Крушитель (СИ) - Мамбурин Харитон Байконурович - Страница 36

Решился он крайне своеобразно.

Из дому вышел их личный ходячий труп по имени Нори Сибуяма, глубоко ушибленный японский мальчик, которого Акира зачем-то держал дома. Он подошёл к находящейся в очень сложном положении Хиракаве, нагнулся и, с неизменно безразличным выражением на своем лице, поднял хафу за подмышки, вытягивая её ногу из целовательной ловушки.

Поставив девушку на твердую землю, удивительно сильный мальчик, не обращая далее на неё ни малейшего внимания, присел на корточки, принявшись заравнивать проделанную Асуми дырку в земной тверди. Зрелище было…

Девушка тонко и нервно всхлипнула, а потом, сразу же после этого, заорала от ужаса, потому что высунувшаяся из дома голова Эны злобно гаркнула на неё, веля немедленно мыть ляхи и идти орать песни, иначе она, Эна Кирью, не даст им покоя на всю ночь!

Хиракава повиновалась, правда, имея нервный тик на обоих своих глазах, мучивший ей до тех пор, пока не вернулся Акира.

Это случилось нескоро.

Глава 14

Конец старого мира

Инерция — интересное социальное явление. Некоторые вещи заставляют огромные массы людей вспыхивать как спички, а другие, даже являясь куда более мощными активаторами по сути, мгновенно гаснут в фокусе внимания бессмысленной и всемогущей толпы. Так случилось со взрывом атомной бомбы возле Токио. Пока знающие люди были в ужасе от первого в мире проявления ядерного терроризма, мудрое население подсчитало количество жертв, радиус взрыва, сладко поахали над опасностью радиации… и забыли, окрестив «хлопушкой».

С темой о клонах была та же беда. Когда они появятся? Лет через двадцать? Улучшенные, говорите, от особо талантливых людей? Хорошо. Как минимум неплохо, волноваться совершенно не о чем, пока что. Кому не хочется, чтобы в этот мир вернулись (хотя бы частично) разные великие люди и ученые? Они нам помогут, они двинут прогресс вперед!

Затем… затем на экране появляются живые молодые люди, здоровые, крепкие и счастливые, а под их улыбающимися лицами есть бегущая строка, демонстрирующая цифры. А именно — сколько потомков этих безвестных и ничего не сделавших охламонов будут выучены в строгой системе (за счет налогоплательщиков) и станут, скорее всего, влиятельными и ответственными лицами. Просто потому, что их гены хороши.

Киото бурлил. Нас у аэропорта встречали невесть как пронюхавшие протестующие против программы клонирования. На трети плакатов, которыми они трясли, было нарисовано мое перечеркнутое лицо. Под ним было написано: «На не нужна сотня таких!!»

Обидно. Сотня таких как я могли бы привести этот мир в порядочный вид.

— Вот именно, старший брат, — весомо покивал Такао, ни грамма не впечатленный парой сотен возбужденных людей, орущих на нас из-за заграждений, — Совершенно никому на этом свете не нужно еще сто таких как ты. Иначе вы устроите такое…

— Мама говорила иначе, — внезапно вспомнила Эна, весело машущая протестующим, — Сказала, что если ей дадут одного и маленького, то она будет очень даже рада!

— Хорошо, я займусь этим, — откликнулся я, спеша убраться в ожидающую нас машину.

— Не вздумай! — перепугались за моей спиной. Почему это? Мой клон, правильно воспитанный и замотивированный, лишенный необходимости приглядывать за столькими людьми, свободный и независимый, может совершить очень много…

— Не надо ничего совершать! — на этот раз хором высказались Мана и Асуми, — Не надо клонов! Пожалуйста!

— Почему они вообще решили, что они-сан имеет какое-то отношение к этим клонам? — задумалась Эна.

— Потому что люди не хотят садиться перед Императорским Дворцом и делать себе сеппуку, а донести свое мнение им важно. Или просто выкрикнуть его. Акира у нас человек известный, вот его и приписали к сторонникам всего этого дела, — пояснил Рио, расслабленно развалившийся на сиденье машины, — Людям плевать. Даже если мы сейчас выйдем под камеры, взявшись за руки, и будем хором кричать, что мы вообще не при делах, журналисты раздуют эту тему, вывесив наши лица под кричащими названиями статей: «Молодежи — плевать!». Потому что им тоже плевать.

