Микаэль Айванхов - Грицанов Александр А. - Страница 6

С этого момента с излишним рвением он обратился к духовным упражнениям. Он сам рассказывал про это время: «… Я выворачивал себя в йоговских упражнениях на дыхание и концентрацию и, можно сказать, был из-за этого не в себе. Дни и ночи были полностью заполнены исследованиями, постом, медитацией, упражнениями на дыхание и концентрацию. В связи с этим я сильно похудел, побледнел и очень ослаб. Моя мать была в отчаянии…». В итоге в возрасте 17 лет из-за практик голодания, бессонных ночей и длительных дыхательных упражнений, в которые он погружался без наставника, Айванхов заболел лихорадкой, которая не оставляла его целый месяц. В своем бреду он просил книг, книг, много книг. Его мать, плача, приносила их ему. Он трогал их, ласково гладил и успокаивался; он не мог их читать, но ему было хорошо от того, что они рядом. Именно желание прочитать все эти книги исцелило его.

1917 г. ознаменовался для молодого Иванова двумя значительными событиями. Первое — пробуждение кундалини[8] в результате усиленных дыхательных упражнений. Мастер вспоминал позднее: «Это было ужасное чувство, будто мои мозги сгорают. Я страшно испугался и призвал все силы, чтобы усыпить ее». Второе — встреча в Варне с духовным Учителем — Петром Доновым (эзотерическое имя последнего — Бейнса Дуно).

Петр Донов. По оценкам Айванхова, Донов стремился направить человеческую деятельность к общинному, универсальному идеалу Всемирного Белого Братства. Изгнанный Православной церковью, высланный из болгарской столицы Софии, он поселился в Варне, где жил будущий Учитель и его семья, там они и встретились. Петр Донов появился в Варне после того, как был интернирован из Софии болгарским правительством в конце июня 1917 г. во время Первой мировой войны.

Петр Донов родился в Болгарии 11 июля (по новому стилю; в день святых апостолов Петра и Павла по православному календарю) 1864 г.

В феврале 1922 г. Донов открыл в Софии Школу Всемирного Белого Братства, которая состояла из двух классов учеников. Михаил Иванов вслед за ним тоже перебрался в Софию, где в 1923 г. по настоянию Донова поступил в университет.

Донов — по наблюдениям знавших его — был чрезвычайно талантливым человеком с огромной харизмой.

Он был мистиком, философом, целителем, ясновидящим и прекрасным музыкантом. Ему хотелось возродить эзотерическое христианство. Айванхов был счастлив встрече с ним: «Если я опишу вам мое чувство счастья и радости, что я испытал при встрече с моим Учителем, вы не поверите. И это чувство счастья и радости сохранилось и сейчас. Когда я встретил своего Учителя, было такое впечатление, что моя голова и сердце до краев наполнились дарами Вселенной. Я почувствовал себя богатым, неизмеримо богатым!».

Учитель Донов, будучи провидцем, знал и говорил некоторым свои ученикам о грядущей Второй мировой войне. Знал он и о предстоящих трудностях в своей дальнейшей работе во время войны, о деятельности Белого Братства в послевоенной коммунистической Болгарии. Потому Петр Донов еще в 1930-х гг. начал готовить Михаила к его будущей миссии по распространению Учения Белого Братства, не раскрывая, впрочем, детали ни самому Михаилу, ни другим ученикам.

С приближением Второй мировой войны Петр Донов предвидел запрет своего движения в Болгарии, которое уже получило большое распространение: насчитывалось более 40 000 последователей. Проведя своего ученика Микаэля через суровые посвященческие испытания, Донов в 1937 г. послал его во Францию. По свидетельствам Айванхова, в некий момент Учитель сказал ему в форме притчи: «Я даю тебе огромный драгоценный камень, неоценимый; но поскольку ты должен пройти через большой лес, в котором много разбойников и диких животных, этот камень должен быть запачкан, чтобы оставаться неузнанным. Разбойники набросятся на тебя, чтобы ограбить, но вскоре оставят тебя в покое, ибо не найдут у тебя ничего ценного. Но как только ты пройдешь этот большой опасный лес, я буду с тобой, чтобы омыть камень, который засверкает бесподобным блеском».

