Чудесные рецепты крестьянки-самозванки (СИ) - Мельницкая Василиса - Страница 21

— Хочу. Владислав Николаевич сказал, что мне можно проявить любопытство.

— А, ты об истории с его женитьбой…

— Если устали, позже расскажете.

— Нет, отчего же, — возразил он. — Могу сейчас. Тем более, Влад разрешил.

Может, из Владияра Николаевича рассказчик так себе, но я все же заслушалась. Такое и нарочно не придумаешь. А уж как Василисе повезло![1]

— Как в сказке, — вздохнула я, когда он закончил.

— Нет, Ульяна, как в сказке — это история старшего брата, — фыркнул Владияр Николаевич. — Но ее я тебе, уж прости, не расскажу. Может, когда-нибудь, если Владимир позволит…

— Владияр Николаевич, а вы… кого-нибудь любили? — спросила я.

Даже не знаю, кто меня за язык потянул. Момент располагал, что ли? Вот и смелости хватило, и наглости.

Владияр Николаевич вздрогнул и как-то сразу погрустнел.

— Ох, вы простите, — повинилась я. — Глупости спрашиваю.

— Да отчего же глупости… — Он повел плечом. — Ульяна, а что, по-твоему, любовь?

— Не знаю, — честно призналась я. — В юности что-то романтичное мерещилось, а потом Митя родился, и как-то не до любви стало.

— Митиного отца ты любила?

— Я же, кажется, говорила? В тот момент — да, любила. И, наверное, хотела, чтобы он стал моим мужем.

— Почему? Вы были знакомы всего ночь. Но что такого ты в нем рассмотреть успела?

Вот как так вышло, что расспрашивают меня? Язык мой — враг мой!

— Добрый он был, — сказала я, подумав. — Ласковый. Как руки его вспомню, так мурашками и покрываюсь…

Словно в подтверждение своих слов, я обняла себя за плечи, потерла их ладонями, будто замерзла.

— Сильный, — добавила я. — А еще честный.

— Честность ты как проверила? — улыбнулся Владияр Николаевич.

— Он ничего не обещал. Не обманывал, что непременно женится.

— Аргумент, — согласился он. — А Афанасий?

— А что Афанасий? — не поняла я.

— Он тебе нравится?

— В каком смысле?

— Как мужчина, — подсказал Владияр Николаевич. — За него замуж пошла бы?

— Мужчина он хороший, — признала я. — Но замуж не пошла бы.

— Почему же?

— Так тут ничего не екает. — Я положила ладонь на область сердца. — Вот вы спросили, что такое любовь…

— И?

— И это не она, — заключила я. — Так вы и не ответили, любили или нет.

— Влюблялся, по молодости. Кружил барышням головы.

— Да вы повеса! — воскликнула я.

— Еще какой, — согласился он. — Но незадолго до несчастного случая я случайно встретил одну девушку… и, кажется, полюбил.

— Кажется? — переспросила я.

— Нет возможности проверить. — Владияр Николаевич развел руками, указывая на инвалидную коляску. — Я назвался не своим именем. И она, как мне показалось, тоже. Может, то не любовь вовсе, а страсть. Или так потому, что она стала… моей последней.

— Не говорите так, — запротестовала я. — Все еще может измениться.

— Ульяна, я не верю в чудеса, — сухо произнес он. — Ни одна вменяемая женщина не свяжет свою судьбу с инвалидом. Разве что из корысти.

— А, может, та… та девушка… — Я отчего-то с трудом подбирала слова. — Может, и она полюбила?

Хотя почему же «отчего-то». Я же почти уверена, что в Ярилин день я была с ним. Я такая фантазерка!

— Без меня ей определенно лучше, — сказал Владияр Николаевич. — Ульяна, позови Афанасия. Хочу лечь пораньше.

«Ульяна, иди в… задницу!» — перевела я. Что ж, он прав. Своими разговорами я лишь тревожу его раны.

— Доброй ночи, Владияр Николаевич, — произнесла я и отправилась за Афанасием.

Глава 22

К приезду Василисы Ульяна расстаралась, испекла торт из бисквита и взбитых сливок, пирожные-меренги, приготовила вкусный домашний лимонад. Афанасий сказал, что комнату барышни она украсила цветами, и даже Ночке был повязан бант на шею. Хорошо, хоть послушалась, взяла кого-то в помощницы.

Владияр лишь тихо посмеивался. Не стала бы обычная крестьянка так заботится о хозяйской племяннице. И с меренгами не всякая справится. Но это он отмечал уже между прочим, решив для себя, что не ошибся насчет Ульяны.

