"Фантастика 2025-91". Компиляция. Книги 1-35 (СИ) - Мельницкая Василиса - Страница 156

Проверить легко. Задать тот вопрос… и посмотреть на реакцию.

Так, стоп. Владияр Николаевич – ведун. А у ведунов есть родовые книги. В ней появилась бы отметка о рождении сына? Или нет, если он бастард? У кого бы узнать…

- Ульяна, ты здесь? – На кухню заглянул Афанасий. – А я тебя наверху ищу. Сказал же идти в столовую. Отчего заставляешь себя ждать?

Еще и Афанасий, который жениться хочет. Или это он просто так сказал?

- Чего ты на меня так смотришь, будто я тебя бить собираюсь? – нахмурился Афанасий. – Уж и замечания сделать нельзя? Я старше, ты должна слушаться.

Нет, не хочу я за него замуж. Даже ради Мити… не хочу.

- Да, уже иду, - сказала я, снимая передник. – Простите, пожалуйста.

Как он там велел? Быть ласковее с хозяином? Придется постараться.

Глава 14

Отправляясь на чаепитие с хозяином, я понимала, что пригласили меня не из человеколюбия. Похоже, Владияр Николаевич сильно скучал, сделавшись отшельником. И если меня не получилось выставить вон, хотел развлечься.

Я не ошиблась. Едва вошла в столовую, мне тут же отвели роль хозяйки, отобрав у Афанасия почетную обязанность разливать чай.

- Угощение скудное, ты уже прости, - с насмешкой произнес Владияр Николаевич. – Мы тут по-простому чаевничаем, без изысков.

- Я не голодна, - сдержанно ответила я. – А чаю выпью с удовольствием.

Заваривал его Афанасий, причем из трав. Я чувствовала запах ромашки, мяты, липы, чабреца. То, что нужно для моих расшатанных нервов.

Я поставила чашку перед Владияром Николаевичем, затем налила чай для Афанасия и, в последнюю очередь, для себя.

- Мед хороший, местный. – Владияр Николаевич продолжал изображать гостеприимного хозяина. – Варенье вот… крыжовниковое. Его матушка варила. Внутри каждой ягодки есть орешек.

- Чудо чудное, - вздохнула я, вспомнив, как такое же варенье варила и моя мама. – Благодарю, я обязательно попробую.

Афанасий пил чай молча, вприкуску с сахаром. Брал мелкие колотые кусочки, клал на язык, делал глоток. Надо завтра испечь что-нибудь для него. Или в местной булочной купить, если опять не успею.

- А скажи-ка ты, Ульяна… - Владияр Николаевич, наконец, приступил к допросу. – Где это ты этикету училась?

К счастью, я уже успела собраться с мыслями и придумать, как выкручиваться. Вернее, сообразить, что все мои «странности» можно свалить на легенду, которой я придерживалась.

- Так я же рассказывала, - делано удивилась я. – Где росла, там и научилась.

- Мне, - он выделил это слово, - ты ничего не рассказывала.

Я считала, что Афанасий давным-давно передал все хозяину, но спорить не стала.

- Я сирота, - начала врать я. Хотя это правда. Мама умерла, отец от меня отказался. Сирота. – Росла в ските. В детстве меня взяли в семью купца, наперсницей для его дочки. Относились ко мне хорошо, считали воспитанницей. Там я всему и научилась.

- И готовить? – уточнил Владияр Николаевич.

- Нет, готовить – в ските. Дочка хозяйская замуж вышла, а я забеременела…

- Надеюсь, не от ее мужа? – ехидно вставил Владияр Николаевич.

- За кого вы меня принимаете! – рассердилась я. – Безусловно, я не образец невинности, но и не мерзавка. Эта семья очень хорошо ко мне относилась. И рекомендательные письма Афанасий видел!

- Ладно, прости, - сказал Владияр Николаевич. – Забеременела. И что?

- И поселилась в скиту. А где еще? Компрометировать благодетелей я не хотела. Там я жила с Митей, работала на кухне. Потом вот… экономкой у одного порядочного человека. Но он умер, от места мне отказали. Мы с Митей в Москву поехали.

- Тут, по-твоему, работу легче найти? – осведомился Владияр Николаевич. – С ребенком?

- Тут платят больше.

- И жизнь дороже.

- Митю учить надо. Я осталась бы в скиту, но не хочу, чтобы он становился жрецом. То есть, я не против, если это будет его осознанный выбор.

- И как же ты хочешь его учить?