Учеба в университете. В Софийском университете Айванхов обучался вплоть до 1931 г. на физико-математическом факультете и историко-филологическом отделении университета, где изучал психологию, философию, педагогику, физику, химию, биологию. По окончании университета с 1932 г. Иванов работал учителем в начальной, а затем в одной из средних школ Софии, где в последние годы учительской деятельности (1935–1937) даже был директором.

В Братстве Петра Донова в Болгарии поведение Михаила, по признанию многих, оставляло впечатление посредственности. Он был лишь один из многих тысяч учеников Донова, далеко не самым видным. На собраниях он всегда садился на последнее место или оставался стоять у входной двери. «Незначительный, незаметный, всегда занятый записями» — так отзывались о Михаиле его старшие собратья. Иванов не устраивал своих собраний, не читал публичных лекций, как многие другие ученики Донова.

Тем не менее, во время учебы в университете Айванхов изучал каждый предмет не более усердно, нежели требовалось для получения сертификата, главным же для него оставалось духовное развитие, поддерживаемое и контролируемое Учителем Доновым. Айванхов вспоминал: «Я не могу рассказать вам все подробности наших походов на восходе солнца на холмы вблизи Варны. Неописуемо красивы были цвета утреннего неба и великолепие солнца, поднимающегося над Черным морем. Часто Учитель и я оставались под ласковыми лучами солнца. Мы выходили из своих тел, и он брал меня в противоположный мир, чтобы я осознал его реальность».

Наставник Донов проверял своего юного ученика различными способами. Один раз, согласно Айванхову, Учитель дал ему особенно трудное испытание: в безлунную ночь Микаэлю следовало подняться на вершину Мусалы. Для этого юноше нужно было сначала пройти через мрачный лес. Темнота была непроницаемой. Айванхов знал, что лес кишел волками, медведями, дикими свиньями. Позже он скажет об этом: «Уверяю, что в подобные мгновения человек молится с еще большим усердием. Так горячо и с таким воодушевлением я никогда раньше не молился. Несколько мгновений спустя после такой пылкой молитвы я увидел свет, освещавший дорогу предо мной и простиравшийся вокруг меня на два метра. После этого я шагал в свете, и меня переполняла радость. Я пел и чувствовал какое-то движение внутри, как будто бы через меня прошли новые потоки энергии».

Но испытание еще отнюдь не закончилось. Он услышал лай двух собак: «Собаки приближались ко мне. Уже начало светать, они могли увидеть меня. Их лай был ужасен. Были они величиной с теленка, одна белого цвета, другая — серая. Все произошло мгновенно, слова не способны передать быстроту событий. Оскаленные пасти, заходящиеся в лае… Собаки вот-вот должны были прыгнуть на меня, но поскольку я чувствовал, что наполнен светом и верой в Бога, я с силой выбросил вперед правую руку в их направлении. Я пережил великолепный момент, ощутив присутствие невидимых существ и Учителя. И то, что я увидел тогда, было достаточно для доказательства реальности существования божественного мира, даже если до этого у меня никогда не было других доказательств. В тот момент, когда я вскинул руку, псы испустили душераздирающий вой. Оба были подняты невидимой силой над землей и отброшены от меня на несколько метров. Застыв от страха, они оставались еще долго неподвижны и безмолвны, даже не глядя в мою сторону». Микаэль достиг вершины как раз в тот момент, когда всходило солнце: «Я испытал чувство огромной благодарности, когда увидел солнце…».

Духовный опыт Михаила возрастал. Медитируя в Рильских горах, он пережил однажды прекрасное видение: согласно рассказу самого мыслителя, «у меня, должно быть, галлюцинация, подумал я, потому что все вокруг меня вдруг ожило: камни, трава и деревья начали внезапно вибрировать и светиться, как от волшебной руки. Этот феномен продолжался долгое время, мое восхищение и удивление были так велики, что я не мог оторваться от этого действия. В мгновение я понял, какие мы страшно неграмотные, когда дело касается истинной сути природы. За своим видимым фасадом природа скрывает, действительность, о которой люди не догадываются».