Большую часть дня накануне он, Афанасий и Митя провели на реке. Ульяна собрала им корзинку с провизией, Афанасий взял удочки, Митя — Ночку. И, в целом, отдых удался. Афанасий учил Митю, как ловить рыбу. Владияр показывал, как дрессировать Ночку, чтобы она приносила мячик или палку. Митя то носился, как угорелый, наперегонки с щенком, то помогал Афанасию чистить пойманную рыбу.

Из рыбы Афанасий сварил уху, соорудив костер прямо на берегу. Уха пахла тиной, но получилась удивительно вкусной, с дымком. Домой они вернулись сытые, довольные и уставшие.

Правда, Ульяна ворчала — Владияр слышал — что Митя провонял дымом и рыбой, и что отмывать его теперь та еще морока. Это заставило Владияра улыбнуться. Он вспомнил, как матушка когда-то говорила то же самое, когда он возвращался домой, проведя день с деревенскими ребятами.

— Помоги ей, — сказал он Афанасию. — Я подожду.

Владияр тоже пропах дымом и рыбой, и Афанасий готовил ему ванну.

— Помочь? — уточнил Афанасий.

— Ульяне. Она, верно, устала, весь день на кухне. Ты же можешь выкупать мальчика?

Если Афанасий и подумал, что хозяин ведет себя странно, то вслух ничего не сказал. Молча ушел наверх, а минуты через две в гостиную заглянула Ульяна. Владияр отчего-то решил, что опять будет ссора, но Ульяна молча постояла в дверях, потом вздохнула и сказала:

— Спасибо, Владияр Николаевич. Хотя, право, не стоило. Вам что-нибудь нужно? Может, чаю собрать?

— Ты закончила с приготовлениями? На кухне ничего не сгорит? — спросил Владияр.

— Кое-что надо доделать, но на плите ничего не стоит.

— Тогда присядь.

— Зачем?

Испуганной Ульяна не выглядела, скорее, заинтересованной.

— Тебе причина нужна? Изволь. Я так хочу, — усмехнулся Владияр.

Ульяна опустилась на ближайший стул. Спина прямая, руки чинно сложены на коленях. И, наверное, нужно сказать ей что-нибудь приятное…

Пока Митя бегал по лугу с Ночкой, Владияр успел поговорить с Афанасием… об Ульяне.

— Между вами что-то есть? — спросил он прямо. — Между тобой и Ульяной? Ты говорил, она тебе нравится. Я наблюдал за вами обоими, и как-то не заметил, чтобы ты за ней ухаживал.

Афанасий отчего-то смутился, взгляд отвел.

— Да как бы… — Он вздохнул. — Ульяна мне нравится. И Митя тоже. Но я не в ее вкусе. Насильно мил не будешь. Только не ваше это дело, Владияр Николаевич.

— А вот и мое, — возразил он. — Если между вами что-то есть, я мешать не стану. Если ты хочешь поухаживать, попробовать сблизиться…

— А если нет? — Афанасий взглянул на него лукаво.

И это само по себе было странно. К тому же обычно Афанасий никогда его не перебивал.

— Если нет, я буду ухаживать за ней сам, — отрезал Владияр.

— Вам так мальчонка понравился?

И возражать как-то стыдно, но и соглашаться — неправильно.

— Оно и верно, хороший мальчонка, — произнес Афанасий, пока Владияр думал, как ответить. — Сообразительный, добрый. Хорошее это дело, помочь ему.

— Я обоим помочь хочу, — тихо признался Владияр.

Одно дело себе врать, другое — боевому товарищу.

— Ульяна не из простого сословия, — продолжил он так же тихо. — Моя помощь ее тяготит. Я хотел предложить ей сделку. Замужество позволило бы ей жить так, как она привыкла. А я не дергался бы всякий раз, когда она чем-то недовольна. Мне все кажется, что она заберет Митю и сбежит.

— Прошу прощения, Владияр Николаевич, но мне кажется, Ульяна не из тех барышень, что пойдут на такую сделку, — возразил Афанасий.

— Я и сам это понимаю, — поморщился Владияр. — Потому хочу поухаживать, чтобы она поверила… в мои чувства.

— Это еще хуже. — В голосе его послышалась насмешка. — Это обман. Ульяна не глупая, поймет. И тогда точно сбежит.

— Да какой обман, Афанасий! — рассердился Владияр. — Ты на меня посмотри. Кого я могу обмануть? Вот именно, она не глупая. Она понимает, что я могу дать ей самую малость. Имя, защиту, безбедную жизнь. Это все равно сделка, но… она не будет чувствовать себя расчетливой.