Князь Серебряный (СИ) - Шопперт Андрей Готлибович - Страница 40

Чтобы не выдавать своё местоположение дымами костров, пока не ясно есть ли тут поблизости противник, обед готовили в лесу и старались выбирать сухую древесину, чтобы дыма было меньше. А после обеда Юрий Васильевич и сам с пацанами в разведку пошёл. Они обошли засеку и пошли вдоль неё, подмечая слабые места. Лес был не везде одинаков и лес этот в отличие от Кондырева был лиственный, и не мог похвастать вековыми дубами. Может пожар был лет десять — пятнадцать назад, но деревья были небольшие в основном. Да, конница не пройдёт и тем более телега, когда степняки с награбленным возвращаться будут, ну, если будут. Все меньше и меньше Боровому нравилась эта подготовленная якобы оборона. Такая задержит только тех, кто сам не захочет её преодолеть.

— На холме хорошее место, чтобы миномёты поставить. Давайте туда заберёмся, там вид небось на всю округу открывается, — предложил Юрий пацанам. Они аккуратно, чтобы одежду о сучья не порвать, преодолели несколько рубежей засеки и оказались на лысом совершенно холме, только чахлая травка росла. Но и она к осени выгорела.

Боровой огляделся. Холм странный, словно его солью засыпали и потому на нём ничего не растёт. А вид с него и впрямь был неплох. Не степь, всё же леса вокруг, но шлях в сторону Шацка откуда-то с юго-востока был виден как бы не на целую версту.

— Тут и будем миномёты ставить.

До вечера таскали на вершину миномёты и пушки, больше всего намучились с касимовской дурой. Эта пушка словно не из бронзы вылита, а из урана какого. Тяжёлая страсть. Чуть не монолитная болванка диаметром триста миллиметров. И при этом калибр всего около ста двадцати миллиметров. Ну и длиной эта дура два метра. Так к ней полагался ещё лафет наподобие корабельных. Ядер не было. Предполагалось, что стрелять будет каменным дробом. Благо гальки мелкой в этом месте на берегу Цны полно. Там чуть севернее брод, и он просто весь из гальки. Со снарядами проблем не будет.

К вечеру вернулись разведчики. Приток Цны использовать для обхода противника в тыл с помощью лодей не получится. Речушка мелкая, и полно совсем уж отмелей. Да ещё берега заболочены, бобры там всю её запрудами перегородили.

Те вои, что ходили к Шацку с сотником Сапковским тоже хороших новостей не привезли. Там построили небольшую крепостцу о трёх башнях. Защитников три десятка человек и ведут они себя крайне беспечно. Костры палят такие, что за десяток вёрст дым видать. Дозоры есть, но только с юга. Сапковский с востока почти к самой крепости подошёл и его не заметили. Долго ли может такая крепость с таким количеством воев продержаться против десятитысячного войска? А чёрт его знает? Есть ли у нападавших огнестрельное оружие? Есть ли лестницы или мастера, что их смогут сделать? Есть ли умение штурмовать крепости? Но совсем дураком противника считать нельзя, а потому надежда, что крепость выстоит, если у ногайцев будет желание её взять, призрачная. Срубят десяток деревьев, соберут лестницы и со всех сторон сразу атакуют. Ну, даже сотню потеряют. А их будут тысячи.

Последняя разведка, что шла вдоль Цны на юг, вернулась вообще без новостей. Касимовцы прошли вёрст десять по заросшей дороге вдоль реки и никого не встретили. А чего, отрицательный результат — тоже результат. Во всём нужно хорошее искать. Это просто ногайцы решили им время дать получше обустроиться и достойно их встретить.

— Завтра только вдоль реки разведку на юг пошлём. И то небольшую. Нужно готовить засеку к настоящей обороне. Будем рубить деревья небольшие и ветви и перед холмом бурелом устраивать, чтобы не то, что конный, но и пеший не прошёл, — после ужина, который несмотря на отсутствие ворога, готовили всё одно в лесу, сообщил народу Юрий Васильевич.

Вышло по-другому. А плохо ли, хорошо ли — пойди разберись.

