Микаэль Айванхов - Грицанов Александр А. - Страница 5

Как подчеркивали последователи Айванхова, «для Мастера женщины — это хранительницы энергии, которые должны осознать, что их женская сила, столь значительная в воспитании и взращивании детей, еще более велика в мире высших эманаций. В своем глубоком уважении к женщинам Айванхов солидарен с другими великими мудрецами своего времени — великим мастером Ошо Раджнише и талантливым писателем, учителем и философом Шри Ауробиндо, который говорил: «Средневековые аскеты ненавидели женщин и думали, что они созданы Богом для искушения монахов. Можно думать благороднее и о Боге, и о женщине».

Однажды, когда у Миши не было ничего, кроме малого куска хлеба и небольшого ломтика сыра, он решил, что ему нужно жевать каждый откушенный кусочек как можно дольше, чтобы извлечь все сокрытые в пище силы. В будущем, уже став Учителем, Айванхов четко обозначал, что он — вегетарианец: всякий раз прием пищи с его участием проходил в тишине; он не курил, не употреблял алкоголь, соблюдал и иные правила чистой жизни.

Как отмечали впоследствии ученики Айванхова, еда была для него алхимическим процессом: питание через соответствующие мысли и чувства способствовало совершенствованию не только физического тела, но и эфирного, астрального и ментального. Он говорил: «Когда речь идет об извлечении из пищи наиболее тонких частиц, надо быть сознательным, пробужденным, полным любви. И тогда весь организм готов усвоить пищу столь совершенным образом, что она, в свою очередь, чувствует себя польщенной и изливает все сокрытые сокровища. Если вы умеете принять человека с большой любовью, то он раскрывается, он отдает вам все. Если же вы его принимаете плохо, он закрывается. Пища также раскрывается и закрывается согласно нашему поведению, и, раскрываясь, она дарит нам свои самые чистые, божественные энергии».

Также он говорил: «Когда я годами говорю о привычках питания, то делаю это с совершенно определенным намерением… Как часто я это повторял! Однако человек не только не усвоил то, что я требую, но даже не применил это на практике. Он продолжает есть бездумно, не медитирует, не соединяется с Небесами и ни разу не благодарит их за это. Мне бы хотелось, чтобы прием пищи протекал правильно, соответствовал учению посвящения, только так можно воспринять тонкоматериальную пищу: питаться от небесных тел, гор, растений, деревьев, ароматов, звуков, музыки и от света солнца. В принципе это та же самая пища, то же самое питание, подчиняющееся тем же законам и имеющее те же соответствия».

По убеждению зрелого Айванхова, правильно питаясь, мы помогаем земле развиваться все выше: «Земля настолько грубая и темная, что требуются миллионы лет и миллионы существ для ее преобразования. Как она вообще может измениться? Тем, что ее едят! Видите, вновь вопрос, непонятый наукой до конца: почему едят? Мы едим землю. Конечно, подобно овощам и фруктам, она восприняла другое качество. Но сейчас речь идет о земле, и она должна пройти через нас: восприниматься, перевариваться и снова выделяться до тех пор, пока полностью не напитается излучениями и вибрациями от наших мыслей и эмоций. Когда земля напитается, она станет светоносной и прозрачной».

Будучи совершенно юным, подросток начал экспериментировать с силой собственной мысли. Ему было едва 13 или 14 лет, когда, спрятавшись за деревьями парка в Варне, он забавлялся тем, что концентрировался на своих друзьях, которые без видимой причины начинали прихрамывать, что-то искать на земле, заговаривать с прохожими. Даже однажды в присутствии нескольких друзей он загипнотизировал одного из них, и сам удивился силе своей мысли, ибо друг с трудом пришел в себя.

Когда ему еще не было 15 лет, он страстно увлекался как индийскими книгами, по которым практиковал духовные техники в концентрации, медитации и дыхательные упражнения, так и философскими произведениями зачастую противоположных течений: учениями Дж. Беркли[5], Р. Эмерсона[6] и Э. Маха[7].

