Инженер Петра Великого 3 (СИ) - Гросов Виктор - Страница 51

— Здравствуй, полковник, — хриплым голосом буркнул Царь. — Проходи, садись. Разговор предстоит не из легких.

Я молча примостился на краешек стула. Атмосфера в комнате была гнетущая. Пока Петр собирался с мыслями, я лихорадочно соображал, на кой-ляд меня сюда выдернули.

Петр снова прошелся по комнате, потом резко остановился напротив меня, буравя тяжелым, испытующим взглядом.

— Полковник, дело дрянь. Хуже некуда.

Вот так. «Хорошее» начало разговора.

— Шведы, — продолжил он, — никак не успокоятся. Карл новый удар готовит. И на этот раз решил нас измором взять, задушить в колыбели.

Государь опять замолчал. Я ждал. Зачем он мне это говорит? Чтобы я лучше понял, как важна моя работа над СМ-1 и бездымным порохом? Да я и так это понимал.

— По донесениям нашей агентуры, — встрял Брюс, — шведский флот, который за последние месяцы здорово подкрепился кораблями и, что самое паршивое, опытными морскими офицерами от наших так называемых «дружественных» европейских держав — англичан, голландцев, да и австрияки, похоже, руку к этому приложили — готовится к полномасштабной блокаде Петербурга с моря. Хотят нам все пути снабжения перерезать, запереть наш флот в Финском заливе, лишить нас возможности на Балтике вообще шевелиться.

Блокада Петербурга?

— Но это еще не все, — снова заговорил Государь. — Одновременно с этим Карл собирает на границе армию. Хочет ударить и с суши, взять Петербург в клещи. И силы, по донесениям, собрал немалые. Куда больше, чем были у него под Нарвой.

Брюс кашлянул в кулак, поправил манжеты своего камзола.

— Нам удалось раскрыть заговор в самом сердце нашего Адмиралтейства, полковник. Несколько высших чинов, командиров кораблей, оказались предателями. Их купил этот самый европейский альянс, который так боится усиления России. Они готовили масштабный саботаж нашего флота в самый критический момент, когда шведы начнут свою атаку. Хотели вывести из строя лучшие корабли, поджечь склады с порохом и припасами, посеять хаос. Если бы нам не удалось вовремя эту гадину Гамильтон накрыть, а это ее показания вывели на них, наш флот был бы уничтожен еще до начала боя, не сделав ни единого выстрела.

Предательство! Враг внутри — это всегда страшнее врага снаружи.

Петр снова заметался по комнате, его шаги стали резкими, отрывистыми. Он еле сдерживал бушующую в нем ярость.

— Они хотят задушить нас в колыбели! — выкрикнул он, остановившись и саданув кулаком по столу так, что карты подпрыгнули. — Они все сговорились против нас — шведы, англичане, голландцы, австрияки! Все боятся сильной России! Хотят снова загнать нас в то болото, из которого мы с таким трудом вылезаем! А хрен им! — он обвел нас тяжелым взглядом. — Мы будем драться! За каждый вершок нашей земли, за каждый камень этого города! Но для этого, Смирнов, нам нужно что-то совершенно неожиданное. Если мы не ответим им так, чтобы у них земля под ногами загорелась, Петербургу — конец. А за ним, — он понизил голос, — а за ним и России!

Я смотрел на Государя. Положение было аховое. Против объединенных сил Европы, их флотов, армий, денег и опыта… Что мы могли им противопоставить? Нашу еще не окрепшую армию и флот, разоренную войнами и реформами страну?

— Государь, — я все-таки решился прервать молчание, голос, правда, немного сел, пришлось откашляться. — Яков Вилимович. Все, что вы рассказали… это, конечно, мрак полный. Но позвольте спросить, при всем моем рвении и желании служить вам верой и правдой, чем я-то, инженер, оружейник, могу тут пригодиться? Мое дело — пушки, ружья, порох да сталь. А тут, я так понимаю, дела куда… глобальнее.

Петр нахмурился. На секунду в его глазах мелькнуло удивление, но тут же сменилось знакомой тяжелой задумчивостью.

