Маршал северных направлений (СИ) - Романов Герман Иванович - Страница 12

Кулик развел руками, словно показывая, что охватить и изменить все он не в силах. Он приехал в Кириши, где его ждал неугомонный «первый маршал», посетивший боевые порядки 4-й армии, и по старой памяти отдавая «цэу» генерал-лейтенанту Маркиану Попову. И вернулся повеселевшим, полностью убедившись, что за десять дней создана устойчивая оборона и сковырнуть окопавшиеся дивизии сложно, почти невозможно.

— Ну да, Жданов так и понял, когда ты ему про «пятидесятки» поведал. Так мне в лоб сказал, что лучше завод вернуть, и хоть рискуя, но две сотни танков на нем сделать, чем не рисковать, и получить всего полтора десятка столь нужных машин. Ведь за их производство никто не возьмется, кроме Ленинграда нигде не сделать, сложные они. Да и КВ нужно выпускать дальше, и как можно больше, несмотря на все трудности производства — к тому же это ведь затянется ненадолго. Андрей мне так и сказал, что погоним зимой немцев к старой границе. Ведь так, ты меня не обманывай только, не зачем мне сладкие сказочки рассказывать.

— Под Москвой погоним, это так, хоть немцы в семнадцати километрах от нее будут, в бинокль башни Кремля разглядывать — почти совсем как недавно под Ленинградом. И за Вязьму должны отбросить, но тут бабка надвое сказала. Потому, что если дела здесь пойдут иначе, а ты сам знаешь как и насколько ситуация изменилась, то этой зимой мы сможем возвратиться на те самые рубежи, которые занимали ровно два месяца тому назад. Этого добиться вполне возможно — немцы ведь рассчитывали окончить свой поход победой к зиме, к которой толком не готовы. Это наш единственный шанс, дальше они таких промашек фрицы не сделают, и каждый метр нашей земли большой кровью отвоевывать придется.

— Даже так, вон оно как получается…

Ворошилов встал с табурета, прошелся по комнатенке. Через оконные стекла слышался далекий орудийный грохот — бои не прекращались и ночью. Повернулся, подошел вплотную, положил руку на плечо:

— Не темни, показывай карту, чую, ты давно мыслями о том живешь. Уж больно лицо у тебя порой отстраненное, когда вот так говоришь. Так что доставай карту, покажи, чего вы с Мерецковым удумали.

Григорий Иванович только усмехнулся — просьба Ворошилова выглядела как требование, этого и хотел добиться. Достал сложенную вдвое карту — они действительно «колдовали» над ней, при этом линия продвижения противника была обозначена очень точно, но затрагивала только три фронта — Северо-Западный, Волховский и Ленинградский.

— Наступать нужно сразу тремя фронтами, Клим, и как только установится морозная погода — тогда полосы болот, а они как видишь везде повсеместно, удастся пройти намного быстрее, тут главное заранее подготовится. Нанести по 16-й германской армии два рассекающих обводящих удара, и окружить в районе Демянска два армейских корпуса. Это сработает — учти, автотранспорт противнику будет затруднительно использовать помимо дорог, а те «оседлать» немедленно, выставляя заслоны. И выйти на широком фронте к Ловати, от Великих Лук до Холма и Старой Русы. Ленинградский фронт, который лучше объединить с Волховским заблаговременно, перейдет в наступление здесь и вот здесь. Зеркальное отражение вражеского наступления в прошлом месяце — 8-я армия рвется к Нарве, а 4-я, обходя Новгород, через Шимск прорывается на станцию Дно. Вражеский фронт не будет прочным — десять, максимум двенадцать пехотных дивизий, посмотри на линию позиций. Сколько километров на каждую дивизию у немцев придется?

Григорий Иванович быстро указал на стрелы, что были начертаны в указанных направлениях. Ворошилов внимательно посмотрел на карту, подумал, ткнул пальцем. Негромко сказал:

— Пятнадцать, а то и все двадцать километров на дивизию выйдет. Как я понимаю, ты хочешь свести всю артиллерию заранее? На Копорском плато можно, форты добьют, железнодорожные батареи подтянуть можно, на крейсерах дальнобойные пушки. Но на Волхове не выйдет, один-два полка тяжелой артиллерии подтянуть можно, но не больше. А почему не от железной дороги решил ударить?