Мир — это скопище эгоистов. Слабым нужен покой и уверенность в завтрашнем дне, сильные не против толкнуть систему, чтобы вырвать из нее сочных кусков на свой стол. Вот, как например Эна Кирью, вовсю воспользовавшаяся буквально всеми подвернувшимися обстоятельствами, чтобы продвинуть свой проект по максимуму, хотя у неё сейчас, по сути, на руках лишь гаражная группа состоящая из подростков.

— Ты обещал помочь нам с песнями… — надутые губы, лицо, демонстративно отвернувшееся в окно, туда, где проносятся улицы второго крупнейшего города в стране.

— Я закончил с первым альбомом три недели назад, — достаю я из нагрудного кармана накопитель информации, — И, кстати, мы его запишем здесь. Студия уже готова.

Бомба, взорванная Спящим Лисом, была всего лишь пять килотонн, а вот у Эны внутри забушевали все десять в момент детонации, когда я озвучил то, что давно планировал. Младшая сестра стала похожа на рожающую баскетбольный мяч хомячиху, Асуми аж вцепилась ей в плечи, а Такао мало что не запрыгнул к Рио на колени.

— И, прежде чем ты вновь научишься говорить, — ткнул я накопителем в сторону надутой и красной сестры, — Нет, раньше сказать я мог, но не собирался. Это было бы ни к чему. Ты бы начала мешаться со своими репетициями.

Была предпринята попытка добраться до меня и покусать, возможно даже за пиджак, но оказалась провалена, причем посредством Хидео Мидзутани, отважно вцепившегося в талию своей девушки. В результате та сдалась, уселась обратно и принялась рыдать в грудь обнявшей её Маны. Точнее, под грудь. Это продолжалось недолго, но мы как раз успели доехать. Такао выкрал накопитель у расслабившейся сестры, чуть ли не прикорнувшей на теплом, но у него в свою очередь отняла трофей Асуми, которая в этой группе играла немаловажную роль солиста.

Под шум, гам и ор мы покинули машину.

В этот раз Специальный Комитет, спонсировавший этот выезд, решил не распыляться по мелочам, а сразу снять нам трехэтажное здание, в котором группа могла и жить, и репетировать. Тем более, что запускалось сразу два параллельных проекта.

— Сингл⁈ Ты⁈ — вот теперь вопли издали буквально все, включая даже Хидэо.

— Нет, я на подпевках, — указал я на девушку, сидящую в импровизированном зале нашего импровизированного номера на софе, — Это будет её сингл.

— Всем привет! — мило улыбнулась Мия Ханнодзи, помахав рукой.

— Внимание всем, — сделал я голос максимально строгим, — Мии здесь нет. Она вообще в данный момент в Токио. Не фотографируемся, не пьем, не высовываемся из окна, не закрываемся в подсобных помещениях.

— В смысле со мной? — подняв бровь, указала на себя звезда.

— Гм, извини. Рефлексы старшего брата, уже изжившие своё, — признал ошибку я, — Всё можно, только не выкладывайте в интернет.

Уши вальяжно полулежащей девушки начали потихоньку краснеть. Этот процесс резко ускорился, когда Эна загоготала как русский гусар на польской княгине. После того, как сестра услышала мою аналогию, она пала грудью на своего молодого человека и принялась рыдать от хохота. Мия Ханнодзи сидела красная с головы до ног и отчетливо дулась.

— Занимайте комнаты, — отдал я следующее ценное распоряжение, делая жест в сторону уходящего из зала холла, — Располагайтесь. Мне с Маной нужно отлучиться, но, перед этим, Мия, на пару слов…?

Новости о смерти Широсаки уже распространились, так что мне нужно было убедиться, что Мия достаточно адекватно воспринимает реальность, чтобы не принять «очень выгодное» предложение от кого-либо, кто хочет помешать нашей кампании в защиту «надевших черное». Пятиминутный откровенный разговор расставил всё на свои места. Ханнодзи действительно был сделан ряд очень интересных (слишком интересных) предложений, но в большинстве из них аванс был равен ровно той сумме, которую она должна была бы выплатить семье Коджима за разрыв контракта. Некоторые из переговорщиков пытались давить на девушку, но, когда та объяснила, у кого находится доверенность на заключение подобных договоров — резко сдавали назад.