Событие пятьдесят девятое

Они с утра, как и запланировали, стали вокруг холма с трёх сторон возводить непроходимую преграду, срубая деревья, которые в силах поднять пара человек и укладывая их крест-накрест. Вскоре уже должен был обед начаться, Юрий Васильевич стоял на вершине холма и разгадывал его загадку, почему ничего на нём не растёт, когда к нему подбежал Егорка и, дёрнув за руку, не вступая в длительные переговоры, развернул на север. Там в полукилометре примерно проходил шлях, что вёл к Шацку. Дорогой всё же это назвать нельзя. Дорога — это грязь, колеи, лужи и прочие прелести, а здесь просто нечёткий след от колёс, да вытоптанная трава. Кто-то откуда-то, куда-то, зачем-то ездит иногда. По шляху этому сейчас в их сторону, то скрываясь среди деревьев, то выползая на опушку, двигалось конное войско. Хвоста колонны не видно. Едут всадники не более чем по двое в ряд, больше ширина шляха не позволяет, он же регулярно в подлесок ныряет. Впереди на триста примерно метров пара человек дозор изображает. Вот они выехали в очередной раз на опушку и увидели копошащихся вокруг холма людей. Один развернул коня и поскакал назад, предупредить сотника или воеводу, а второй уверенно эдак порысил в их сторону.

Ворогами эти вои быть не могли, и шли с нашенской стороны, да и одёжка была русская. На голове у всадника ерихонка.

— Всё, ратники, ждём. Бросай работу, гости к нам пожаловали, — Боровой хотел сказать перекур, но вовремя одумался, нет сейчас перекуров, разве у испанцев уже могли появиться или у португальских Педро.

Всадник, понятно, доехать до холма не мог, там имелась тропа для того, чтобы на вершину миномёты с пушками тащить, но её знать надо, так со стороны и не просматривалась. Ратник соскочил с седла и рукой замахал, видимо и кричал, но Юрий Васильевич его не слышал. Спускаться с холма не хотелось, хотелось посмотреть на всё войско, что к нему пожаловало, определить численность. Ну, да куда деваться, машет же руками разведчик. Неудобно заставлять ждать человека. Не вежливо.

Князь Углицкий спустился по тропе среди наваленных деревьев и вышел за засеку к дозорному. Там уже, понимая, что сейчас понадобится, появился и брат Михаил.

— Кто таков? Кто воевода у вас? — воин Юрия свет Васильевича не узнал «в гриме» и ему видимо ещё не сказали, кто тут рулевой музобоза, он лишь чуть головой мотнул, изображая поклон. Как равному почти поклонился.

Что-то начал отвечать ратник и тут заметил, что монах в чёрном одеянии пишет на листке непонятной палочкой. Он переспросил монаха и плюхнулся на колени. Что-то залопотал. Ну, а как послужилец или боевой холоп должен ещё князя Углицкого приветствовать, как ни крути, а он брат и наследник Великого князя.

Ответить-то ратник успел после поклонов, кто он, и кто у них воевода, а вот записать брат Михаил не успел, не понадобилось, на опушку выскочило трое всадников и один весь золотом сверкает. Попробуй тут не узнай князя Серебряного. Специально весь в золоте шастает, чтобы его Серебряным обзывали.

Князь поклонился в пояс, сразу узнал. А Боровой так маскировался под потешного воя.

— Здрав будь, Василий Семёнович, никак тебя мне на помощь послали? — Юрий Васильевич пошёл навстречу, обниматься. Есть в этом времени одна привычка у людей, до брежневских времён доживёт. Целовать человека значило приветствовать его. И в этом нет никакой фривольности. В губы не целуются, наши предки целовали гостя в обе щеки. В общем, расцеловались князья в ягодицы, то бишь в щёки. Да, тут ещё один прикол есть. Задница — это не там, где ягодицы, а наследство, тебе оставленное.

Отстранившись, князь Серебряный каштановые свои кустистые брови насупонил, и взгляд сделал учительский. Ну, как Марьванна на Вовочку смотреть должна. Потом выговор выговорил. Юрий Васильевич даже махнул монаху, чтобы не тратил дорогой ресурс — бумагу, не записывал выговоры воеводы. Получится выговор без занесения.

— Оставь вас без пригляда, всю Родину врагу подарите. Почему в самом важном месте засека плохо подготовлена⁈ Почему тут хоть малой крепостцы нет? А войско где⁈ Вон, раскидают деревца вдоль реки поганые и пройдут всем нашим войскам в тыл. День и они Касимове, а там и в Рязани! — во-первых, всё правильно сказал, а во-вторых, рыка в голос добавил. Не Юрик юродивый перед Василием Семёновичем, а князь Углицкий, как ни крути, второй человек в иерархии местной.