— Глобальнее? — он хмыкнул, только вот смешного в этом ничего не было. — А разве твои пушки, Смирнов, которые лупят дальше и точнее шведских, разве твои бездымные фузеи, что солдату позволяют стрелять чаще, разве это не глобально на войну влияет? Разве твои станки, которые дают нам оружие делать быстрее и качественнее, — это не дело государственной важности? Ты, полковник, мыслишь рамками своей мануфактуры, цеха. А я от тебя жду, что ты за эти рамки выйдешь. У тебя голова не так, как у прочих, устроена. Ты видишь то, чего другие в упор не замечают, или боятся замечать. Ты умеешь находить необычные ходы. Вот этого я от тебя и жду.

Брюс чуть заметно кивнул, будто подтверждая — все так и есть.

— Именно так, Петр Алексеич, — его голос был спокоен. — Государь ценит твой ум, полковник, способность смотреть на вещи по другому. Мы выслушали доклады адмиралов, генералов, дипломатов. У каждого свой резон, свои предложения. Но все они, так или иначе, топчутся на месте — укрепить оборону, вывести флот на генеральную баталию, искать новых союзников… А нам сейчас нужно что-то другое. Нужен ход, который противника с панталыку собьет, заставит его засомневаться, свои планы перекроить.

Их слова, их почти отчаянная вера в мои какие-то неведомые способности, давили на меня. Я ж инженер, черт побери, а не какой-нибудь там Нострадамус или Суворов в одном флаконе! Но что делать? Они явно верят в меня.

Я пробежался взглядом по карте Европы, которая лежала на столе, по изгибам балтийского побережья, прикидывая расклад сил.

Может, мины? Улучшенные морские мины, которые я мог бы сварганить, пригодились бы. Можно было бы целые минные «поля» натыкать на подходах к Кроншлоту и Питеру, используя и якорные, и донные, с новыми, более чувствительными и надежными взрывателями. Это могло бы серьезно осложнить жизнь шведскому флоту, а может, и пару-тройку их посудин на дно отправить, поумерив их пыл.

— Государь, — начал я осторожно, — если говорить о непосредственной обороне Петербурга с моря, то, конечно, можно и нужно усилить наши минные заграждения. Я мог бы разработать новые типы мин, помощнее, с взрывателями понадежнее, может, даже такие, что сработали бы дистанционно, хотя это невероятно сложно… Но даже улучшенные контактные или донные мины, если их наставить побольше и в нужных местах, могут шведам серьезных проблем доставить.

Петр нетерпеливо махнул рукой, мол, это все понятно.

— Мины — это хорошо, Смирнов. Это нужно.

Кажется, я его не вдохновил. Он все еще ждет более дельного предложения. Его отчаянное желание переломить ситуацию передалось и мне. Идея, которая в итоге замаячила где-то на периферии сознания, казавшаяся мне самому слишком уж бредовой и рискованной, вдруг обрела четкость и какую-то притягательность своей наглостью.

— Государь, — я прокашлялся, собираясь силами, осознавая масштаб того, что я собирался ляпнуть. — Есть один способ. Один шанс из тысячи, может быть. Надо ударить туда, где нас вообще не ждут. И ударить так, чтобы у них земля под ногами зашаталась.

Петр и Брюс переглянулись. Именно это они и хотели, как я понял.

— Продолжай, барон, — голос Государя был напряжен.

— Пока их главный флот кучкуется здесь, у наших берегов, пока Карл стягивает армию к нашим границам, их собственная столица, арсеналы, верфи остаются практически голыми. Силы-то у них растянуты, они уверены, что у себя дома им ничего не грозит.

Я взял указку, которая лежала на карте.

— Первое — отвлекающий маневр. Можно устроить показательный десант вот здесь, — я ткнул указкой в север Скандинавии, в Лапландию. — Под видом захвата их медных и железных рудников, о которых мы столько говорили. Пусть это будет небольшой отряд, но шуму он должен наделать прилично. Это заставит их распылить силы, отправить часть войск и флота на север, опасаясь за свои стратегические запасы.

— А главный удар? — нетерпеливо спросил Петр, глаза его загорелись.

— А главный удар, Государь, — я перевел указку на Стокгольм, — должен быть нанесен сюда. Дерзкий, молниеносный налет на их столицу.

В комнате стало тихо. Царь смотрел то на карту, то на меня, то снова на карту. Брюс застыл.

— Стокгольм? — выдохнул наконец Петр. — Ты предлагаешь атаковать Стокгольм? Но как? Как нам проскользнуть мимо их флота, который будет в Финском заливе, торчать?