в рукопашной! — Петров хлопнул в ладоши. — Анатолий! Выйти из строя!

Из рядов первого взвода выступил гигант. Геркулес в полном смысле слова. Метр девяносто пять роста, плечи шириной в коромысло, руки как брёвна, шея точь ствол дуба. Даже зимняя форма не скрывала его чудовищную мускулатуру. Человек, привыкший ломать противников голыми руками, именно так он на нас и смотрел.

— Ха-ха-ха! — захохотал Петров, указывая на него. — Что, страшно⁈ Может, откажетесь от пари⁈ Не каждый день штрафник получает шанс сразиться с настоящим воином!

Куваева мрачно посмотрела на Анатолия, затем перевела взгляд на меня. В её глазах прочитываю не столько вопрос, сколько просьбу: «Не подведи».

— Сержант Волков! — громко скомандовала она. — Выйти из строя!

— Есть! — и делаю два шага вперёд.

Вид у меня был, надо признать, не слишком внушительный. По сравнению с Анатолием кажусь подростком. Худой, не особенно высокий, без видимой мускулатуры. Хотя, и подкачался, да. Но на его фоне выглядел как боец, которого можно сломать одним ударом. Разница между нами была настолько разительной, что даже четвёртый взвод заволновался.

Первый взвод же, увидев меня, взорвались воплями:

— У-у-у-у!

— Вот это противник! Ха-ха! Неофит!

— Может, ещё и девочку пришлёте⁈

— Анатолий его удавит!

— Да он его как муху прихлопнет!

Лейтенант Петров не смог сдержать довольной ухмылки. Казалось, исход поединка был предрешён ещё до его начала. Бочка пива уже мысленно перекочевала к нему в победный актив.

Всё ещё ухмыляясь, он махнул рукой в сторону своего богатыря:

— Только не убей мальчишку, Толя! Ха-ха-ха!

— Так точно, товарищ лейтенант! — рявкнул Анатолий, разминая кулаки.

Некоторые из наших ребят опустили глаза, не веря в возможность победы.

Кто-то тихо проговорил:

— Потомственные военные… с ними не справиться…

— Сашка наш точно будет в порядке?…

— Ну и бугай…

Сработала переобувочная? Ха-х, ладно, не привыкать к тому, что все во мне сомневаются.

Куваева, которая прекрасно понимала, чем закончится этот бой, произнесла:

— Волков, поаккуратнее с ним. Не то тащить такой труп всем взводом за*бёмся. Придётся за санями идти.

И по рядам первого взвода прокатился новый взрыв хохота. Вероятно, восприняли слова Куваевой как попытку сохранить лицо.

Киваю с невозмутимым видом:

— Понял, лейтенант. Обойдёмся без саней.

— БОЙ! — рявкнул раздраженный нашим спокойствием Петров, и его боец двинулся вперёд.

Анатолий активировал эфир — адепт третьей ступени. Н-да. Скоро меня начнёт утомлять бить адептов в лагере. Может выйти на плац и крикнуть КТО ХОЧЕТ БРОСИТЬ ВЫЗОВ⁈ И подраться сразу со всеми, кто имеет какие-то претензии. С другой стороны, бочка пива? Здесь, на краю мира, на весь золота. Наверное. В любом случае, ставка мне нравится. Активирую эфир с техникой подводного зрения. Глаза вспыхивают синим, как два фонаря.

Толя, упаковавшись в слабый едва проглядывающийся облик росомахи, бросился в атаку, размахивая руками-брёвнами. Прямолинейно, грубо, нагло. Рассчитывает, что противник попытается встретить её в лоб? Или что ещё лучше — отступит в панике, открыв уязвимые места. Решение понятно, один его жуткий вид, ещё и с такой атакой, полной бешенства, многие растеряются, отступят.

Но мне нет дела до его игры. Действую по своему. Ни встречаю атаку, ни отступаю, а срываюсь навстречу и уклоняюсь. Носком сапога черчу пару закорючек на снегу. Он разворачивается, бьёт. Шагаю в сторону. Двигаюсь вокруг него, уклоняясь от череды атак. Со стороны смотрится, как случайные движения, но каждый шаг точно рассчитан. Каждое движение носка сапога рисует линию. Формацию контура.

— Трус! — взревел бешенный Анатолий, в попытке достать меня. — Иди сюда и дерись!

Он бросается вперёд, занося тяжеленный удар. Убить меня собрался? Вот вам и товарищеский поединок.

Только вот.

Его кулак с глухим стуком впечатался в преграду. Воздух задрожал, и в этом месте вспыхнула эфирная колонна.

— Какого⁈ — донеслось из рядов первого взвода.

— Что за чертовщина⁈

— Контур! Но когда успел⁈

Ухожу в сторону. Толя снова бьёт. Из снега с шипением выстрелила новая контурная колонна — три метра в высоту, толщиной с руку. За ней ещё одна. И ещё. Они окружили Анатолия правильным кругом.

Когда гигант понял, что вокруг него стержни эфирного контура, было поздно. Завершаю рисовку ударом ладони в снег, влив больше эфира, и над прутьями появились четыре контурные линии, превратив ловушку в нечто похожее на клетку для птиц. Ну тут, конечно, гусь попался ещё тот.

Анатолий метался внутри, пытаясь пробить выход, но стержни держали крепко. Весь покраснел от натуги и ярости, когда безуспешно пытался сломать эфирные прутья голыми руками.

— Ломай их, Толя! — кричали его товарищи. — Ты же можешь!

Ну, пусть пробует.

Сам же неспешно формирую ещё одну линию. С заостренным концом, как копьё. И, вливая в неё эфир, начинаю удлинять. Острие медленно приближалось к Толику, прижимая к прутьям клетки.

— АААААРРРР! — заорал он, тщетно пытаясь выбраться. — Это нечестно! Выпусти меня, урод!

Когда копьё оказывается в паре сантиметров от его живота. Останавливаюсь. Исход поединка ясен. Всего усилие и пробью ему пузо. Наш бой замер в состоянии, когда Анатолий и жив и может быть убит.