Лестрейд. Рыжий… Честный… Инспектор (СИ) - Дашко Дмитрий - Страница 46

Санитар понимающе кивнул.

— Один момент, джентльмены. Вас проводить в кладовку или принести всё сюда?

— Джордж, мальчик мой, — Майкрофт повернулся ко мне, — Вас не сильно смущают трупы?

— Как вы убедились, у меня крепкие нервы. К тому же, в нынешнем качестве мистер О’Риордан вряд ли представляет для нас опасность.

— Верно говорите: бояться надо не покойников, а живых, — согласился замминистра.

Он снова поглядел на санитара.

— Вы слышали? Тащите сюда его одежду. И всё, что ещё при нём было…

— Будет исполнено…

Санитар ответил лёгким кивком и удалился.

Волнения насыщенного событиями дня давали о себе знать. Неудержимо клонило в сон. Хотелось лечь и закрыть глаза. Провалиться в забытье.

— Да вы сейчас заснёте, Джордж… — проницательно заметил спутник.

Я встряхнулся, помахал руками, изобразив гимнастические упражнения

— Постараюсь как-то удержаться, мистер Холмс.

Эх, сейчас бы чашечку кофе…

Санитар вернулся, разложил на соседнем пустом смотровом столе вещи покойника.

Так, широкополая шляпа, револьвер «Миротворец» — очевидно, напарник того, что мы с Грегсоном нашли в меблированных комнатах «Sevastopol», брюки, поношенная рубашка, шейный платок, видавший виды жилет, крепкие башмаки, сюртук, знававший лучшие дни и плащ-пыльник.

— А содержимое карманов?

— Джентльмены! — Санитар явил собой воплощённое возмущение. — Мы не роемся по карманам наших… клиентов. То, что в карманах к нам попало, в карманах и осталось.

— Ну-ну, милейший, вас никто ни в чём не обвиняет, — Майкрофт бросил на меня, клюющего носом, внимательный взгляд. — У вас тут водится кофе?

— Не по нашим доходам, а вот чашечку чая могу организовать.

— Лестрейд, что скажете насчёт крепкого чая?

— Не откажусь, — признался я.

Правильно заваренный чай бодрит не хуже кофе. Само собой речь не о привычном мне чае в пакетиках. Никогда его не любил, профанация благородного напитка!

— Будем вам признательны, любезный, — улыбнулся санитару мой высокопоставленный спутник.

Санитар удалился готовить чай, а я под присмотром Майкрофта приступил к осмотру карманов покойного американского стрелка.

Портмоне с деньгами: пять фунтов, тринадцать шиллингов и двадцать семь пенсов. Далеко от того, чтобы умереть с голоду, но и на состоятельного господина не тянет — так серединка на половинку…

Носовой платок с монограммой. Вышитые буквы соответствовали инициалам покойного.

Коробок спичек и пачка тонких сигарилл из виргинского табака — сама пачка замятая, а сигарилл в ней ровно три штуки, выходит, пару остальных О’Риордан скурил.

Я наклонился над мёртвым телом, принюхался, слабый запах табака был ещё уловим.

Понюхал вещи — аромат сигарилл от них чувствовался гораздо сильнее.

— Курил много и незадолго до смерти, — заметил я.

— Что это нам даёт? — на лице Майкрофта читался живейший интерес.

— Возможно, удастся установить лавку, где он покупал курево.

— А если он привёз сигарки с собой из Америки?

— Вряд ли. В его номере запасов табака мы не обнаружили, а ведь он — гляньте на его зубы, заялый курильщик. Нет, могу утверждать с гарантией: всё приобретено здесь.

Санитар принёс на подносе две грубоватые фаянсовые чашки с чаем.

— Угощайтесь, джентльмены.

Бледный цвет и едва уловимый аромат сразу меня разочаровал. Называться чаем эта бурда не имела ни малейшего права. Да и с молоком санитар переборщил, налил в чашку от всей души…

Выпив угощение в два глотка, я вернул чашку на поднос и продолжил потрошить карманы О’Риордана.

Под пальцами во внутреннем кармане сюртука что-то зашуршало.

Бумага. И плотная.

Я аккуратно вытащил находку на свет. Сложенный пополам конверт. Он был грубо вскрыт и пуст. На лицевой стороне буквами, вырезанными из газеты, было наклеено имя адресата «М-ру О’Риордану, в собственные руки».