Осознание себя. В 1916 г. Михаил Иванов достиг ключевого периода в своей жизни. Он много занимался красками, последовательно окрашивая окна своей комнаты в семь цветов спектра, чтобы почувствовать их различие. Юноша медитировал на каждый цвет по нескольку дней и наблюдал за их воздействием. В медитации на фиолетовый цвет ему без труда удалось выйти из своего тела.

Однажды Микаэль поднялся с друзьями на гору Мусала высотой 2925 метров. Долина внизу лежала в густом тумане. Он спросил друзей, какое из озер им хочется увидеть в долине, потом поднял руку, и, к удивлению всех, показались четкие очертания желаемого озера. Потом он опустил руку — и озеро исчезло в тумане.

Он почувствовал, что обладает огромной силой, которую может обратить либо во благо, либо во зло, и он был предупрежден посредством удивительного видения о том, к чему приведет каждая из выбранных возможностей. Согласно его воспоминаниям, в видении пред ним предстал грубый, крайне жестокий, но очень могущественный человек, человек непобедимый, тяжелый и свирепый взгляд которого пронизывал и разрывал все, что встречалось на пути. Затем ему было явлено другое существо, радость, доброта, кротость, гармония, любовь и самоотречение которого были настолько велики, что его лицо и все его тело сияли невыразимой красотой. Он понял, что находился на перепутье двух дорог и что ему предстоит выбрать свой путь. «Я пошел, — говорит он, — по дороге света, бескорыстия, жертвенности, потому что увидел, что Бог, являясь всем этим, также является и красотой, самой великой, самой совершенной».

Также, согласно еще более поздним ретроспективным осмыслениям мудреца (он упомянул об этом случае впервые в 1968 г., во время цикла лекций о солнце, 52 года спустя после пережитого в 16 лет), его жизнь была глубоко отмечена еще одной ситуацией. Он прочитал маленькую брошюру, где описывались дыхательные упражнения, и начал целыми часами заниматься ритмическим дыханием. Однажды утром он начал с чтения книги, где описание невидимого мира вознесло его на такую высоту, что на какой-то момент он почувствовал, что проглотил каплю небесного огня. Он потерял голову, так как красота этих областей, более реальных для тех, кто их посещает, чем земные области, погрузила его в состояния восторга и обожания. Этот экстаз, это приобщение ко всей Вселенной в ее самой совершенной красоте спровоцировали в нем как бы внутренний ожог, от которого он с тех пор не излечился.

Однажды летним утром он (как обычно) пошел на берег моря встречать восход солнца, забрался на небольшую возвышенность и сел посреди сада. Он начал медитировать и через какое-то время ощутил вокруг себя присутствие небесных существ. Купаясь в нимбе лучезарного света, он погрузился в состояние экстаза, видение непередаваемой красоты, которое он потом не мог ни описать словами, ни поделиться этим впечатлением с другими. Позднее в редких беседах на эту тему Айванхов говорил лишь, что он видел небесную сущность, которая представляла чистый свет, вид которого оставлял такое же глубокое впечатление, как у мистиков, видевших Бога. Озарение это произошло с ним в летние месяцы, т. е. в июне — июле 1916 г.

В лекции (1970 г.) он так вспоминал об этом: «Я вышел из своего тела и услышал музыку сфер. Никогда мне не приходилось испытывать ощущения такой наполненности и интенсивности. Это невозможно сравнить ни с чем. Это было настолько неописуемо, невыносимо… Таким подавляющим было это чувство расширения в пространстве… Это было так прекрасно, так божественно, что я испугался. Да, я испугался всего этого великолепия, потому что почувствовал, что все мое существо расширилось настолько, что я могу раствориться и уйти в бесконечность пространства. Я прервал состояние экстаза и вернулся на землю. Сейчас я жалею об этом. Но я еще долго ощущал, жил и вновь слышал те несколько мгновений, когда мне было доступно, как вибрирует вся Вселенная… Гармония сфер, которую я слышал, была для меня венцом моих поисков, моего труда и опыта вне тела. С тех пор это служит для меня масштабом, образцом, моделью, исходным пунктом правильного понимания и распределения всех вещей».