Римлянин. Финал (СИ) - Ибрагим Нариман Ерболулы "RedDetonator" - Страница 63

— Также объявляю, что 1 апреля 1764 года вступит в силу всеимперский закон о переходе на новое социальное устройство, — продолжил Таргус. — Отныне все подданные, имеющие паспорта гражданского образца, обретают статус равноправных граждан. Феодальные титулы более не будут иметь никаких юридических и экономических преимуществ — все граждане уравнены в правах. В законе также предусмотрена статья о статусе перегринов. Отныне нельзя будет получить гражданство по заявке, рассматриваемой на местах — теперь желающие получить гражданство будут вынуждены проходить экзаменацию на знание нашего языка, нашей истории и культуры. Также гражданство не предполагает передачу статуса по наследству, в первые три поколения — каждый член семьи должен доказать соответствие своему гражданству. Провал экзаменации будет означать поражение в правах до статуса перегрина.

Сенаторы, как и заведено, встали и начали бурно аплодировать. Многие из них делали это искренне.

— И последнее, — произнёс император, когда овации утихли. — 1 мая вступит в силу уже подписанный мною указ «О восстановлении Римской империи». С того дня «Священная» Римская империя, Российская империя, Шведское королевство и прочие владения короны, объединяются в один титул — Римская империя. Они объявляются неотчуждаемыми территориями римской короны. Помимо этого, в Конституцию Римской империи, которая будет официально опубликована к концу этого года, будут включены все территории, ранее отторгнутые от империи варварами и предателями. Мы вернём всё, что было украдено у наших предков! Мы восстановим справедливость и принесём на эти земли, веками терзаемые самозваными царьками и корольками, мир, прогресс и порядок!

Все сенаторы замерли. Зозим, стоящая по правую руку от кафедры, довольно улыбалась. Кто-то мог подумать, что эти реформы — удар лично по ней, потому что она теряет влияние, даруемое титулом герцогини, но она, как никто, понимает, что всё это мишура, созданная для отвлечения внимания. Титулы не значат ничего, если нет права собственности. А право собственности у Зозим есть и без титулов, а ещё у неё есть власть, которая не снилась ни одному из её предков…

— Я заложил мину под старый порядок, сын, — обратился Таргус к Карлу Готфриду, стоящему по его левую руку. — Тебе нужно будет её подорвать.

— Клянусь, что не подведу тебя, отец, — дал Карл Готфрид клятву.

Примечания:

1 — О разделе Речи Посполитой — Таргус недооценивает способность алчных сукиных детей к кооперации, когда появляется возможность что-то попилить. В 1772 году эрцгерцогство Австрия, королевство Пруссия и Российская империя, в составе группы лиц, по предварительному сговору, вторглись на территорию Речи Посполитой, а та… сдалась без боя. Уже после, когда к шляхте пришло осознание, были предприняты вялые попытки «вертать всё взад», но все эти поползновения деморализованных конфедератов были жёстко и быстро пресечены, поэтому распилена была Речь без особой крови. Впрочем, нельзя забывать, что перед этим, с 1756 по 1763 год, была большая и кровавая война, прозванная Семилетней, общие потери в которой составили 1,5 миллиона человек, а может и все 2 миллиона — никто особо не считал, потому что всем было похуй. Одних только солдат все стороны потеряли примерно на 650 тысяч, что, конечно, не сравнить с Тридцатилетней войной (1618–1648 годы), потери в которой колеблются в интервале от 5 до 8 миллионов, но тут, вообще-то, за тридцать лет, а здесь 1,5–2 миллиона за семь лет. Небезызвестный Уинстон Черчилль как-то назвал Семилетнюю войну «Первой мировой войной», но современные историки иногда называют её «Нулевой мировой войной». В общем-то, Таргус прав — воевали бы и ещё как, почти непрерывно, иногда за сущую херню, а иногда и за веские причины, но попил Речи Посполитой традиционно проходит почти бескровно, потому что всегда так совпадает, что именно в этот момент поляки и литовцы пребывают в наиболее слабом и беззащитном состоянии. Но и надо помнить, что это его мышление — «без меня бы резали друг друга, как свиней, потому что неразумные овцы, и вы все такие, а я не такой, потому что разумный, мудрый и всепонимающий пастырь». На самом деле, он и сам неплохо так воюет, если вспомнить содержание предыдущих глав. Конечно же, разумеется, ради какой-то высшей цели, ради величия, чинопочитания и прочей херни, но разве участники Семилетней войны говорили о своих мотивах что-то другое?