- Еще не знаю. Но я разберусь…

- Ремеслу? – не отставал Владияр Николаевич. – Военному делу? Наукам? Музыке? Искусству?

- Не знаю, - повторила я. – Есть время определиться.

- А, может, замуж хочешь выйти? За какого-нибудь… состоятельного мужчину?

- Не хочу, - несколько опешила я.

- Так отчего же? Ты хоть и простого сословья, а образованная, с манерами. И на лицо… не рябая. Многие любят таких, как ты… в теле.

Владияр Николаевич определенно издевался, и это доставляло ему удовольствие. Я молчала, выпрямив спину и отставив чашку. Мне нельзя отвечать не оскорбление. Он хозяин, у него есть власть. А у меня Митя. Ради него можно и потерпеть.

- Вот, к примеру, Афанасий, - продолжал Владияр Николаевич. – Чем не жених? Не смотри, что он тут мне прислуживает, он вполне…

Афанасий встал, с грохотом отодвинув стул.

- Довольно, Владияр Николаевич, - тихо произнес он. – Ни слова больше, прошу.

«Не надо», - прошептала я одними губами, глядя на Афанасия. И едва заметно отрицательно качнула головой.

- Брось, - сказал ему Владияр Николаевич. – Ты же сам ни за что не решишься. А она тебе нравится.

Это он сводником себя возомнил?!

- Вы переходите черту, Владияр Николаевич, - твердо произнесла я. – Мне вы можете говорить, что угодно, я стерплю. И вы знаете, почему. Но Афанасий… Он искренне вас уважает и любит. Не ставьте его в неловкое положение.

В столовой повисла гнетущая тишина. Я с тоской подумала, что мне вот-вот вновь велят собирать вещи. Вот почему я была против того, чтобы давать Мите надежду!

- Ульяна, помоги мне убрать со стола, - произнес Афанасий, отмирая.

Я послушно кивнула, поднялась и взяла в руки чашку с блюдцем. Сделала шаг в сторону.

- Сядь! – приказал Владияр Николаевич.

Это прозвучало неожиданно громко и зло. Я вздрогнула и выронила чайную пару. Из тончайшего фарфора, что и в руках-то страшно держать. Осколки брызнули в разные стороны.

- Любимый сервиз моей матушки, - произнес Владияр Николаевич. – Как неосторожно…

Если он ожидал, что теперь-то я точно упаду на колени, умоляя о пощаде, то ошибся. Но за разбитую посуду придется платить.

- Когда-то я разбил из него пару, - продолжил Владияр Николаевич. – Лет десять мне тогда было или одиннадцать. Уже и не помню. Зато хорошо запомнилась последующая за этим порка.

Он уставился на меня, словно намекал, что и меня ждет то же самое. Наивный. Да я, скорее, голой и босой от него уйду, чем позволю себя ударить.

- Вас били за нечаянные оплошности? – спросила я, вздернув подбородок. – Мне искренне жаль.

- Отчего же нечаянные, - возразил Владияр Николаевич. – Очень даже… чаянные. Я играл в столовой в мяч и игнорировал просьбы матушки не делать этого. В итоге мяч выбил чашку из ее рук.

- А вы, оказывается, были сорванцом, Владияр Николаевич, - мрачно произнесла я.

- Еще каким, - согласился он. – Афанасий, убери осколки. Не хочу, чтобы Ульяна порезалась. Ей этими руками завтра кашу варить.

«Засранец, - подумала я. – И сейчас такой же мальчишка. Только… сломанный».

- Прошу прощения, - сказал Владияр Николаевич, словно прочтя мои мысли. – У меня скверный характер.

Я склонила голову в знак, что принимаю его извинения. Афанасий же хмыкнул и ушел на кухню за веником.

- Давненько мои вечера не проходили столь весело. – Владияр Николаевич откатился от стола, жестом приглашая меня следовать за ним в гостиную. – Я ужинаю с Афанасием, чтобы хоть как-то развеять скуку, но он не умеет меня веселить. Хочу, чтобы с завтрашнего дня ты к нам присоединилась.

- Это неправильно, - возразила я.

- Тут я решаю, что правильно, а что нет.

- И проблематично, - не сдавалась я. – Потому что Митя…

- С Митей, - перебил он. – Он же умеет вести себя за столом? Нет? Значит, будет учиться. Ему это пригодится.

- Но…

- Без возражений, - отрезал он. – К слову, ты только готовить умеешь? Полы в доме уже третий день никто не моет.