— Там отвлекающий удар нанести можно, на транспортеры немцы внимание сразу и обратят. А кавалерию с танками в прорыв только здесь вводить надо, и вперед не мешкая, не обращая внимания на селения, которые превратят в опорные пункты. Их берет пехота с тяжелой артиллерией — ту потянем вместе со стрелковыми полками тракторами. Погода в большинстве дней ненастная, низкая облачность частенько — удары авиации не такие сильные будут, а с одной, максимум двумя потрепанными танковыми дивизиями справимся. Главное, чтобы обе армии во второй эшелон заранее вывести и готовить исключительно к наступлению, сведя в них лучшие стрелковые, все кавалерийские дивизии и танковые бригады.

— Ты, я смотрю, даже заранее перечень дивизий составил, с номерами прописал. Так-так, и по дорогам в тылу пройтись решил, судя по линиям. А почему лыжные бригады у тебя нигде не указаны — как же ты без них воевать будешь зимой, тут же бездорожье сплошное?

— Не нужны они — в каждой дивизии готовить один-два батальона лыжников, этого достаточно. По паре батальонов каждой кавалерийской дивизии придать, да ввести в состав танковых бригад. А в прорыв, если потребуется, двинуть егерскую дивизию, там все на лыжах ходить умеют. Авиация наша летает со стационарных аэродромов, ей передислокация не потребуется, пока к Нарве не выйдем. А там смотреть будем — никаких укреплений вдоль Наровы у немцев сейчас нет, в верховьях по льду перейти можно, огибая город, и на запад рвануть, выходя к Эмбаху на юге. Там и встать в оборону, закончив зимнюю кампанию на одном рывке. Если Моонзунд простоит до января — считай, совсем по-другому война следующим летом пойдет. Там где болота, а они везде, нас с позиций не сковырнут, а танки теперь так использовать, как было в июле, мы сами немцам не дадим. Но это все черновые наброски, расчеты нужно провести детальные, но позже, сейчас немцев здесь хорошо потрепать нужно, чтобы они на Москву в не лучшем виде отправились.

— Ты карту эту мне отдай, думаю, у тебя еще одна есть, иначе бы не таскал с собою — ведь для меня и взял ее. Да, ладно, я не в обиде, все понимаю. Ее товарищу Сталину обязательно показать надо, пусть знает, что мы тут не лаптем щи хлебаем…

В зимнем контрнаступлении 1941–1942 гг. Красная армия широко применила лыжников, причем сводя их в пяти батальонного состава бригады. Однако за отсутствием тяжелого вооружения, кроме батальонных минометов и станковых пулеметов, они годились только для рейдов — взять укрепленные селения, где засели немцы, собственными силами они уже не могли…

Глава 14

— Для базирования флота на Эзеле пригодны только рейд самого Аренсбурга, Андрей Александрович, глубины там значительные, потому что вокруг всего архипелага мелководье. Но корабли и подводные лодки могут действовать исключительно в Рижском заливе, и выйти из него можно только в Балтику, минуя Церель. На мысу находится дальнобойная 180 мм батарея из двух башен. Там же возводятся на временных основаниях 130 мм батарея, которая сможет защищать подходы с моря, со стороны бухты Лыу, так и с суши, перекрывая огнем узкий перешеек, а сам полуостров очень вытянут, и на нем уже возведены несколько линий траншей с дзотами. Это на случай обороны, если противнику удастся высадить десант и захватить Моон, а затем продвигаться уже вглубь Эзеля.

— На Мооне и надлежит всячески усиливать оборону, превратив этот остров в сплошной укрепрайон. Надеюсь, командующий БОБРом принял все безотлагательные меры к спешному возведению дополнительных укреплений. Вы ведь отправили мины и колючую проволоку?

— Так точно, товарищ Жданов. Но потребуется время — мало привезти грузы на Ханко, требуется их перегрузить, и доставить на Моонзунд. Или отправлять в обход архипелага с запада, чтобы прийти в Аренсбург — но на Балтике германские корабли, как миноносцы, там появляются и легкие крейсера с эсминцами. Так что выход из Финского и Рижского заливов, минуя защитные заграждения из мин, и выходя из-под прикрытия береговых батарей, представляет серьезные риски и возможен только ночью, с сопровождением из боевых кораблей, которых у нас там нет.