Глава XXIII

Безальтернативный мезальянс

// Провинция Шлезвиг, г. Александриненсбург, 29 августа 1772 года//

— Ты ведь не против её кандидатуры? — спросил Таргус.

Скрываться тяжелее с каждым месяцем — при выходах в свет с Марией Терезией разница в возрасте разительна и её почти не скрыть гримом.

Грим не скрывает осанку, живость движений, а также молодость взгляда — даже с искусственной сединой в волосах, Таргус не выглядит на сорок четыре года. И это видят все.

— Мне всё равно, — пожал плечами кронпринц Карл Готфрид Римский. — Это твой выбор и я ему полностью доверяю.

— Что ж… — изрёк император. — Они прибудут завтра — посмотрите друг на друга, а затем начнём подготовку свадьбы.

Единственной достойной кандидаткой в жёны Карлу Готфриду Таргус видел Фридерику Софию Вильгельмину Прусскую, племянницу короля Пруссии Фридриха II.

Гогенцоллерны не замечены в повальном инцесте, наблюдаемом у Габсбургов, поэтому Вильгельмина может рассматриваться, как здоровая кандидатка, без видимых генетических дефектов, что должно стать залогом здорового потомства.

Всё слегка «портит» то, что Мария Терезия, мать Карла Готфрида, родом из Габсбургов, за которыми замечено 16 и более поколений близкородственного скрещивания, что просто не могло не оставить генетических следов.

Впрочем, у Таргуса на 100% чистая генетика, исправленная Бездной — это имеет косвенное подтверждение в виде его долголетия, а также всех его детей, каждый из которых родился и вырос абсолютно здоровым и полноценным.

Можно сказать, что Карл Готфрид — это «обнулённый» Габсбург и Виридиан. Ничего общего, кроме названия династии, с Гольштейн-Готторп-Романовыми он не имеет, потому что приходится сыном Таргусу Силенцию Виридиану, гордому потомку династии тосканских нобилей, поколениями служивших Сенату и Народу Рима.

— Но ты подумай, — произнёс император. — Если не понравится и ты поймёшь, что не хочешь связывать с ней свою жизнь — скажи. Я что-нибудь придумаю.

— Я всё просчитал, — покачал головой Карл Готфрид. — Альтернатив нет. Франков и англосаксов мы завоюем и подчиним, иберов ждёт та же участь, поэтому в обозримом пространстве остаётся только османская принцесса, но это уже слишком даже для тебя.

Ему сейчас двадцать лет, он молод и атлетически сложен, потому что в семье у императора нет места ленивым, он высок, 187 сантиметров, красив лицом, одевается пусть и не так модно, как старшие братья, но зато практично, под стать отцу.

Таргус смотрел на него и видел отражение себя — он видел достойного продолжателя его дела.

— Почему это? — нахмурился он. — Сын, если ты посчитаешь, что османская принцесса достойна твоей руки, то я не буду против.

— Нет, это слишком, даже для меня, — усмехнулся кронпринц. — Вильгельмина меня устраивает. Если она собственноручно пишет мне письма, а не какой-то придворный талант вместо неё, то мы с ней обязательно поладим.

— Сама пишет, будь уверен, — заверил его император.

У него свои люди везде, даже в Бранденбурге, особенно в Бранденбурге, поэтому он точно знает, как живут и чем дышат последние германские монархи…

— Давай вернёмся к делам, — сказал Таргус. — Что ты думаешь о наших успехах в Африке?

— Методы выбраны, на мой взгляд, чрезмерно мягкие, — ответил Готфрид. — Кочевников нужно было истребить. Они ещё попортят нам кровь — они не могут иначе. С ними можно было бы торговать, вести общие дела, но они привыкли жить разбоем. Здесь я бы, всё-таки, повторил киммерийский сценарий.