— Что скажете, господин замминистра? — я продемонстрировал Майкорфту конверт с надписью.

— Передовица в «Таймс» — очень характерный шрифт, — вынес своё заключение Холмс, вглядевшись в наклеенные буквы.

— А конверт?

Майкрофт поднёс его к глазам, вглядываясь в мелкие детали.

— Ручная работа. Не типографская. Нет выходных данных…

Майкрофт с помощью прозекторского скальпеля отделил остатки клапана от самого конверта, вгляделся в следы клея, даже лизнул его кончиком языка.

— Куплено в мелочной лавке.

— Ну, с типографией понятно — на конверте нет выходных данных и тиража, но почему именно ручная работа и мелочная лавка?

— Клейстер самодельный, крахмальный, но швы довольно ровные и аккуратные, почти как в типографии. Тот, кто клеил конверт, делал это не первый раз и хорошо знает своё дело. Конверт пахнет табаком, чаем и кофе — тонкая смесь запахов, характерная для мелочных лавок.

— Жаль, не сохранилось само письмо. Но можно попытаться установить, где этот конверт был куплен. Кстати, скорее всего, там, же где был куплен и номер «Таймс», передовица которого пошла на изготовление надписи. Сколько в Лондоне таких мелочных лавок?

— Статистика знает, — Майкрофт неопределённо пожал плечами.

— У нас есть розыскные собаки?

— Что?

— Хорошие полицейские поисково-розыскные собаки. Кинологическая служба. Обученная собака идёт по следу и приводит нас либо в мелочную лавку, где наш мистер Аноним покупал конверт, либо к самому мистеру Анониму, ведь на письме сохранился и его запах.

— Специальной, как вы, милейший Джордж, сказали, «кинологической службы» у нас нет. Пока нет… Наша полиция порой использует обученных собак для решения конкретных задач… Один провинциальный полицейский лет семьдесят тому назад натренировал своего питбуля останавливать лошадей контрабандистов, промышлявших незаконной торговлей виски. — Майкрофт удостоил меня очень внимательного взгляда, — А над вашей идеей создать специальную службу розыскных собак я подумаю на досуге. Мы закончили здесь?

— Пожалуй да, — вздохнул я.

Кажется мы выжали из покойника и его вещей, все, что можно на данный момент.

— Тогда едем. Нам предстоит вернуться на место сегодняшнего преступления.

И вновь уже ставший почти родным кэб катит нас по улицам вечернего Лондона.

Ржанье лошадей, шум колёс гужевого транспорта. Гомон толп прохожих. Сияющие яркими газовыми огнями витрины роскошных магазинов, входы в театры и рестораны.

— Преступление носит заказной характер, — размышлял я вслух, — Американец — исполнитель, таинственный седой Аноним — либо посредник, либо заказчик.

— Мне нравится ход ваших мыслей, Джордж. Мысленно аплодирую, — Майкрофт одобрительно усмехнулся.

Мы остановились у того самого входа в министерство, где О’Риордан всадил пулю в Хендерсона, а я — в него самого.

— Выходим, — скомандовал Майкрофт.

Я обратил внимание, что кэб наш стоял на том же самом месте, где находился кэб американского стрелка.

— Давайте пройдём ваш с сэром Эдмундом путь до момента выстрела, — предложил Майкрофт, — Я за Хендерсона, а вы — за себя.

— Следственный эксперимент?

— Он самый.

— Хорошо. Сэр Эдмунд шел примерно на шаг позади меня.

Мы встали на исходную позицию, и я сделал первый шаг.

Майкрофт сопел, идя за мной.

Споткнулся я на том же само месте, что и с Хендерсоном.

Когда выпрямился и взглянул на нашего кэбмена, он сидел нацелив на нас с Майкрофтом длинный указательный палец.

— Боюсь, мистер Лестрейд, американец целил не в Хендерсона, а в вас! — самоуверенно заметил он со своего облучка. — Если бы вы не споткнулись, пуля «миротворца» попала бы вам точно в сердце.

— Откуда вы знаете, что я споткнулся утром, мистер? — замер я. — Я этого не говорил…

— У вас на правом ботинке содралась кожа на носке. Царапина свежая, явно сегодняшняя. Я обратил на это внимание ещё, когда увидел вас в первый раз! — Возница гортанно хохотнул, словно каркнула ворона.

Я в недоумении посмотрел на Майкрофта.